Раймонд Фейст - Хозяйка Империи

• Название: Хозяйка Империи
• Автор: Раймонд Фейст
• Издательство: Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: ISBN 5-7684-0394-9

Перестройка в империи Цурануани. Ценой невероятных усилий, заручившись поддержкой иноземных магов из расы чо-джайнов, властительница Акомы достигает своих целей. Джиро Анасати мертв. Черные Хламиды посрамлены. Сын властительницы и раба-варвара провозглашен Императором. Эпоха великих реформ продолжается.

---

Мара спрятала свои сомнения в самых тайных глубинах сердца. Что бы ни говорили маги из Чаккахи, но на самом деле они истощили свои силы, возводя магические заслоны вокруг Палаты. Разумеется, после долгого отдыха они снова получат возможность защищать Мару. Сказанное ими было чистой правдой, но черноризцы поняли их превратно, на что и был расчет. За прошедшие столетия чо-джайны не только достигли многого в магическом искусстве; они также научились лучше понимать своих врагов. Они весьма умело подобрали слова, и черноризцы им поверили, но сами-то они имели в виду другое: если улей-дом в Чаккахе пришлет в Кентосани подкрепление, никто из Ассамблеи Мару и пальцем тронуть не сможет.

Но теперь все, что оставалось в ее силах, — это хранить видимость уверенности и по возможности удерживать противников в состоянии растерянности. Ни в коем случае нельзя было допускать, чтобы способности магов из Чаккахи подверглись какому бы то ни было испытанию. Единственный барьер между Марой и ужасной смертью сейчас можно было возвести только из слов, блефа и политики Большой Игры. А черноризцы не были глупцами. Мара внутренне подобралась и сама ответила Севеану:

— Маги из расы чо-джайнов не «позволили себе» никаких беззаконий! Они лишь действуют в интересах правосудия. Посольство из Чаккахи прибыло с иском о возмещении ущерба, причиненного их предкам за все годы угнетения.

Мотеха затряс кулаком:

— Это — Запретное! Любой чо-джайн в Империи, который становится на сторону мятежника, — клятвопреступник! Великий Договор между расами существует уже тысячи лет!

— Тысячи лет жестокости! — перебила его Мара. Вот что такое ваше драгоценное «Запретное»! Гнусное преступление против расы, которая только в том и провинилась, что сопротивлялась хищническому завоеванию своих земель! Я совершила путешествие в Турил. Я видела, как живут чо-джайны в Чаккахе. Кто из вас, маги, может сказать то же о себе?

Мара обошлась без почтительного обращения «Всемогущие», и это не осталось без внимания окружающих. Многие властители ахнули. Имперские Белые еще больше подтянулись, а Джехилья и Джастин потихоньку пожали друг другу руки.

Жрецы сохраняли торжественную невозмутимость, и Мара продолжила:

— Я наслаждалась красотой городов, построенных с помощью магических сил, и убедилась в миролюбии великого народа чо-джайнов. Я видела то, что наша хваленая Империя похитила у чо-джайнов, и решила вернуть им украденное.

Хочокена прочистил горло:

— Властительница Мара, у тебя до сих пор оставались союзники в наших рядах. Но это… бесстыдство, — он жестом указал на магов чо-джайнов, — объединит нас всех до одного.

— Разве вы уже не объединились? — саркастически бросила Мара. — Разве уничтожение моего паланкина и смерть моих ближайших сподвижников не доказывает, что Ассамблея приняла решение казнить меня?

Тут кое-кто из Всемогущих неловко заерзал: то, что Тапек натворил сгоряча, не получило одобрения у большинства магов. Но Ассамблея была истинно цуранским порождением: если даже один из ее членов опозорил свой ранг — это ни в коем случае нельзя признавать открыто.

Мара прищурила глаза:

— Что касается «бесстыдства» — так это нелепое обвинение! В чем тут бесстыдство? — Она с благодарностью взглянула на обоих крылатых чародеев. — В том, что эти благородные создания, не таящие зла ни против кого из вас — и это несмотря на все бедствия, которые вы обрушили на их расу, — прибегают к помощи своего искусства, более могучего, чем ваше? — Яростным шепотом она бросила обвинение прямо в лицо тучному магу:

— Хочокена, как смеет упрекать кого-то в бесстыдстве сообщество, которое имеет обыкновение убивать детей, наделенных магическим даром, если эти дети

— девочки?

При раскрытии этой тайны несколько черноризцев ахнули. Мотеха вихрем развернулся и обратился к стоявшему рядом солдату.

— Убей ее! — скомандовал он. — Я приказываю!

Военачальник Имперских Белых сделал несколько шагов и остановился, загородив собою Мару; его меч наполовину был извлечен из ножен.

— Я зарублю первого человека — будь он солдат или маг, — который нападет на Слугу Империи, даже если эта попытка будет стоить мне жизни. Моя жизнь и честь посвящены защите монаршей семьи. Богами клянусь, я не нарушу свой первейший долг.

Мотеха не раскричался, но вокруг него начали растекаться волны магической силы, когда он потребовал:

— Отойди!

Имперский военачальник не дрогнув встретил властный взгляд мага:

— Не отойду, Всемогущий.

Решительным жестом он подал сигнал, и другие воины в белом сомкнули ряды вокруг тронной пирамиды. Они были облачены в церемониальные парадные доспехи, но клинки их мечей, единым движением выхваченных из ножен, были остры. Вырвавшись из плотной кучки магов, Акани остановил единственного воина, который с перепугу собрался уже исполнить приказ Мотехи:

— Нет, погоди!..

Мотеха набросился на собрата, словно на злейшего врага:

— Ты преступаешь закон!

— Я бы предпочел не превращать императорский дворец в склеп, если ты не возражаешь. — Молодой маг с сожалением взглянул на Мару:

— Благодетельная, мы попали в опасный тупик. — Он указал на толпившихся позади него Всемогущих, из которых многие жаждали расправиться с ней немедленно, на сотню Имперских Белых и на двух чо-джайнов, у которых то ли было, то ли не было достаточно сил, чтобы держать оборону. — Если мы не найдем быстрого решения, многие погибнут. — Он улыбнулся, но улыбка получилась невеселая. — Я не знаю, следует ли нам поверить на слово твоим друзьям, чо-джайнам, или все-таки устроить состязание и определить, чье магическое искусство сильнее. — Он взглянул на Мотеху. — Но, учитывая трудности, которые нам пришлось преодолеть ради того, чтобы войти в этот самый зал, я подозреваю, что результат будет весьма плачевным. — Он снова перевел взгляд на Мару, и нельзя сказать, что в этом взгляде совсем не было теплоты. — Я не сомневаюсь, что ты хочешь жить и направлять шаги своего сына на пути к возмужанию. — Он вздохнул и признал очевидное:

— В Ассамблее есть такие, которые готовы жизнь свою положить, лишь бы немедленно покарать тебя за этот мятеж. Другие предпочитают мир; они были бы рады использовать возможность расширить наши познания и научиться тому, что смогут нам предложить чо-джаины. Я призываю каждого человека, каждого мага сделать шаг назад и воздержаться от бесполезного разрушения, пока мы не рассмотрим все другие возможности.

Маг из Чаккахи, стоявший справа от Мары, свернул свои крылья; его напарник сделал то же и сказал:

— Этому, вероятно, мы можем поспособствовать. Он добавил некое заклинание на своем родном языке и помахал короткими передними конечностями. По залу пронеслось непривычное дуновение, и накал страстей у обеих противоборствующих сторон начал ослабевать.

Мотеха пытался удержать в себе клокочущий гнев.

— Эй, существо!.. — возопил он. — Прекрати свои…

Однако возглас замер у него в глотке. Против воли мага искаженные черты его лица разгладились и приобрели умиротворенное выражение.

Чародей из расы чо-джайнов мягко упрекнул его:

— Маг, твоя ярость туманит рассудок. Пусть душевное равновесие навечно станет моим тебе подарком.

Акани присматривался к великолепной вязи узоров на хитиновых панцирях, теперь прикрытых сложенными крыльями, как прозрачным покрывалом. Он ощущал, как спадает с души бремя тяжкого предчувствия неминуемой и бессмысленной бойни.

— При всем моем почтении к традициям Империи, — обратился он к собратьям-магам, — я, кажется, чувствую, что может нам открыться в этих эмиссарах из Чаккахи. Смотрите и слушайте очень внимательно. Они приносят нам нечто… редкое. Специально для Мотехи он добавил:

— Для нас их присутствие не оскорбительно. Мы будем глупцами, если станем слепо цепляться за традиции и не вникнем в чудеса, которые нам предлагаются.

Хочокена продвинулся вперед:

— Да, я тоже это чувствую. — Он вздохнул. — Я испытываю и преклонение перед чудом, и… — признание далось ему нелегко, — и стыд.

Наступившую тишину разрушила Мара:

— Может ли кто-нибудь из Всемогущих отрицать простую истину, что этот акт доброты не имеет ничего общего с ненавистью и озлоблением?

Хочокена дождался, пока успокоительная волна окатит его целиком. Он улыбнулся:

— Нет. — Потом его прагматизм снова заявил о себе. — Тем не менее все не так просто. Восхождение твоего сына на Небесный Трон, может быть, и соответствует закону. Но твои прегрешения. Благодетельная… это нечто неслыханное. Боюсь, нас ничто не склонит к прощению, властительница Мара.

Среди некоторых властителей, находившихся в зале, снова начались приглушенные разговоры, но открытого несогласия не высказывал никто. Однако Мотеха добавил: