Алёна Харитонова - Охота на ведьму

• Название: Охота на ведьму
• Автор: Алёна Харитонова
• Жанр: Фэнтези

С детства люблю сказки. А теперь вот и себя попробовала в качестве автора. Сразу оговорюсь — это лишь первые шаги, своеобразная проба пера, поэтому не судите строго. Огромное спасибо за помощь Valle, который не только поддержал это скромное начинание, но даже нашёл силы, время и мужество на то, чтобы прочесть, а также оценить написанное.

---

Итель, у которой к моменту окончания этой пламенной речи перед глазами уже плыли чёрные круги, из последних сил кивнула. Хватка стальных пальцев сразу же ослабла, и ведьма принялась жадно ловить ртом воздух. Это занятие оказалось таким увлекательным, что она даже не почувствовала жадных рук, самозабвенно лапающих её под обрывками одежды.

Собственно, Эйлик оказался тоже чрезвычайно увлечён, а потому и не заметил, как внезапно успокоилась жертва, лицо из умело испуганного сделалось сосредоточенным и спокойным.

«О, мужчины, как вы предсказуемы… — со сладкой ненавистью подумала Фиалка. — Вас так легко обмануть, что это даже стыдно делать. Вот, ты сейчас так увлечён моим телом, что не понял главного — я вовсе не топить тебя собиралась, мой милый Эйлик, я лишь отвлекала тебя от главного, от своего колдовства. Умрёшь ты совсем иначе».

С замиранием в сердце она прислушивалась к тихим шорохам, которых увлечённый маг не мог, точнее не хотел, слышать. И то верно — болото всегда полно неясных шелестов, кто же обратит на них внимание?

Лишь на мгновенье мужчина оторвался от созерцания беспомощных прелестей своей добычи — его удивило, что она как-то слишком ослабла и смирилась. Это показалось странным. А когда волшебник увидел блуждающую покойную улыбку на измазанном в крови и болотной грязи лице… Было уже слишком поздно. Даже для магии.

— Я не буду кричать. — Мягко сказала Фиалка. — Но я вдоволь посмеюсь.

Эйлик хотел было ударить её, но что-то гибкое и ледяное скользнуло по его бедру. Волшебник замер, думая, будто ему примерещилось. Но тут же за ледяным скольжением последовала острая боль, словно в ногу вонзились тонкие иголки. И почти сразу точно такой же болью взвыла правая рука, снова сомкнувшаяся на шее ведьмы. Тело перестало подчиняться, пальцы стремительно онемели, а по раненой ноге разлился неприятный холод. Потом дёрнулось от боли левое плечо. Холодная лента обвилась вокруг шеи волшебника, и прямо перед его глазами возникла, покачиваясь, чёрная треугольная голова с жуткими немигающими глазами. Голова гадюки.

А ледяные тела обитателей Топи продолжали обвивать отчаянно бьющегося в коконе сплетающихся гибких колец мужчину. Это выглядело омерзительно — человеческий силуэт, кишащий чёрными глянцевыми жгутами. Они переплетались друг с другом, свивались и развивались, шипели и шелестели, обвивая тело жертвы всё плотнее и плотнее. Иногда в этом месиве нет-нет да мелькала белая плоть. Впрочем, тонкие чёрные змеи, каждая длиной не больше аршина, продолжали выползать из высокой травы и опутывать тело чужака, посмевшего вторгнуться в их царство.

Увы, Эйлик не мог отбиться от обитателей Топи магией. Яд Кин-Чианской болотной гадюки парализует в считанные секунды, а в обездвиженном, изумлённом болью и ужасом теле какая может быть Сила?

Фиалка поднялась на подгибающиеся ноги и равнодушно перешагнула через клубок кишащих змей, которые с наслаждением вытягивали жизненные соки из ещё тёплого (и, конечно, живого) тела жертвы. Эйлик умрёт не сразу, яд убьёт его не раньше, чем через четверть часа. К тому времени Итель как раз доберётся до маленького домика, где был оставлен умирать в одиночестве её муж.

Свитое змеиными телами бесформенное нечто, которое совсем недавно было волшебником, входящим в состав Великого Магического Совета, жалко захрипело. Может, змея в рот залезла?

— Не хочешь, чтобы больно было, заткнись. Нечего своим ором дичь распугивать. — Равнодушно посоветовала Фиалка и, шатаясь из стороны в сторону, поковыляла обратно в чащу, прижимая к покрытой царапинами груди увечную руку.

Древний призыв, на который отзывался всякий гад, оказался услышанным даже здесь, в этой чужой и дикой Топи, населённой неведомыми тварями. Да, любой лес, где бы он ни находился, всегда будет для ведьмы родным домом. Можете поверить.

* * *

Один раз она упала, оступившись в высокой траве. Упала очень неудачно — на сломанную руку. Боль была такой ослепляющей, что Итель вгрызлась зубами в жирную влажную землю. Но ничего, вскорости попустило. Плача от нестерпимой душевной и телесной муки, ведьма добрела-таки до избушки и лишь на мгновение задержалась у входа. Здоровая рука дрожала, тряслась и всё никак не желала толкнуть приземистую дверь. Фиалка пнула дверь ногой. Створка с грохотом ударилась о стену и чуть не захлопнулась снова. Но всё же колдунья успела увидеть… и это мимолётное жуткое зрелище прогнало остатки оцепенения. Итель ворвалась внутрь.

Рогон стоял на коленях, привалившись плечом к стене. Нож торчал под левой лопаткой — уродливая рукоять выпирала из спины, словно обломок кости. Кровь текла уже очень медленно, даже как-то неохотно. Оно и не удивительно — пол в центре комнаты был весь в багровых разводах.

Ведьма на негнущихся ногах подошла к мужу и упала рядом с ним на выпачканные алым доски. Фиалке показалось, будто жизнь покинет её в тот самый момент, в какой уйдёт из него последняя капля крови. Как ни силилась колдунья произнести хоть слово, ничего не получалось.

— Видишь… — прохрипел Рогон, — они толком и убить-то не могут… Лучше б наняли кого… Хоть бы не мучался… Да и ты бы не смотрела…

Итель забыла про свою нещадно болящую руку, про изодранные плечи, про рану на голове, про усталость и ужас — кинулась к нему. Обняла. Прижала к себе и завыла. Громко, по-бабски.

— Чш-ш-ш-ш… — мягко попытался перехватить её руки Рогон. — Не надо кричать…

Его серые губы блестели пузырьками пурпурной пены, а потемневшие, стекленеющие глаза были страшны и неподвижны. Он умирал. И ничего не видел. Да и пальцы — холодные слабые — лишь скользнули по запястьям Фиалки. А потом волшебник стал заваливаться на спину. Итель выла и пыталась его удержать, чтобы не упал на безобразную рукоять, но расслабленное мужское тело оказалось слишком тяжёлым.

— Не-е-е-ет!!! — снова захлебнулась Фиалка в бесполезном крике. — Любимый мой, счастье моё, радость моя, пожалуйста, я умоляю тебя, посмотри на меня…

На мгновенье его ресницы слабо задрожали, словно он и впрямь пытался раскрыть глаза, откликаясь на этот отчаянный призыв. А потом багряная пена запузырилась на губах ещё сильнее, и Рогон упал на дощатый пол, увлекая за собой жену.

В тот момент, когда они оба рухнули на испачканные кровью доски — один бездыханный и обескровленно-серый, а другая кричащая и белая, словно известь — в открытую дверь кто-то вбежал, тяжко гремя сапогами.

«Аранхольд, избавитель мой, вот ты и вернулся». — Подумала Итель с несказанным облегчением. Месть утратила всякий смысл. Единственное, чего хотелось — избавиться от боли, которая душила, мешала плакать и рвала на части сердце. Но вот чьи-то руки, ласковые и утешные, осторожно обняли Фиалку и потянули прочь от остывающего тела.

— НЕТ! — она вцепилась в Рогона, словно их двоих связывала незримая нить, которая могла порваться, отдались Итель хоть на шаг. — НЕТ!

И всё-таки больная рука предательски разжалась, и ведьма оказалась в крепких и таких надёжных объятиях. Алех.

Он что-то говорил, что-то спрашивал, но Фиалка только надрывно кричала, уткнувшись грязным, обезображенным от боли и плача лицом, в его шёлковую рубашку. А спустя ещё мгновенье вырвалась и вскочила на ноги.

Зэн-Зин стоял у двери, белый, как Алехова сорочка. Узкие раскосые глаза были раскрыты так широко, что размером казались едва ли не с эльфийские. Кин-чианец смотрел на мёртвого друга, на лужу крови, размазанную по полу, и на Итель, которая теперь даже отдалённо не напоминала красавицу — со свалявшимися волосами, неестественно вывернутой рукой, в разорванном платье, покрытая коркой грязи и крови.

— Ты — чернокнижник, делай что-нибудь! — яростно встряхнула она Зен-Зина здоровой рукой. — Ну!

Фиалка впилась в него безумным взглядом. Алех осторожно, словно и впрямь имел дело с сумасшедшей, снова крепко обнял её и сказал:

— Ничего нельзя сделать. Он умер. — В его голосе было столько искренней и щемящей боли, что разъярённая отчаянием ведьма ослабла и беззвучно затряслась.

— Можно. — Негромко уронил от дверей взявший себя в руки Зэн-Зин. — Когда он умер?

Итель оторвалась от Алеха и сквозь душившие её слёзы прошептала:

— Секунду назад.

С узкоглазого чернокнижника словно спало оцепенение. Он ринулся к Рогону, неуловимым движением, в котором крылось столько силы, сколько никак нельзя было угадать в невысоком тщедушном теле кин-чианца, перевернул костенеющее тело и рывком выдернул из чернеющей раны безобразный нож. Оружие было отброшено в сторону, а чернокнижник заговорил быстро-быстро, однако громко и внятно:

— Человека можно вернуть к жизни в течение одиннадцати минут после смерти, это очень сложно, но однажды у меня получилось. Получится и сейчас. Кто из вас готов поделиться с ним собой?