Марианн Кейс - Каникулы Рейчел

• Название: Каникулы Рейчел
• Автор: Марианн Кейс
• Издательство: Ред Фиш
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-901582-90-Х

Знакомьтесь: Рейчел Уолш, двадцать семь лет, высокого роста, ирландка, живет в Нью-Йорке. Она встречается с Люком Костелло, ослепительным красавцем в кожаных брюках и увлекается – некоторые считают, что даже слишком увлекается – легкими наркотиками. Немного валиума, чтобы расслабиться, чуть-чуть кокаина, чтобы взбодриться, а вдогонку алкоголь – куда же без него. Но она ведь не наркоманка, зачем же ее упрятали в специализированную клинику? С другой стороны, Рейчел так устала – небольшие каникулы с гидромассажем и джакузи в обществе порочных рок-звезд ей не повредят…

Однако реальность неизменно проступает сквозь любой самообман. Начавшись как веселенькое девичье чтение, роман перерастает в острое серьезное повествование – оставаясь при этом уморительно смешным и абсолютно узнаваемым.

---

–.. а ее единственной игрушкой стал клочок бумаги, а ведь дома у нее было так много красивых кукол!

Я заливалась слезами от ужаса. Именно я виновата в том, что вся моя семья осталась без крова. Потому что я такая свинья.

– А разве мы не можем найти другой дом? – умоляюще спросила я.

– О, нет, – сокрушенно покачали головами обе мои сестры. – Дома стоят кучу денег.

– Но у меня есть деньги в копилке, – предложила я. Да я бы жизнь свою отдала – не только новенькие пятьдесят пенсов в красной жестянке, которые подарила мне тетя Джулия.

– Но твоя копилка – внутри, – возразила Клер, и они обе залились зловредным издевательским смехом.

Вернулась мама и сказала, что мы должны оставаться здесь, чтобы человек, который придет чинить замок, нас заметил. Соседи предлагали нам побыть пока у них и выпить чаю, но мама сказала, что лучше нам быть там, где мы есть. Тогда миссис Эванс послала нам тарелку сэндвичей с бананами, которые Маргарет и Клер уплели за милую душу.

Я и думать не могла о еде. Я теперь больше никогда не буду есть. Уж пасхальные яйца – точно.

Соседи с интересом поглядывали на нас, возвращаясь из школы или с работы пешком, как это было принято в начале семидесятых. Они шли мимо нас в своих акриловых костюмчиках к своему картофельному пюре быстрого приготовления и неизбежно следующему за ним суфле быстрого приготовления, напевая себе под нос песенки Дэвида Кэссиди, в ожидании конца войны во Вьетнаме и нефтяного кризиса.

В другое время я почувствовала бы себя униженной тем, что все смотрят, как моя семья сидит под дверью дома и ест банановые сэндвичи. Летом бы еще ничего, но в сентябре, когда все снова ходят в школу… Это было просто неприлично. Мне всегда было очень важно, что подумают обо мне другие люди. Но в тот раз мне было все равно. Мне было наплевать. Я смотрела на прохожих запавшими от горя глазами.

– А этот человек действительно впустит нас обратно в наш дом? – в который раз спрашивала я маму.

– Да-а! Господи боже мой, Рейчел, да-а!

– И нам не придется жить на помойке?

– Откуда ты это взяла, насчет помойки?

– А он и в самом деле придет, этот человек?

– Конечно, придет.

Но он не пришел. Наступил вечер, тени удлинились, похолодало. Я поняла, что нужно делать: во всем признаться.

Папа пришел домой раньше того человека. Оказалось, что с замком все в порядке, мама просто перепутала ключ. Но, конечно, было уже поздно. Я уже успела вывернуть душу наизнанку, пытаясь поправить урон, нанесенный мною мирозданию.

38

Я решила не писать про пасхальное яйцо. Побоялась, что в этой истории предстану в не слишком выгодном для себя свете. Так что, когда на следующее утро группа собралась, мне было практически нечего ей предложить. Джозефина разозлилась.

– Простите, – извинилась я, вновь почувствовав себя школьницей, не сделавшей домашнего заданья, – но это оказалось очень трудно.

Большая ошибка! Огромная, чудовищная, ошибка. Глаза Джозефины сверкнули, как у тигра, наметившего себе жертву.

– Я хотела сказать… Просто в столовой было… слишком шумно, – чуть не крикнула я. – В этом смысле трудно. Я обещаю написать сегодня вечером.

Но это ее не устроило.

– Мы обсудим все сейчас, – сказала она. – Не надо писать, просто расскажите нам своими словами.

Дерьмо!

– Я бы лучше подумала и написала, – возразила я.

Я прекрасно знала: рассказывать все равно придется. Будь у меня хоть немного здравого смысла, я бы притворилась, что счастлива ее предложением рассказать о себе. Тогда она бы, несомненно, отказалась от этой идеи.

– Незачем откладывать, – улыбнулась Джозефина, и мне показалось, что у нее в каждом глазу – по острию ножа. – Итак, – начала она, – вас, кажется, в воскресенье навещала сестра. Правильно?

Я кивнула и поняла, что уже говорю на языке своего тела. При упоминании Хелен я вся сжалась, обхватила себя руками, стиснула колени. Так не пойдет. Джозефина черт знает что себе нафантазирует, поглядев на то, как я сижу.

Я заставила себя опустить руки вдоль тела, раздвинула колени и расслабилась. То-то Майк, наверно, обрадовался. Представив себе, как он сейчас пожирает глазами мою промежность, я снова сдвинула колени.

– Кажется, ваша сестра произвела здесь некоторый переполох, – заметила Джозефина.

– С ней всегда так, – небрежно ответила я.

Не надо было! Я прямо чуяла охотничий азарт Джозефины.

– Правда? Я слышала, она очень привлекательная молодая женщина.

Я вздрогнула. Ничего не смогла с собой поделать. Меня не так волновало, что сестры красивее меня. Меня выводило из себя то, что когда это выяснялось, другие люди тут же начинали меня жалеть.

– А какая у вас разница в возрасте?

– Шесть лет. Ей скоро будет двадцать один, – ответила я, стараясь говорить безразличным тоном, как будто мой голос не имеет ко мне самой никакого отношения.

– Вы так расстроенно об этом говорите, – заметила Джозефина. – Ее молодость огорчает вас?

Я криво улыбнулась. Теперь уже было все равно, что я делаю. В любом моем жесте она прочитала бы негатив. Джозефина вопросительно смотрела на меня.

– Ничего, я стараюсь держаться, – пошутила я.

– Я знаю, – с убийственной серьезностью кивнула она.

– Да нет же, я просто пошутила…

– Вероятно, вы сильно ревновали, когда Хелен родилась, – не дослушала Джозефина.

– Вообще-то, нет, – удивленно ответила я. Я удивилась, потому что это было явно мимо цели. Ей не удастся заставить меня размазывать сопли, как она это проделала с Нейлом и Джоном Джоуи.

Тра-ля-ля! Надеюсь, она умеет проигрывать.

– Честно говоря, я вообще не помню, когда она родилась, – ответила я абсолютно искренне.

– Хорошо, тогда расскажите нам о том времени, когда родилась Анна. – Сколько вам было лет?

И вдруг вся моя уверенность в себе куда-то испарилась. Мне вовсе не хотелось говорить об Анне.

– Так сколько вам было лет?

Я была раздосадована: не ответив сразу, я обнаружила свои чувства.

– Три с половиной, – отозвалась я.

– До появления Анны вы были самой младшей?

– Угу.

– И вы ревновали, когда родилась Анна?

– Нет!

Откуда она знает? Я совершенно выпустила из виду, что она просто действует методом тыка. Она ведь задавала мне тот же вопрос о Хелен. Вот и вся ее система.

– И вы не щипали Анну? Не доводили ее до слез? Я уставилась на нее, потрясенная. Откуда, черт возьми, она это знает? И почему об этом нужно рассказывать всему свету? Все в комнате подобрались. Даже Майк оставил наконец старания разглядеть мои трусики.

– Наверно, вы ненавидели Анну за то, что она отнимает у вас внимание родителей? – предположила Джозефина.

– Вовсе нет.

– Конечно, да.

Мне стало жарко. Я вся взмокла. Меня распирало от злости и страха. Зачем меня возвращают в тот ужасный мир, где мои поступки всегда имели катастрофические последствия? Я бы предпочла, чтобы она зачитала отзыв Люка, честное слово.

Я не желала этого вспоминать! Хотя я постоянно жила с этим, но помнила лишь наполовину – помнила и не помнила.

– Рейчел, вам было три года. В этом возрасте, как утверждают все психологи, дети очень тяжело переносят появление нового члена семьи. Ваша ревность была совершенно естественна, – Джозефина была сама нежность. – Что вы сейчас чувствуете? – спросила она.

Я открыла рот, собираясь сказать ей, чтобы отвязалась от меня, и вдруг со слезами выдавила:

– Мне стыдно.

– А почему вы тогда не сказали матери, что вы чувствуете?

– Не могла, – удивленно ответила я. Я ведь должна была обрадоваться новой сестренке, а не наоборот. – Ну, в общем, мама как-то странно себя вела тогда.

Я кожей чувствовала, как растет интерес присутствующих.

– Она часто лежала в постели и много плакала.

– Почему?

– Потому что я так плохо вела себя с Анной, – медленно выговорила я. У меня внутри все сжалось, когда я произнесла эти слова. Да, я заставила свою мать шесть месяцев лежать в постели и плакать.

– А что такого ужасного вы делали с Анной?

Я молчала. Как я могла рассказать ей и всем этим людям о том, как щипала это маленькое беззащитное тельце, как молилась о том, чтобы Анна умерла, как мечтала выбросить ее в мусорное ведро?

– Ну ладно, – Джозефина решила помочь мне, поняв, что сама я не решусь. – Вы пытались убить ее?

– Не-ет, – я чуть не расхохоталась. – Конечно, нет.

– Ну что ж, в таком случае, вы не совершили ничего ужасного.

– Совершила, – возразила я. – Я заставила папу уехать.

– Куда?

– В Манчестер.

– Почему он уехал в Манчестер?

Зачем спрашивать? Разве не ясно? Он уехал из-за меня.

– Это я виновата, – выпалила я. – Если бы я не ненавидела Анну, мама не лежала бы в постели и не плакала, и папе не надоели бы мы все, и он бы не уехал, – и тут я, к своему ужасу, ударилась в слезы. Но плакала я недолго, скоро собралась и промямлила: «Извините».