Андрей Смирнов - Безумная роща

• Название: Безумная роща
• Автор: Андрей Смирнов
• Жанр: Фэнтези

---

Спросила Нинель:

– Что это за условия?

Бесстрастно ответил ангел, продолжая полет:

– Я полагаю, он желает, чтобы ты отдала ему свое сердце, как хотела бы отдать Каэрдину.

Нинель долго молчала, а затем сказала:

– Но я не понимаю, почему я что-то значу во всем этом…

– Поверь мне, – сказал ей ангел. – Таков порядок вещей. Мне трудно объяснить тебе его вот так вот, наспех, поэтому просто поверь мне. Достаточно сказать, что Судья Стражей заключил бы бесконечность в жертве, а для Каэрдина эта бесконечность заключилась в любви к одной-единственной женщине. И то, и другое, не следует измерять внутри существовавшего прежде или какими-либо известными правилами, но, напротив, эти заключения бесконечности сами устанавливают подобия, правила и порядок вещей. Ибо таков выбор Элов, а что может быть превыше этого?

Сказала Нинель:

– И все же, я не понимаю…

Сказал ангел:

– Понятнее я объяснить не могу. Однако нам следует оставить беседу, ибо мы пребываем на один из островов, существующих вне древа времени. Здесь нам предстоит определить дальнейший путь. Полагаю, хозяин острова, великий колдун, не откажется помочь нам.

Спросила Нинель:

– Кто он?

Ответил ангел:

– Лорд Гиверхинэль, Повелитель Обратного Мира, один из сильнейших Владык Чар. Некогда он воевал с богами, победив же их, перестал интересоваться глупостями и всецело посвятил себя изучению магии. В числе прочего он заинтересовался природой времени и многого достиг в этом; мы обучали его, но кое-в-чем он пошел дальше нас. Он сотворил этот остров и с тех пор живет здесь, внутри собственного древа времени, на краю сотворенной им вселенной, совершенствуя свое магическое искусство.

Сверкающим был этот остров в темноте безвременья, малое подобие древа времени, что покинули путники. Казалось, будто бы невидимый хор возносит славословие к небесам от алмазных башен острова. Не были башни красивы – нет, казалось, не башни, но сама красота, торжество и величие застыли там, впереди, ненадолго приняв видимый облик. Золотые и серебряные свечения окружали владения Гиверхинэля, и глаза Нинель увлажнились, и на мгновение она забыла о всех бедах, созерцая открывающееся великолепие.

Они вошли во время и приблизились к одному из миров Гиверхинэля, к области, где высился один из его дворцов. Как серебряная игла, возносилась центральная башня дворца на семьсот лиг над прочими постройками. Там был узкий балкон, ангел, бережно держа Нинель, опустился на него…

И в тот же миг что-то раскололось в сути этого мира, в сути самого времени. Исчезли башни и сады, замолк незримый хор, свет сменился тьмой, торжество – холодом, с которым разграбленный дом встречает случайного путника. Не было более ни балкона, ни дворца Гиверхинэля – они стояли на темной мертвой земле, под черным беззвездным небом, и едва видели друг друга.

Они были там не одни. Нинель поняла это, когда фигура, стоявшая перед ними, пошевелилась, но тот час же ангел шагнул вперед и закрыл ее собою. В руке его, как осколок черного зеркала, сверкнул меч.

И тогда Нинель услышала голос.

– Глупцы, – сказал остававшийся в тенях. – Бороться со мной для вас то же, что бороться с самой судьбой: победа столь же немыслима. Раб, ты рассчитывал на помощь чародея, победившего богов, но знай, что ты стоишь на месте, где некогда была великая битва, и в той битве боги одержали победу над Гиверхинэлем. Все времена принадлежат мне и все, что наполняет эти времена, и я могу распоряжаться всем этим по своему усмотрению.

Сказал ангел:

– Я не раб. Убить ты меня можешь, но подчинить себе – нет. Ты же сам – только слуга, лишенный хозяина, и еще вор – ибо личина, которую ты носишь, украдена у твоего господина.

Сказал Клинок:

– Я уничтожу тебя, как уничтожил всех твоих собратьев. Я вижу в твоей руке оружие. Оно не поможет. Может быть, как-нибудь ради развлечения я и создам весь мир заново, а вместе с ним и ваше племя; может быть, и нет, я еще не решил. Но все это будет потом; перед тем мне придется выполнить еще одно дело.

И, сказав так, он изменился. Изменившись же, он устремился к груди ангела, ибо суть его в этом состоянии была – стремление и смерть. Даже и царапины не оставило на нем оружие ангела. Что до Клинка, то он поразил противника в середину груди.

Нинель зажала рот рукой, чтобы не закричать, когда ее спутник упал и остался недвижно лежать у ее ног. Когда она перевела взгляд на его убийцу, то увидела не стремление и смерть, а вновь – подобие человеческой фигуры.

Слабый свет, разлитый в воздухе, усилился, ибо того пожелал Клинок. Ему самому свет не был нужен, но глаза смертных слабы, а он желал, чтобы Нинель могла хорошо разглядеть его.

Нинель долго всматривалась в его лицо; он же молчал и улыбался, и эта улыбка была страшнее всего. Последние печати милосердного забвения были сорваны с души Нинель в эти минуты. Все в этом лице было знакомо ей, не было ни одной лишней черточки, но все же это была лишь личина. Ничто не шевельнулось в ее сердце, когда она смотрела на его лицо; улыбка же его была ей отвратительна.

Сказал враг:

– В чем же дело, Нинель? Ты отвергаешь нищего, который приходит к тебе, и отвергаешь меня; ты непоследовательна. Вот, взгляни – разве мое лицо незнакомо тебе? А мое могущество – разве хоть в чем-то уступает могуществу, которое ты помнишь? Я тот, кого ты ждала.

Сказала Нинель:

– Нет. Ты лжешь. Я смотрю на твое лицо и вспоминаю нищего, некогда приведенного ко мне во дворец. Теперь я вижу ясно, что он говорил правду и действительно был тем, за кого выдавал себя. Ибо он более похож на Каэрдина, чем ты, имеющий его лицо и его могущество.

Сказал Клинок, рассмеявшись:

– Темного ангела я одолел легко, как и всех прочих врагов – Лордов и Стражей, богов и самого Каэрдина. С тобой же, я вижу, мне придется повозиться – да и оружие, которым мы собираемся фехтовать, мне внове. Каэрдин был сильнейшим, ты низвергла его, значит, ты и есть сильнейшая, и я со всем тщанием приготовлюсь к поединку с тобой.

Сказала ему Нинель, горько усмехнувшись:

– Что ж, нападай. Тебя удивит, с какой легкостью ты убьешь меня. Ты походя уничтожил моего спутника, защищавшего меня, а я вряд ли смогу оказать тебе какое-либо сопротивление.

Сказал Клинок:

– Да, я могу отнять твою жизнь и сломать твою волю. Я даже могу сделать так, чтобы ты никогда не рождалась. Я могу изменить твои чувства так, что сам Казориус, Повелитель Сердец, увидев это, пожелал бы стать моим учеником. Но ничего из этого мне не нужно.

Спросила Нинель:

– Что же тебе нужно? Для чего ты преследуешь меня? Разве тебе мало того, что ты сделал, чудовище?

– Что мне нужно? – Переспросил Клинок. – Трудно ответить. Я – мощь, не знающая равных. Я постиг все. Я почти всемогущ. Все, что я поглотил, стало частью меня, а поглотил я все сущее, вкусив и от плодов древа времени, и от корней его. Но есть маленькая загадка, которую я так и не смог решить – а ты, я надеюсь, мне ее решить поможешь.

– О чем ты говоришь?

– О том, что ты называешь «любовью».

– Ты никогда не узнаешь, что это, – с презрением бросила девушка.

Сказал ей Клинок:

– Ошибаешься. Я знаю, что это. Знаю намного лучше тебя. Знаю – но все же не могу понять. Я созерцал десять тысяч миров в течении десяти тысяч лет. Я видел разные виды любви. Я видел, как запахи проникают в ноздри мужчины и женщины, как следят их глаза за друг другом, как происходят различные химические превращения в их телах. Так рождается желание. Я видел влюбленность и страсть, видел, как меняются эфирные тела мужчины и женщины, приникая друг к другу. Видел я и притяжение разумов, наблюдал и взаимное уважение, и привязанность, и терпение, рождающееся после долгих лет совместной жизни. Видел я и многое другое. Все это довольно примитивно и легко поддается расчету. «Высокие чувства» не более таинственны, чем телесное влечение – все отличие состоит в том, что во втором случае изменяются определенные вещества в телесном мире, а в первом – происходят схожие превращения в мире более тонком. Умеющий видеть легко поймет, как это происходит. Я знаю о любви все. Стоит мне оказать определенное воздействие на некоторые участки твоего тела, или твоего разума, или твоей души – и ты станешь такой, какой я захочу и будешь испытывать те чувства, которые я пожелаю. Я знаю все – и все-таки есть одна вещь, которую я не могу понять.

– Какую? – Спросила Нинель.

– Если я знаю все это, то и Каэрдин должен был знать, – ответил Клинок. – А раз так, почему же он не сумел уберечься от тебя? Ведь если все, что вы называете любовью – лишь определенные изменения в плоти, душе и сознании, как ты могла пленить Каэрдина? Что стоило ему создать соответствующую колдовскую преграду – как поступил один из твоих создателей, Эмерхад? А если он хотел испытать некоторые приятные ощущения, которые дает влюбленность, почему Каэрдин не выдавил из себя этот гной, когда стало ясно, что эти же самые ощущения подталкивают его к саморазрушению? Вот что мне непостижимо.