Александр Жаворонков - Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967-2004 годы

• Название: Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967-2004 годы
• Автор: Александр Жаворонков
• Жанр: Политика
• Год: 2006
• ISBN: 5-9626-0268-4

В книге представлены уникальные исследования потребительского рынка в нашей стране за период с 1952 по 2004 гг. На богатейшем фактическом материале доказано, что структура потребностей и потребления изменяется циклично, и маркетинговые и рекламные...

---

Итак, сплоченность первого коллектива достигнута за счет организации, второго – дезорганизации труда. Перед нами разврат, которым в связи с ложно понятыми «общественными задачами» занимается управление, снабжая население «витаминами» и «пряностями»[80]. Нужен только подходящий момент, чтобы эти «общественные задачи» стали сначала личными, а затем частными интересами.

Вернемся к правовому полю. Здесь тождественная картина. Мы установили, что лишь одна треть занятого в народном хозяйстве населения активно-позитивна в правовом отношении. Именно ее интересы диктовали и открывали положительные возможности изменения управленческой ситуации регулировки обмена результатами труда. Однако вместо этого были созданы те формы регуляции, которые привели к резонансу во все возрастающих масштабах асоциальных видов правового сознания на полях производственно-территориальных и технологических общностей. Дремлющий несколько десятилетий созданный в предыдущие эпохи «негативный запал» превысил критическую массу уже к началу 80-ых. Однако институциональная структура оказалась разрушенной не сама по себе и в силу объективных причин, а экономическая политика породила преступное сообщество не по воле рока или мистических «пассионарных толчков»[81].

Общая картина нарастания энтропии и характер отдельных изменений

На рис. 3.1 показан характер изменений активности в целом, а на рис. 3.5 и 3.6 – изменения трудовой активности и уровня благосостояния на возрастной шкале за 10 лет. Табл. 3.4 представляет изменение институциональной структуры в сфере трудовой активности. Аналогичные таблицы и графики изменений институциональных «полей» и возрастной активности были построены по всем анализируемым подсистемам: система информационно-пропагандистских средств, каналов выражения общественного мнения, форм производства массовой информации и общественно-политических, межличностного общения. Разбирать каждую из них в динамике здесь нет смысла. Графики повозрастных изменений в отдельных подсистемах дают общее представление, для них отведена страница с целью сравнения типологии изменений. А по «шахматным 64-клеточным доскам» всех анализируемых подсистем мы рассмотрим только значение энтропии в начальной и конечной точках адекватных замеров.

Отметим одно обстоятельство. Каждое составное поле политико-идеологического контура: информационно-пропагандистские средства, каналы обратной связи к органам власти, информационное производство, межличностное общение по поводу социальных событий, отраженных в информационном поле, политико-идеологическая деятельность, – представляют собой фрагменты целостной информационной структуры социума[82]. Продуктом именно ее деятельности является текст, отражающий социальную реальность, присваиваемый на тот или иной лад общественными группами. Взглянем на социальную карту их институциональной активности в разных сферах за 20 лет.

Три поля заливок в таблице – социальные карты активности групп по роду занятий в разных общественных подсистемах. Они показывают, помимо прочего, и процесс перераспределения стоимости в масштабах нашей системы в динамике за два десятка лет. Мы отметили у каждой социальной группы, фиксирующей классовые характеристики прежнего общества, отклонения от средней по активности в социальных подсистемах:

1) информационного приема (СМИ – средства массовой информации; основной показатель – число используемых средств; max = 6);

2) общественно-политической деятельности (ОПД; основной показатель – число выполняемых общественных поручений; max =11);

3) выражения мнений и постановке проблем перед органами власти и редакциями газет, радио, телевидения на разных уровнях (КВОМ – каналы выражения общественного мнения; основной показатель – число используемых средств постановки проблем; max = 6);

4) производства массовой информации (ПМИ – выступления в печати, по радио, телевидению населения с общественно значимыми вопросами; основной показатель – число каналов публикации; max = 4);

5) межличностного общения (МЛК; основной показатель – число социальных групп с которыми в различных ситуациях обсуждаются общественно-значимые проблемы; max =15);

6) восстановления физических сил в досуге (ДОСУГ; основной показатель – число используемых форм досуга; max = 23);

7) сфере благосостояния (БЛАГОС – владение товарами длительного пользования; основной показатель – среднее число широкого спектра предметов семейного обихода; max = 32);

8) в сфере труда (ТРУД; основной показатель – число используемых форм трудовой активности; max = 9);

9) в процессе замещения поколений (ДЕТН – основной показатель – число детей до 18 лет).

Отклонения от средней в каждой группе по определенной сфере фиксируются плюсами и минусами в трех доверительных интервалах: 95 % (+++ или – – -), 90 % (++ или – -), 80 % (+ или -). Зона максимальной активности выделена черной жирной линией, зона умеренной активности – пунктирной.

Материальная структура физического воспроизводства социума сосредоточена в двух сферах: воспроизводства населения и материального производства. Сферы досуга и материального потребления говорят об уровне благосостояния и оперативной реинтеграции общественно необходимых затрат при данном социокультурном уровне через свойства мира вещей. Все остальное относится к идеологической сфере, характеру функционирования прямой и обратной связи, что говорит в какой-то мере о демократичности общества и т. п.

В первую очередь отметим, что, несмотря на резкую дифференциацию социальных групп по указанным параметрам, ни одна из них не дискриминируется критерием стандартного отклонения по числу институциональных форм жизнедеятельности относительно другой ни в одной из сфер за все три приведенных замера. То же можно сказать и о различиях возрастных групп по критерию стандартного отклонения. Однако позиции групп на социальной карте уже 35 лет назад дают возможность увидеть глубокие различия в их положении в системах производства и присвоения материальных и духовных благ в нашем обществе, различия между городом и деревней, умственным и физическим трудом. Лишь три группы (одна из них в 1991 г. отпадает) на протяжении всех трех замеров (1971 – 1981 – 1991 гг.) демонстрируют максимально высокую активность в сфере материального производства: рабочие промышленного производства, инженерно-технические работники и сельскохозяйственные рабочие, резко снижающие активность к концу анализируемого периода в связи с общим кризисом сельскохозяйственного производства в стране. Здесь создается стоимость, наиболее активно присваиваемая как раз в других секторах общественного организма. Наиболее высокие показатели уровня благосостояния, активности в досуге, в информационном производстве и потреблении, в политико-идеологическом контуре имеют до середины 80-х гг. как раз группы, связанные преимущественно с умственным трудом, в сфере управления. Интересно, что наши статданные фиксируют рост благосостояния и активности в политико-идеологическом контуре и досуге служащих сферы обслуживания (торговля и сфера услуг) именно к 1981 г., а затем резкого падения активности этой группы во всех представленных сферах. Это период «блондинки за углом», а затем мер борьбы с ней, в результате которых в торговле временами оказывалось невозможным найти людей на должности материально ответственных лиц.

Домохозяйки сохраняют высокий уровень благосостояния и рождаемость до середины 70-х, затем резко проигрывают в достатке и начинают снижать показатель детности. Чтобы учиться, надо иметь в массе высокий уровень достатка, уметь проводить свободное время с шиком, гулять, пока гуляется, и это правило с некоторым ослаблением к началу 90-х остается неизменным.

Пенсионеров отличает всплеск информационной активности к началу 90-х в каналах выражения общественного мнения и информационном производстве.

При всех этих деталях и вариациях в поведении отдельных «социально-профессиональных» групп отметим важное сходство всех трех социальных карт. Прежде всего это однозначный групповой дисбаланс между активностью в сферах материального производства и присвоения вещного мира, сохраняющийся на протяжении анализируемых лет. Стержень этого дисбаланса – социальная стратификация, слепок которой показан в картах разрыва взаимосвязей (табл. 3.2 и 3.3). В тех картах связей политико-идеологического контура с возрастными, образовательными, по роду занятий группами, с типами активности в сферах благосостояния, досуга, труда, межличностной коммуникации и общей социальной активности наши последние три зоны-слепка социального перераспределения деятельности «свернуты» вокруг стратификационного стержня политико-информационного контура. Однако карты по поведению «социально-профессиональных» групп показывают еще один важный момент, который мы не могли увидеть в общей модели второй главы и в контурах активности. Хотя фигуры этих контуров подтверждают в двухмерном пространстве проекцию фигуры общей модели социума (глава 2) и являются одновременно и ее подтверждением и следствием, карты поведения групп по роду занятий подсказывают другое. Они показывают, как резко тает и сужается область стратификационной структуры, как сокращается институциональное поле политико-идеологического контура – пресловутой властной вертикали. При падении энтропии в этом контуре за счет стягивания массы субъекта деятельности в один узкий институциональный коридор общая неопределенность активности всей массы социального субъекта по отношению к выделенным институтам общественной системы растет. Перед нами разворачивается карта самоуничтожения предметно-институциональной структуры. Это похоже на картину процесса дробления литосферных плит под воздействием тектонических сил. Задача задач – выяснить, как это происходит.