Раймонд Фейст - Хозяйка Империи

• Название: Хозяйка Империи
• Автор: Раймонд Фейст
• Издательство: Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: ISBN 5-7684-0394-9

Перестройка в империи Цурануани. Ценой невероятных усилий, заручившись поддержкой иноземных магов из расы чо-джайнов, властительница Акомы достигает своих целей. Джиро Анасати мертв. Черные Хламиды посрамлены. Сын властительницы и раба-варвара провозглашен Императором. Эпоха великих реформ продолжается.

---

Сейчас трудно было предугадать, каким образом заявит о себе нецуранский характер Джастина, когда он повзрослеет, — послужит ли благому делу или приведет к тому, что имя и натами Акомы останутся незащищенными от враждебных выходок Джиро и его союзников. Аракаси вздохнул, проскользнул в просвет между панелями стенной перегородки и двинулся в путь по саду, залитому лунным светом. Добравшись до помещений, которые служили ему жилищем в тех редких случаях, когда он задерживался в поместье на несколько дней, Аракаси скинул с себя свою самую последнюю маску — личину бродячего коробейника, торгующего дешевыми украшениями. Он выкупался в прохладной воде, не желая тратить время на ожидание, пока слуги натаскают горячей; смывая въевшуюся дорожную грязь, он уже прикидывал, как подступиться к своей новой миссии.

Письменные свидетельства о контрактах, заключенных гонгом Камои или другой общиной того же толка, находились во владении самого Обехана. Только доверенный преемник (обычно им становился один из сыновей) мог знать, в каком тайнике содержатся эти свитки, — на тот случай, если Обехана постигнет внезапная кончина. Для того чтобы установить местонахождение опасных документов, Аракаси придется оказаться достаточно близко к вожаку Братства Красного Цветка — самой могущественной общины в Империи.

Аракаси смывал краску с волос энергичными движениями, позволявшими ему дать выход накопившимся тяжелым чувствам. Пробраться в самое сердце Братства будет куда труднее, чем уцелеть во всех прошлых вылазках.

Аракаси ничего не сказал Маре об опасностях этого предприятия. Ему достаточно было взглянуть на угасшее, изможденное лицо Мары, чтобы понять: нельзя добавлять ей тревог, иначе ее выздоровление затянется на еще более долгий срок.

Аракаси откинулся на спину, не замечая, что последнее тепло успело улетучиться из воды. Он размышлял о своей встрече с Джастином. Беспокойство Мары за сына — единственного оставшегося в живых — будет только нарастать: Аракаси это понимал. На нем лежала часть ответственности за то, чтобы мальчик вырос и достиг совершеннолетия; сейчас это означало, что он обязан найти средства обезвредить самого опасного вооруженного злодея в Империи — Обехана, главаря общины Камои.

Любой здравомыслящий человек счел бы задачу невыполнимой, но это ни в малейшей степени не смущало Аракаси. Беспокоило другое: впервые за всю его долгую и богатую приключениями жизнь у него не было ни малейшей зацепки, которая хотя бы подсказала ему, с чего начать. Место, где обретался глава Братства, держалось в строжайшем секрете. Агенты, которые получали плату за посредничество, не были столь легкой добычей, какой оказался аптекарь в Кентосани. Им полагалось совершить самоубийство — как они и поступали много раз в истории, — прежде чем их заставят выдать следующее звено в цепочке связных. Они были преданы своему смертоносному культу точно так же, как агенты Аракаси были преданы Маре. Так и не отогнав тревожных дум, Аракаси вышел из ванны и насухо обтерся полотенцем, после чего облачился в простую длинную рубаху. Почти половину ночи он провел отыскивая у себя в памяти события и лица, которые помогли бы ему раздобыть путеводную нить.

За пару часов до рассвета он встал, несколько раз потянулся и мысленно собрал воедино все обстоятельства, которые могут послужить ему на пользу.

Не замеченный патрулями, он покинул усадьбу. Однажды Хокану пошутил, заявив, что какой-нибудь стражник может случайно убить главного разведчика Мары, если тот будет тайком бродить по ночам вокруг дома. На это Аракаси ответил, что такого стражника необходимо будет повысить в должности, раз он сумел избавить Мару от негодного слуги.

Рассвет застал Аракаси на дальнем берегу озера: Мастер шел ровным шагом, обдумывая дальнейшие действия. Он строил и пересматривал планы, отбрасывал их, но не отчаивался, а лишь все более проникался сознанием важности стоящей перед ним цели. К восходу солнца он уже был на реке, затерявшись среди других путешественников, ожидающих прибытия почтовой барки, — еще один безымянный пассажир, который держит путь в Священный Город.

Глава 11. УТРАТА

Проходили месяцы.

Румянец наконец вернулся на щеки Мары. Наступила весна, в должный срок отелились нидры, и кобылы, доставленные из варварского мира, произвели на свет здоровых жеребят. С разрешения Люджана Хокану получил в свое распоряжение несколько десятков солдат, обучил их ездить верхом, а потом начал тренировать в искусстве сражаться в конном строю.

Пыль, поднятая в воздух при таких маневрах, долго еще висела над полями в сухом горячем воздухе, и на исходе дня берег озера оглашался смехом и шутливыми возгласами свободных от службы солдат, наблюдающих, как немногие избранные купают своих мидкемийских страшилищ или стирают пот с их лоснящихся боков. Иногда, когда игры становились довольно грубыми, мокрыми оказывались не только наездники и лошади.

С той самой террасы, которая некогда служила во время учений командным пунктом для Тасайо Минванаби, за тренировками нарождающейся кавалерии наблюдала Мара. Вместе с нею находились горничные и маленький сын; все чаще компанию ей составлял и муж — в кожаных штанах для верховой езды, при мече и арапнике.

В один из таких дней, когда солнце уже склонялось к западу, Мара увидела, как старый седой ветеран многих походов потянулся к своей лошади и поцеловал ее в нос. Это зрелище настолько позабавило властительницу, что впервые за долгие недели окружающие увидели на ее лице беззаботную улыбку.

— Смотри-ка, — сказала она мужу, — солдаты, очевидно, начинают привыкать к лошадям. Уже многие возлюбленные наших воинов жаловались, что их избранники проводят больше времени в конюшнях, чем в своих законных постелях.

Хокану усмехнулся и обнял ее гибкий стан:

— Ты тоже сетуешь на это, женщина?

Мара полуобернулась в его объятиях и перехватила взгляд Джастина, который уставился на нее своими невинными, широко открытыми глазами. Всем своим видом он так напоминал отца, что Мара не сразу справилась с охватившим ее волнением; но тут он пальцами изобразил грубый знак, который наверняка узнал не от приставленных к нему воспитателей.

— А ты сегодня ночью собираешься сделать ребеночка, — сказал он, гордый своим умозаключением и ничуть не обескураженный оплеухой, которую тут же получил от ближайшей к нему няньки.

— Что за дерзость! Так разговаривать с матерью! Не знаю, где ты набрался таких штучек с пальцами, но, если это повторится, не миновать тебе порки!

Покраснев до корней волос, нянька поклонилась хозяевам и потащила протестующего Джастина в детскую, чтобы уложить его спать.

— Да ведь солнце еще вон как высоко стоит! — негодовал провинившийся малыш. — Как же я смогу спать, если вокруг все видно?

Парочка исчезла за поворотом лестницы, которая вела вниз с холма; но прежде, чем они скрылись из виду, шевелюра Джастина полыхнула огнем в лучах низкого солнца.

— Всеблагие боги, он растет не по дням, а по часам, — с нежностью сказал Хокану. — Скоро надо будет подобрать ему наставника для занятий с оружием. Как видно, уроков счета и письма недостаточно, чтобы помешать ему подглядывать за слугами.

— Он не подглядывал, — возразила Мара. — При случае он не упускает возможности улизнуть куда-нибудь в казармы или в бараки рабов. И очень внимательно слушает, когда мужчины бахвалятся своими победами над особами из Круга Зыбкой Жизни или над девушками-служанками. Он — сын своего отца, когда речь идет о том, чтобы поглазеть на женщин, и сегодня утром он сказал моей горничной Кейше нечто такое, что она покраснела, как юная девушка, хотя таковой отнюдь не является.

Она склонила голову набок и из-под опущенных ресниц вгляделась в мужа:

— Он грубый и неотесанный мальчик, которого придется женить пораньше, а не то, чего доброго, он наплодит бастардов Акомы по всей стране, и все отцы молоденьких девушек станут гоняться за ним с мечом… ну если и не все, то уж половина — это точно.

Хокану тихонько засмеялся:

— Из всех забот, которые он может тебе причинить, эта беспокоит меня меньше всех прочих.

Глаза у Мары расширились.

— Да ведь ему семь лет только что исполнилось!

— В таком случае это для него самое подходящее время, чтобы обзавестись маленьким братцем, — сказал Хокану. — Появится второй дьяволенок, за которым ему надо будет присматривать… глядишь, и сам он станет бедокурить поменьше.

— Ты тоже грубый и неотесанный мальчик, — мстительно поддела его Мара и, с коротким смешком выскользнув из объятий мужа, побежала вниз по склону холма. Поплотнее запахнуть свой легкий халатик она позабыла.

Хокану справился с изумлением и последовал за женой. От нахлынувшего восторга кровь бросилась ему в лицо. Слишком долго он не видел свою госпожу в таком игривом настроении — со злосчастного дня отравления. Он бежал неторопливо, уверенный, что именно этого она сейчас желает, и не пытался перейти на более широкий, размашистый шаг атлета, чтобы догнать Мару. Он поравнялся с ней только в узкой лощине у берега озера.