Раймонд Фейст - Хозяйка Империи

• Название: Хозяйка Империи
• Автор: Раймонд Фейст
• Издательство: Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: ISBN 5-7684-0394-9

Перестройка в империи Цурануани. Ценой невероятных усилий, заручившись поддержкой иноземных магов из расы чо-джайнов, властительница Акомы достигает своих целей. Джиро Анасати мертв. Черные Хламиды посрамлены. Сын властительницы и раба-варвара провозглашен Императором. Эпоха великих реформ продолжается.

---

— Как смеет властительница Мара угрожать мне! — оскорбленно воскликнул Джиро. — К смерти ее сына мы не имеем никакого отношения. Это же ни с чем не сообразно: хоть на минуту допустить, будто наш род способен опуститься до такой низости, как убийство мальчика, в жилах которого течет кровь Анасати! Улика, найденная на убийце, специально подброшена, чтобы опорочить нас, и из-за этой фальшивки нас втягивают в войну кланов!

Чимака полюбовался на собственные пальцы, унизанные резными кольцами из раковин коркара, которые он так и не удосужился снять после похорон.

— Клан Ионани сумеет должным образом ответить на оскорбление, — сказал он, пытаясь угомонить хозяина. — Нам не придется идти в сражение без поддержки.

— Война!.. — Джиро резко развернулся. На его лице читалось неприкрытое отвращение. — Мара призвала своих родичей к оружию просто из малодушия! Она надеется одолеть нас, не запачкав рук, — задавить подавляющим численным перевесом. Что ж, мы должны пораскинуть мозгами и преподать ей урок. Клан Ионани поддержит нас — все к лучшему. Но я никогда ей не прощу, что мы были вынуждены пойти на это. Если после жестокой схватки наша семья не будет истреблена полностью, властительнице придется накрепко усвоить: Акома нажила себе врага, которого следует бояться!

Чимака облизнул губы:

— На политической арене многое изменилось. Конечно, мы могли бы обратить себе на пользу некоторые особенности новой расстановки сил.

Джиро гневно уставился на первого советника:

— Для начала — будь проклята эта сука, нам нужно позаботиться о том, как уберечь собственные шкуры в предстоящей бойне!

Хлопнув в ладоши, Тапек рассеял чары, и видение исчезло. Он отбросил со лба огненную челку и окинул собрание глумливым взглядом, потешаясь над старцами, окаменевшими от возмущения столь бесцеремонным вторжением в частную жизнь вельможи.

— Ты нарушаешь традицию! — раздался дребезжащий старческий голос из задних рядов. — Кто мы — старые сплетницы, сующие всюду свой нос? Чем мы лучше их, если готовы использовать магию для подглядывания и подслушивания? Так начнем подглядывать в дамских будуарах!

Возмущение разделили несколько седоголовых магов, которые в знак протеста покинули зал.

Тапек не задержался с ответом:

— Ах вот как, я нарушаю традицию? А как обошлась с традициями властительница Мара? Так вот — она дерзнула все перевернуть. Должны ли мы пребывать в бездействии, ожидая, пока она развалит Империю? Какие увещевания остановят ее? Разве этим недостойным выпадом против правителя Анасати она не доказала, что не способна держать себя в руках?

Последнее подстрекательское замечание, как видно, встревожило даже Шимони.

— Она потеряла ребенка, умершего страшной смертью! — перебил он Тапека. — Мара — женщина и, как любой человек, неизбежно совершает ошибки.

Тапек простер руки вверх:

— Правильно замечено, брат, но меня не заботят изъяны в воспитании Мары. Она поднялась на ошеломляющую высоту — по любым человеческим меркам. Ее влияние стало слишком сильным, величие — чересчур бьющим в глаза. Будучи предводителем и полководцем клана Хадама, возглавляя самый могущественный дом в Империи, она возвышается над всеми правителями. Как Слуга Империи она обладает опасной притягательностью для простонародья. Я полностью согласен со сказанным: да, Мара неизбежно совершает ошибки именно потому, что она всего лишь человек! И никому из правителей — ни мужчине, ни женщине — не должно быть дозволено собирать в своих руках такую непомерную мощь. Говорю вам, мы должны обуздать ее, пока не поздно!

Ходику погладил подбородок: дискуссия приобретала опасный уклон. Не желая еще больше накалять страсти, он обратился к Хочокене:

— У меня вопрос к ученому собрату. Хочо, по твоему мнению, что нам следует делать?

Откинувшись назад и прилагая все силы к тому, чтобы сохранять равнодушный вид, Хочокена небрежно переспросил:

— Что делать?.. — и тут же сам дал ответ:

— Ну, я полагаю, это очевидно. Ничего! Пусть эти драчливые партии воюют между собой. А когда их задетая честь удовлетворится пролитой кровью, собрать осколки будет делом несложным.

Снова зазвучали голоса — то тут, то там маги вскакивали с мест, желая быть услышанными.

— Ты ведь не собираешься этим ограничиться, Хочо? — шумно вздохнул Шимони.

Толстяк уткнулся подбородком в ладони, отчего щеки собрались в морщины.

— Разумеется, нет, — прошептал он. — Но надо же было кому-то окоротить этого нахального молодчика.

Неподвластный законам государства, каждый Великий волен был поступать так, как считал нужным. Любой из них мог по собственному усмотрению вмешаться в борьбу против Мары, если полагал, что так будет лучше для Империи. Однако в делах государственной важности требовалось, чтобы сами маги избрали и узаконили для себя единый образ действий; в таких случаях решение принималось большинством голосов и ни один член Ассамблеи не мог пойти наперекор общей воле. Сегодня не приходилось надеяться, что согласие будет достигнуто быстро, и потому Хочокена избрал новую тактику: пусть уж собратья по магическому искусству вдоволь наговорятся, обсуждая по всей форме предложенную политику невмешательства, а он тем временем попытается исподволь склонить большинство Ассамблеи к благоразумию и терпимости.

С видом полнейшей покорности судьбе толстяк разгладил хламиду на животе:

— Ну-с, дадим этим горячим головам накричаться до хрипоты, а сами пока попробуем добраться до сути дела. Когда они выдохнутся, мы подкинем им единственный разумный выход из положения и потребуем голосования. Пусть они тешатся иллюзией, что первыми нашли приемлемое решение. Пусть Тапек и Мотеха считают, что это они ведут Ассамблею к единодушию, — так будет безопасней. Иначе они начнут орудовать самостоятельно и, чего доброго, натворят бед.

Шимони угрюмо покосился на дородного соседа:

— Почему, интересно, тебе непременно нужно устраивать нескончаемые словопрения, чтобы найти выход из любой неурядицы?

— А у тебя есть идея получше? — колко отпарировал Хочокена.

— Нет, — буркнул Шимони.

Не желая утомлять себя дальнейшими разговорами, он снова уделил внимание площадке в центре зала, где обосновался один из множества желающих поговорить.

***

Утреннее солнце припекало большой штабной шатер. Внутри стоял тяжелый запах густого масла, которым при выделке пропитывали кожу, чтобы она стала непромокаемой, и жира, используемого для смазки ремней и доспехов. В смеси ароматов отсутствовал лишь запах масла для светильников, поскольку властительница не видела надобности в дополнительном освещении. Облаченная в великолепные доспехи и шлем, увенчанный плюмажем клана Хадама, Мара восседала на нарядных шелковых подушках. Входные полотнища шатра были откинуты, и падающий снаружи утренний свет очерчивал ее строгий профиль. Позади нее стоял Хокану. Положив руку в латной рукавице на плечо жены, он обозревал войска, ровными рядами выстроенные в широкой долине у подножия холма.

Всю луговину, насколько мог охватить взор, заполняли застывшие в ожидании воины. Их было такое множество, что шлемы и копья не поддавались счету. Все замерло, лишь ветер шевелил перья офицерских плюмажей — не только зеленого цвета Акомы, но, казалось, и всех цветов радуги. Однако затишье было обманчивым. Каждый боец в доспехах клана Хадама был готов в любую секунду исполнить приказ своего полководца, как только прозвучит призыв чести.

В своих парадных доспехах Мара казалась изваянием из нефрита с бесстрастной маской вместо лица, как и полагалось цуранскому полководцу; но осанка госпожи порождала у окружавших ее советников странное ощущение хрупкости этого незыблемого фасада — как будто жесткая оболочка внешнего безразличия была последней препоной, сдерживающей бушевавшие внутри чувства. В ее присутствии все разговаривали и двигались осторожно, словно случайный жест или неверно произнесенное слово могли пробить брешь в ее самообладании и безрассудная ярость, однажды уже выплеснувшаяся на властителя Джиро, вновь вырвется на волю, сметая все преграды.

Сейчас, имея под командованием огромную, готовую к наступлению армию, Мара походила на надвигающуюся грозовую тучу, — не угадаешь, когда засверкают молнии. Официальное объявление войны означало конец хитростям и двоедушию, коварству и недомолвкам… просто ударить в чистом поле по врагу, чье имя оглашено на церемонии в храме Джастура.

Напротив войск клана Хадама реяли знамена клана Ионани. Подобно Маре, властитель Джиро с полководцем своего клана сидел на вершине противоположного холма. Преисполненные гордости, как и подобало при их знатном происхождении, они и не помышляли прощать властительнице Маре попрание чести. За плотно сомкнутыми рядами воинов Ионани над штабным шатром развевался древний ало-желтый боевой стяг рода Анасати; рядом расположился черно-зеленый шатер властителя Тонмаргу, полководца клана Ионани. Порядок размещения цветов символизировал вековой завет: на оскорбление, нанесенное дому Анасати, ответит весь клан, не жалея ни своих, ни чужих жизней.