Джон Толкин - Неоконченные предания Нуменора и Средиземья

• Название: Неоконченные предания Нуменора и Средиземья
• Автор: Джон Толкин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002

«Что сильнее в сердце нуменорского принца: любовь к морю или верность жене? Чего желает гордая Галадриэль: править в Средиземье или вернуться на запад? Каким образом Торин и Компания ввязались в авантюрное путешествие к Одинокой Горе? Почему дикари остались только в Друаданском лесу? В этой книге вы не найдёте чётких ответов, зато воистину проникнитесь духом созданного Толкином Легендариума Средиземья, а также узнаете о таких сторонах истории этого мира, о которых и не подозревали. Выбор Сарумана, клятва Юного Эорла, трагедия детей Хурина, поиски Кольца назгулами, военные кампании Рохана и Гондора, устройство и использование палантиров, морские путешествия нуменорцев… обо всём этом умудрился рассказать Кристофер Толкин, разобравший черновики своего отца и соединивший их в одну более–менее слитную композицию.

---

Так и застал ее Брандир. Ибо он все–таки добрался до моста через Келеброс. Он шел медленно и очень устал: ведь он со своей клюкой отмерил не меньше пяти лиг. Его подстегивал страх за Ниниэль; и вести, что ему сообщили, были не хуже того, чего он ожидал.

— Дракон перебрался через реку, — сказали ему, — и Черный Меч погиб наверняка, и те двое, что пошли с ним, тоже.

Брандир подошел к Ниниэли. Он чувствовал, как ей плохо, и ему было до слез жаль ее; но он все же подумал: «Черный Меч погиб, а Ниниэль жива». Он передернул плечами — ему вдруг показалось, что от водопада веет холодом, и он набросил свой плащ на Ниниэль. Он не знал, что сказать; и Ниниэль молчала.

Время шло, а Брандир все стоял молча подле нее, вглядываясь во тьму и прислушиваясь; но ничего было не видно, слышался лишь грохот вод Нен–Гирита, и Брандир подумал: «Глаурунг, должно быть, уже в Бретиле». Но теперь ему было не жаль своего народа — этих глупцов, что смеялись над его советами и презирали его. «Пусть Дракон ползет на Амон–Обель — будет время скрыться, увести Ниниэль». Куда — Брандир представлял смутно: он ни разу не покидал пределов Бретиля.

Наконец, он наклонился, коснулся руки Ниниэли и сказал:

— Время идет, Ниниэль! Нам пора! Позволь, я поведу тебя.

Она молча встала, приняла его руку, и они перешли мост и пошли по дороге, что вела к Переправе Тейглина. Те, кто видел их — две тени во мраке, — не знали, кто это, да и не думали об этом. Брандир и Ниниэль некоторое время шли через безмолвный лес, и тут луна поднялась над Амон–Обелем, и лесные поляны озарились тусклым светом. Тогда Ниниэль остановилась и сказала Брандиру:

— Разве это та дорога?

И он ответил:

— Какая дорога? В Бретиле все погибло, надеяться не на что. У нас теперь одна дорога: бежать от Дракона, бежать, пока еще не поздно.

Ниниэль удивленно посмотрела на него и сказала:

— Как? Разве ты не обещал отвести меня к нему? Ты что, хотел обмануть меня? Черный Меч был моим возлюбленным, моим супругом, и я иду лишь затем, чтобы быть рядом с ним. А ты что подумал? Делай как знаешь, а мне надо спешить.

Брандир на миг застыл в изумлении, а она бросилась прочь; он звал ее, крича:

— Ниниэль, Ниниэль, подожди! Не ходи одна! Ты ведь не знаешь, что там! Подожди, я с тобой!

Но она не обратила внимания и бросилась бежать, точно кровь у нее кипела, хотя только что была холодна как лед; Брандир поспевал за ней как мог, но она быстро скрылась из виду. Проклял он тогда свою судьбу и свое увечье; но назад не повернул.

Белая, почти полная луна поднималась все выше и выше, и когда Ниниэль спустилась с холма на приречную равнину, ей показалось, что она узнает это место, и ей стало страшно. Ибо она вышла к Переправе Тейглина, и перед ней возвышался Хауд–эн–Эллет, озаренный бледным сиянием луны, отбрасывающий косую черную тень; и от кургана веяло ужасом.

Она вскрикнула и бросилась бежать на юг вдоль реки; на бегу она сбросила с себя плащ, словно пытаясь стряхнуть наползающую тьму; и ее белые одежды сияли в лунном свете, мелькая меж стволов. Поэтому Брандир увидел ее с холма и повернул ей наперерез, пытаясь перехватить ее; ему посчастливилось найти тропинку, по которой спустился Турамбар — она оставляла нахоженную дорогу и круто спускалась на юг, к реке; так что Брандир опять почти догнал Ниниэль. Он окликнул ее, но она словно не слышала, и скоро снова оказалась далеко впереди; и так вышли они к лесам у Кабед–эн–Араса и к тому месту, где бился издыхающий Глаурунг.

Небо было ясное, и с юга сияла луна, озаряя все вокруг холодным светом. Ниниэль выбежала на выжженное место и увидела лежащего Дракона, его белесое брюхо, освещенное луной. Но рядом с ним лежал человек, и Ниниэль забыла страх. Она бросилась через тлеющее пожарище к Турамбару. Он лежал на боку, и меч был под ним, но лицо его при свете луны казалось мертвенно–бледным. Ниниэль, рыдая, упала к нему на грудь и поцеловала его, и показалось ей, что он еще дышит, но она решила, что надежда обманывает ее, ибо он был совсем холодный, не шевелился и не отвечал ей. Лаская его, Ниниэль вдруг увидела, что рука его почернела, как обожженная, и Ниниэль омыла ее слезами и, оторвав полосу от платья, перевязала его. Но Турамбар по–прежнему лежал недвижно. Ниниэль снова припала к нему и воскликнула:

— Турамбар, Турамбар, вернись! Слышишь? Очнись! Это я, Ниниэль! Дракон мертв, мертв, и я здесь, с тобой!

Но Турамбар не ответил.

Брандир вышел из леса и услышал ее крики; он хотел было подойти к Ниниэли — и застыл. Ибо Глаурунг тоже услышал крики Ниниэли и в последний раз зашевелился. По его тулову пробежала дрожь, он приоткрыл свои жуткие глаза, — лунный свет блеснул в них, — и, задыхаясь, проговорил:

— Привет тебе, Ниэнор дочь Хурина. Вот мы и снова встретились перед смертью. Должен тебя обрадовать: ты наконец нашла своего брата. Вот он какой: убивает во тьме, подл с врагами, предает друзей, — проклятие своего рода, Турин сын Хурина! Но худшее из его деяний ты носишь в себе.

Ниэнор сидела, словно громом пораженная; Глаурунг же издох. И в миг его смерти завеса, сплетенная его коварством, пала, и Ниэнор вспомнила всю свою жизнь, день за днем; не забыла она и того, что произошло с ней с тех пор, как ее нашли на Хауд–эн–Эллете. Она вся дрожала от боли и ужаса. Брандир тоже все слышал и, потрясенный, привалился к дереву: у него подкосились ноги.

Внезапно Ниэнор вскочила — в лунном свете она казалась бледным призраком, — и, глядя на Турина, вскричала:

— Прощай, о дважды любимый! А Турин Турамбар турун'амбартанен — Властелин Судьбы, судьбою побежденный! Счастлив ты, что уже умер!

И, обезумев от горя и ужаса, она стремглав помчалась прочь; Брандир же заковылял за ней, крича:

— Ниниэль, Ниниэль, подожди!

Она на миг остановилась, глядя на него расширенными глазами.

— Подождать? — воскликнула она — Подождать? Да, ты все время советовал мне подождать. Ах, если бы я послушалась! Но теперь — поздно! И нечего мне больше ждать в Средиземье.

И она помчалась дальше, а он за ней[62].

Она выбежала на обрыв Кабед–эн–Арас, остановилась и, глядя в бурные воды, вскричала:

— Река, река! Прими Ниниэль Ниэнор, дочь Хурина; Скорбную, Скорбную дочь Морвен! Прими меня, унеси меня к Морю!

И бросилась с обрыва: черная пропасть поглотила белый сполох, последний крик растаял в реве реки.

Воды Тейглина струились по–прежнему, но Кабед–эн–Араса больше не было: «Кабед–Наэрамарт» нарекли его люди; ибо ни один олень не перескочил его с тех пор, и все живое чуралось того места, и никто из людей не ходил туда. Последним из людей заглянул в то темное ущелье Брандир сын Хандира; и отшатнулся в ужасе, ибо дрогнуло его сердце, и, хотя и не навидел он жизнь, не смог он принять там смерть, которой желал[63]. Тут обратился он мыслями к Турину Турамбару и воскликнул:

— Чего ты достоин, ненависти или жалости? Но ты мертв теперь. Я не обязан тебе благодарностью, ибо ты отнял у меня все, чем я владел или желал владеть. Но мой народ в долгу перед тобой. Кому же, как не мне, поведать им обо всем?

И он, содрогнувшись, обошел Дракона и заковылял назад к Нен–Гириту. На крутой тропе он повстречал человека — тот осторожно выглянул из–за дерева и, заметив Брандира, шарахнулся назад. Но свет заходящей луны на миг озарил лицо встречного, и Брандир признал его.

— Эй, Дорлас! — окликнул он. — Что там было? Как вышло, что ты остался жив? И что с моим родичем?

— Не знаю, — огрызнулся Дорлас.

— Странно, — сказал Брандир.

— Ну, если хочешь знать, — запальчиво ответил Дорлас, — Черный Меч заставил нас перебираться через Тейглин вброд, и в темноте. Чего странного, если я отказался? Секирой я владею лучше многих, но я же не горный козел!

— Значит, они пошли на Дракона, а ты остался? Но как же он оказался на этой стороне? Ты ведь, наверно, был тут неподалеку, и все видел?

Но Дорлас промолчал — он смотрел на Брандира исподлобья, и глаза его горели ненавистью. И Брандир вдруг понял, что этот человек бросил товарищей, от стыда утратил мужество и спрятался в лесу.

— Позор тебе, Дорлас! — воскликнул Брандир. — Из–за тебя все наши беды: ты подзадоривал Черного Меча, ты навлек Дракона на нашу голову, ты опозорил меня, ты погубил Хунтора, — а сам струсил и удрал в кусты!

Тут ему пришла новая мысль, и он гневно вскричал:

— Ведь ты мог бы хоть прийти и рассказать обо всем! Этим ты отчасти искупил бы свою вину. Принеси ты вести, госпожа Ниниэль не пришла бы сюда, не встретилась бы с Драконом, она бы теперь была жива! Дорлас, я тебя ненавижу!

— Ненавижу! Подумаешь! — фыркнул Дорлас. — Твоя ненависть бессильна, как твои советы. Да если бы не я, орки давно бы повесили тебя вместо пугала в твоем же огороде. Сам ты трус, понял?

Дорлас сгорал от стыда, и потому был еще вспыльчивей обычного. Он замахнулся на Брандира огромным кулачищем — и умер, не успев как следует удивиться: Брандир выхватил меч и зарубил Дорласа на месте. Он стоял и дрожал — ему стало дурно от вида крови. Потом Брандир отшвырнул меч и потащился дальше, тяжело опираясь на клюку.