Андрей Смирнов - Безумная Роща

• Название: Безумная Роща
• Автор: Андрей Смирнов
• Жанр: Фэнтези

Собственно, эта книга уже написана, однако ни одно издательство не испытывает пока желания публиковать ее из-за спецэффического формата: это не роман, а сборник историй, объединенных общей идеей и сюжетом. Стиль — сознательно сделан более тяжеловесным, «эпическим». В этой книге рассказывается о древних временах, об изгнании Богов, о войнах Лордов и о причинах, вследствие которых Мъяонель был заключен в мир-тюрьму.

Андрей Смирнов

---

Сказал Джордмонд:

— Мне тяжело отказывать тебе, Архайн, но поскольку другие Восседающие забыли на время о своих чувствах, постарайся и ты поступить так же. Данира и Имрадим — не слишком искушены в Силе. Хотя их и титулуют Лордами, они слабее большинства из нас. Поэтому мы будем выбирать только между Хозяйкой Деревьев, Серебряным Ткачом и Повелителем Бестий.

Он сказал так, ибо Восседающие полагали, что Зерем, в числе прочих еще томится в плену у Мъяонеля.

Сказал Келесайн:

— Во всем эти трое равны, и нет между ними различий, за исключением того, что Астана — женщина. Поэтому — пусть Хозяйка Деревьев станет нашим выбором и обретет свободу.

И согласились с ним Лорды. Архайн же горько зарыдал и опустился в свое кресло.

И установили они время обмена. Когда же собирался уходить Кемерлин, остановил его Повелитель Теней. Сказал Ирвейг:

— Кто ты? Обликом ты похож на темного альва, но я чувствую, что ты причастен к Силе. Каков твой титул и имя? Ибо я желаю знать, кто победил меня.

Сказал Кемерлин:

— Мое имя — Кемерлин. Среди своих сородичей я зовусь Отступником. Также зовут меня князь темных альвов из замка Морхикэль, и на этом исчерпываются мои титулы. Я — дроу, и только. Что до Силы, которую ты почувствовал, пытаясь похитить мой разум, то эта Сила принадлежит моему сюзерену, Мъяонелю Владыке Бреда, и она хранила меня.

С горечью произнес тогда Ирвейг:

— О, если бы я не спрашивал тебя об этом! Ибо твои слова — позор для меня. Я побежден не равным и даже не свободным, но одним из слуг своего врага!

Сказал ему Кемерлин:

— Я не слуга. Может быть, я и не равен тебе в волшебстве (ибо я — не Лорд), но я — свободен. По собственной воле последовал я за Мъяонелем в Эссенлер и по собственной воле в этой войне служу ему, ибо вести войну и направлять действия должен один вождь, а не несколько. Я — друг ему, а не слуга, и как друга, просил он меня стать его посланником.

Сказал Ирвейг:

— Но кроме этой дружеской связи есть между вами и другая — колдовские узы. Ибо как иначе его Сила смогла бы защитить тебя?

Сказал Кемерлин:

— Я — не вассал его, хотя и называю его, для удобства перед вами, своим сюзереном. Магическая связь между нами иная, чем ты думаешь. С некоторых пор он для нашего народа стал тем, кем был Бог Мертвых для других живущих.

Сказал Ирвейг:

— Прежде я хотел сойтись с тобой в поединке, чтобы в точности выяснить, кто же из нас лучший воин. Но после всего, рассказанного тобой, видимо, буду вынужден отказаться от своего намерения. Ибо если мы будем сражаться только оружием — ты одолеешь меня, так как ты лучший фехтовальщик. Что же касается областей Силы, то и тут я не могу сражаться с тобой, ибо мне не с кем сражаться: ведь ты сам — не Обладающий. Поэтому, — и Повелитель Теней протянул дроу руку, — я предлагаю тебе свою дружбу. И хотя, быть может, нам с твоим покровителем еще предстоит встретится на поле брани, я обещаю не обращать свое оружие против тебя, и, если победа будет на нашей стороне, я предприму все возможное, чтобы Совет не обратил свой гнев против тебя и твоих ближних родичей.

Сказал Кемерлин, также протягивая руку:

— Я не против, но помни: мои ближние — не только те, с кем у меня общая кровь, но и друзья мои.

Сказал Ирвейг:

— Я не стану обращать оружие и против Мъяонеля. И кроме меня найдется достаточно желающих сделать это. Также и я не останусь без противника в битве.

После того дроу Кемерлин вернулся и рассказал Хозяину Рощи о ходе переговоров. Спустился Мъяонель в подвал и сотворил тело для Леди Астаны, и соединил это тело с плененной душою ее. Сказал он:

— Приветствую вас, миледи. В четвертый раз встречаемся мы с вами, и грустны обстоятельства этой встречи. В первый раз я не был вам врагом, но готов был стать другом, вы же не приняли моей дружбы. Во второй раз вы, Келесайн, Архайн, Навранд и Тарнааль сделали все, чтобы положить между нами вражду. В третий раз — не так давно — вы могли увидеть, что плоды ненависти бывают весьма горестны и для тех, кто посеял ее. Ныне — в четвертый раз встречаемся мы с вами, и вы — пленница в моем замке. Каковы будут обстоятельства пятой встречи? Не знаю, но мне неприятно думать, что мы останемся врагами. Тарнааль мертв, Архайну я отомстил сполна. Ученик Келесайна Навранд — не ровня мне, и потому Повелитель Молний — единственный, кого еще не достигла моя месть. Но я не хочу войны. Я готов простить Келесайна, если он поклянется не возобновлять войны и не мстить никому из моих друзей и вассалов. Такой же клятвы я хочу и от остальных Восседающих. Передайте эти слова Совету. Ныне все преимущества на моей стороне, и никто не посмеет сказать, что я отказался от битвы из страха. А пока, в знак своих добрых намерений, я отпущу всех младших учеников Келесайна, захваченных мною.

Астана молча выслушала его и, когда Мъяонель закончил, продолжала молчать, но после того, как был произведен обмен, в замке Джордмонда-Законника повторила слова Хозяина Рощи.

И часть собравшихся взволновалась, другая же часть, напротив, безмолвствовала. Крикнул Лорд Архайн:

— Пусть Мъяонель вернет мою жену, брата и сына — тогда я поверю ему!

Произнес Джордмонд-Законник:

— В самом деле, справедливым условием мира будет возвращение всех пленников. Кто из нас отправится в замок, окруженный танцующими тенями дерев, чтобы говорить от нашего имени с Хозяином Рощи?

Вызвался Ирвейг, и среди Лордов не нашлось никого, кто воспротивился бы этому. Отправился Повелитель Теней к границам колдовского леса, и объявил о себе, и был принят.

Мъяонель собрал совет, на котором присутствовал и Глаанест, уже возвращенный к жизни и исцеленный. И когда повторил Ирвейг перед собравшимися слова Совета, возникло среди союзников Мъяонеля сильное недовольство.

Зашипела Гадюка, мужа которой в последней битве убил один из сыновей Алкара:

— Проклятье на твою голову, предатель! Ты привел нас сюда и втравил в свою войну, и прятался за нашими спинами, а сам, оказывается, в то время вел переговоры с Советом! Будь ты проклят!

Вторил ей Ауг:

— Милорд Мъяонель, почему вы не известили нас о том, что начали переговоры с Советом Лордов?

Сказал Мъяонель:

— Потому что я не знал, согласятся ли они вести переговоры, или нет. Но, поскольку такое согласие было высказано, я собрал вас и теперь предлагаю решить, принять ли нам предложение, сделанное Лордом Ирвейгом, или же продолжить войну. А что до ваших упреков, Леди Гадюка, то они несправедливы. Вспомните первую битву с Советом и исход ее. Вспомните также, кто одолел Ангела-Стража — хотя бы и ценой, которая едва не оказалась чрезмерной для всего Сущего. Да, я привел вас сюда. Я искренне скорблю о кончине вашего мужа, но вспомните — я не обещал вам ни безопасности, ни благополучного исхода предприятия. Давайте же решим все вместе, как поступить нам: продолжить войну или заключить мир?

Процедил Глаанест, и поддержала его Гадюка, и согласно склонил голову Ауг:

— Никакого мира! Мы достаточно сильны, чтобы одолеть их, а раз так — не следует упускать эту возможность. Враги не станут враз добрыми соседями, а значит — нужно уничтожить их раньше, чем они уничтожат нас!

Сказал Принц Каджей, взглянув на Мъяонеля:

— Хотя мне и не хочется противоречить тебе, наставник, но и я придерживаюсь такого же мнения.

Сказал им Мъяонель:

— До какой поры хотите продолжать войну? Хотите ли вы уничтожить всех Лордов Совета? Или также и всех учеников их? Или также и всех в Эссенлере, кто сочувствует им? Урожай ненависти, посеянный Келесайном и Тарнаалем, собран, но хотите ли вы засеять поле этими же семенами заново? Некоторые из нас потеряли в Эссенлере своих ближних, но ведь полегли и ближние тех, кто противостоял нам. Когда и кому следует остановиться? Ответьте мне, о вы, любители простых решений! Я — за заключение мира.

И поддержали его Аспид, Гюрза и Каскавелла. Относительно двух последних следует сказать, что хотя каждый из них в отдельности и рвался в бой, однако, думая друг о друге (а они в то время стали любовниками), они переставали любить войну. Ведь любовники не терпят никаких помех, а война — из числа помех не самых незначительных.

Сказал Мъяонель:

— Четверо на четверо. Что ж, среди нас есть еще один, чье мнение пока нам неизвестно. Что скажешь, князь Кемерлин? Твое слово решит исход собрания.

Сказал Кемерлин:

— Я лучше, чем кто-либо из вас, знаком с ненавистью. Ибо я — дроу, и многим из вас известна история моего народа. Я не скажу, что война — всегда бесплодна, и что худой мир лучше доброй ссоры — нет, я не скажу так. Однако, продолжать войну в то время, когда можно закончить ее с честью — значит позорить себя. Поэтому в этом споре я принимаю сторону Хозяина Рощи.

Но презрительно бросил Глаанест:

— С каких пор мнения вассалов и слуг стали решать дела на нашем совете? Если ты, милорд Мъяонель, желаешь, чтобы один из твоих рабов присутствовал здесь — твоя воля, но кто дал ему равный голос на нашем совете?