Евгений Войскунский - Экипаж «Меконга» (С иллюстрациями)

• Название: Экипаж «Меконга» (С иллюстрациями)
• Автор: Евгений Войскунский
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1962

С первых страниц романа на читателя обрушивается лавина загадочных происшествий, странных находок и удивительных приключений, скрученных авторами в туго затянутый узел. По воле судьбы к сотрудникам спецлаборатории попадает таинственный индийский кинжал, клинок которого беспрепятственно проникает сквозь любой материал, не причиняя вреда ни живому, ни мертвому. Откуда взялось удивительное оружие, против какой неведомой опасности сковано, и как удалось неведомому умельцу достичь столь удивительных свойств? Фантастические гипотезы, морские приключения, детективные истории, тайны древней Индии и борьба с темными силами составляют сюжет этой книги.

---

Помолчали немного.

— Чем все-таки вы объясните, Григорий Маркович, — спросил Привалов, — что в одном случае проницаемое или, точнее, проникающее удерживается на поверхности, а в другом — проваливается?

— Пока я представляю себе эту штуку таким образом. Перестроенное вещество, как и обычное, обладает массой и, следовательно, тяготеет к центру земли. Но если на пути тяготения появляется перегородка из обычного вещества, — ну, скажем, пол, сиденье стула или сама поверхность земли, — то перегородка эта превращается в «заслонку тяготения». Свойство проницаемости проявляется во всех направлениях, кроме строго вертикального. Но в известных условиях, — немного помолчав, продолжал академик, — взаимодействие «поля превращения» и гравитационного поля может сложиться так, что действие «эффекта перегородки» сместится по вертикали вниз. В этом случае, как мы видели, произойдет «утопание».

— Нужна строгая увязка параметров установки с силой тяжести данного географического пункта, — заметил Багбанлы. — Предварительные гравиметрические измерения нужны.

— Верно, Бахтияр Халилович. Кстати, должен признать: ваша энергетическая схема превосходно выдержала испытание.

— Спасибо за доброе слово. — Багбанлы приложил руку к сердцу. — Но для Транскаспийского, вообще для больших расстояний, потребуется новая схема. Не забудьте, что придется искривить луч в соответствии с формой Земли. Старик Бахтияр не сможет этого сделать, даже если повиснет на другом конце луча.

Москвич засмеялся, дружелюбно тронул старика за плечо:

— Мы навалимся на ваш луч сообща. Авось искривим. Принципиально важное достижение, — продолжал он, — это электреты товарища Колтухова. Неиссякаемый источник тока в виде электретной батареи не допустил возможного энергетического провала.

— У Опрятина на острове, — вставил Юра, — тоже была батарея электретов.

— Там ее использовали для другой цели, — сказал Багбанлы. — Она служила для передачи свойств ножа другим предметам.

— Григорий Маркович, — сказал Привалов, — вы упоминали о дневнике покойного Бенедиктова. Что, если воссоздать его «установку заражения»? По-моему, это облегчит работу.

— Безусловно, — согласился академик. — Бенедиктов провел, я бы сказал, блестящую работу. Очевидно, и роль Опрятина в этом деле весьма значительна… Помните, я весной высказывал мысль о возможности передачи свойств предмета с перестроенными связями другим предметам? Бенедиктов сделал это. Не исключено, что и безвестный индийский ученый шел таким же путем. Ну, об этом мы уже говорили у нашего друга Ли Вэй-сэна, если помните… Бенедиктову не удалось добиться стабильности — очень, очень жаль, что он работал без контакта с нами. В его записях много интересного. Кстати, я ходатайствовал перед президиумом академии об издании его сохранившихся трудов.

— Правильно! — вырвалось у Николая.

Тут послышались торопливые шаги, и в комнату вошел Вова. Хохолок на его голове стоял дыбом. Он держал наперевес бамбуковое удилище, на конце лески болтался толстый сизо-серебристый бычок. Вова остановился посредине комнаты, лицо его выражало крайнюю степень изумления.

— Для ухи, пожалуй, маловато, — проговорил Григорий Маркович, критически оглядев бычка.

— Какая там уха! — грубо сказал Вова.

Он поднял леску и схватил рыбу рукой. Кулак его сжался, пальцы прошли сквозь бычка, как сквозь пустое место.

— Видали?!

— Рыбка прошла через кольцо Мёбиуса! — воскликнул Привалов. — Она проницаема!

— Нетрудно догадаться, — проворчал Колтухов. — Только вот как она на крючке держится? Крючок-то из обычного вещества…

Григорий Маркович взял леску, внимательно осмотрел бычка, потрогал пальцем крючок. Затем он прошелся по комнате, немного сутулясь.

— Бахтияр Халилович, — сказал он, остановившись перед стариком, — помните, Бенедиктов писал в дневнике, что проницаемые собачки без труда лакают непроницаемую жидкую похлебку?

— Помню.

— Это, — москвич ткнул пальцем в бычка, — из того же ряда явлений. Кажется, я начинаю понимать.

Багбанлы почесал мизинцем густую бровь.

— Вы хотите сказать, — начал он, — что если широко разинуть пасть…

— Да! — Григорий Маркович заговорил быстро и оживленно. — Ведь свойство проницаемости не существует само по себе. Оно проявляется лишь при встрече с обычным веществом. Так, Бахтияр Халилович? Это же ваша мысль: защитные слои поверхности один за другим раскрываются навстречу проницанию. Но этот эффект, очевидно, имеет только одно направление: снаружи внутрь. Понимаете, товарищи? Если двигаться из середины вещества наружу — ничего не выйдет. Поверхности не будут раскрываться. Когда проницаемые собаки Бенедиктова хватали куски мяса, их зубы, расположенные близко к наружным полостям, не могли удержать мясо — оно проваливалось сквозь челюсти. А жидкая пища сразу попадала в глубокие полости горла, где проницаемости изнутри наружу не было. Так же и здесь: рыба с широко раскрытой пастью полезла на крючок, и он оказался достаточно глубоко. Рыба дернулась, но осталась на крючке, потому что он не мог пронизать ее в обратном направлении — изнутри наружу. Разумеется, это лишь предположение. Но стоит о нем серьезно подумать.

— Подумать стоит, — .согласился Багбанлы. — Но не сейчас. Когда желудок пустой, голова прислушивается только к его голосу. — Он посмотрел на Вову: — Будет уха или нет?

— Будет, — пообещал Вова и вышел.

— Это тоже, кажется, одна из идей Бенедиктова, — сказал Николай. — Проницание нерестовых рыб сквозь плотины на реках.

— Верно, — сказал Григорий Маркович. — Эта задача на очереди. А теперь, поскольку речь зашла о проблемах, послушаем товарища Рустамова.

Директор Института физики моря провел ладонью по курчавой голове, откашлялся и начал:

— Товарищи, проблема повышения уровня Каспия…

— Погоди, сынок, — прервал его Багбанлы. — Ты красноречив, я тебя давно знаю. Излагай самую суть. Нам проблема известна.

— Знаем, знаем, — поддержал Колтухов. — Кипятильник на Черном море, облакопровод над Кавказским хребтом, искусственное ливневание…

— Очень хорошо, — кивнул Рустамов. — Тогда скажу коротко. На образование нескольких не очень крупных облаков, обычных во второй половине летнего дня, природа расходует десятки миллионов киловатт-часов солнечной энергии. Это вы, конечно, тоже знаете. — Он хитро прищурился.

— Конечно, — сказал Колтухов, впрочем, не совсем уверенно.

— Очень хорошо. Сейчас, при наличии атомной энергетики, нам доступна такая энергия. Но — дорого, товарищи! Длительный искусственный ливень — очень дорогое удовольствие. Все же мы вели подготовительные работы, потому что подъем уровня моря оправдал бы любые затраты. Летом на острове Ипатия у нас погибла опытная конденсационная установка. Это вы тоже знаете… Так вот, Григорий Маркович предложил новую идею: вместо облакопровода Черное море — Каспий создать под Кавказским перешейком подземный морепровод…

— Морепровод?… — переспросил Привалов, поднимаясь со стула.

Молодые инженеры тоже повскакали со стульев и уставились изумленно на Рустамова.

— Да, товарищи, морепровод, — негромко сказал Григорий Маркович. — Примерно на сорок второй параллели, между Поти на Черноморском побережье и Дербентом на Каспии. Сегодня мы гнали нефть сквозь воду. А морепровод сделаем так: струя черноморской воды пойдет сквозь земную толщу в Каспий.

С минуту в комнате было тихо. Инженеры, ошеломленные гигантским замыслом, и слова вымолвить не могли.

— Я сегодня прикинул, — деловито сказал Рустамов: — будет гораздо дешевле. Раньше, правду скажу, сомневался, а сегодня увидел. Хорошая идея.

— Хорошая? — вскричал Привалов. — Вы говорите: хорошая? Да это же грандиозно!

— Не горячитесь, Борис Иванович, — сказал москвич. — Морепровод — не такая уж грандиозная проблема по сравнению с тем, что сулит нам проницаемость. Будет еще много удивительного, неожиданного… Могу сообщить: у нас в институте ведутся многообещающие опыты по высвобождению энергии поверхности.

Николай и Юра оживленно шептались о чем-то у окна. Колтухов кивнул на них, тихо проговорил:

— Эти уже обсуждают детали проекта. Посмотрите, какие у них глаза шалые…

Вечер за окном наливался синевой, высветил небо серебряной звездной пылью. Потрескивал, постреливал малиновыми искрами костер, и от костра плыл вкусный запах поспевающей ухи.

Уха удалась на славу.

И вот уже катер резво побежал, наискосок пересекая лунную дорожку.

Молча сидели в катере пассажиры, утомленные длинным и трудным, интересно, прожитым днем.

Плыли навстречу огни большого города. Дружелюбно подмигивали красные и белые глаза фарватерных буев.