Лавейл Спенсер - Прошлые обиды

• Название: Прошлые обиды
• Автор: Лавейл Спенсер
• Жанр: Современные любовные романы

Неужели совсем недавно Майкл и Бесс были самыми счастливыми супругами на свете? Взаимные обиды разлучили их, и теперь оба пытаются вытеснить из памяти боль утраты, обретя счастье с новыми партнерами. Однако и Майкл, и Бесс, как бы они ни боялись признаться в этом даже самим себе, прекрасно понимают, что так и не перестали любить друг друга...

---

"Да пошел он, этот мир. Кому он нужен".

- Хорошо. Вот, возьми этот стул, а потом вернешься за тарелками. Как тебя зовут?

- Рысак. - Голос его звучал, как песок в подшипнике.

- И все? Просто Рысак?

- Достаточно.

- Ладно, Рысак, посмотрим, какой из тебя носильщик.

Рысак оправдал свое прозвище, он бегал взад и вперед по лестнице, перетаскивая все, что ему подавал Рэнди.

Тот был не в себе после того, как проспал всего четыре часа и слишком накурился накануне. Как бы ему хотелось поспать часов шестнадцать, но всю неделю это было невозможно. Они без конца то переезжали, то репетировали. И все это помимо разгрузок и погрузок инструментов, на что требовалось два с половиной часа, и трехчасовых выступлений. Времени совсем не оставалось. А сейчас ему предстоит играть четыре часа, а он и по ступенькам-то с трудом поднимается, голова же вообще как крокетный шар на зубочистке.

С помощью маленького крепыша он все перенес на сцену.

- Ладно, спасибо, Рысак. Ты молодец.

Рэнди протянул ему пару небесно-голубых барабанных палочек.

Рысак взял палочки, глаза его за очками сияли восхищением и благодарностью.

- Мне?

Рэнди кивнул.

- Обалдеть можно, - тихо сказал мальчик и стал беззвучно барабанить.

- Эй, малыш! - окликнул его Рэнди.

Рысак повернулся, вертя одну из палочек, как пропеллер, между пальцами.

- Не исчезай. Мы сыграем одну специально для тебя.

Рысак отсалютовал палочкой и исчез.

Появился Пайк Ватсон с гитарой в футляре.

- Что за юнец?

- Кличка Рысак. Мечтает играть на барабанах.

- Ты дал ему палочки?

Рэнди пожал плечами:

- Ну и что? Мечту надо поддерживать.

- Ты прав.

- Я не сказал ему, что если он хочет играть с оркестром, то сначала должен научиться одновременно спать и вести машину.

- Ты вчера гудел?

Рэнди потряс головой, как будто стараясь проснуться:

- Еще как!

- Ладно, послушай. Я тебя сейчас из кусочков соберу. У меня тут действительно нечто стоящее. - Он постучал по футляру гитары.

- Кокаин? Нет, у меня не пойдет.

- Откуда ты знаешь? Маленькая понюшка, и ты чувствуешь себя этим чертовым Бэтменом. Можно вообще не тренироваться, а сыграть потрясно. Ну как?

Рэнди недоверчиво покачал головой:

- Не думаю.

Пайк таинственно ухмыльнулся.

- Гарантирую, что забудешь про усталость. - Он растопырил пальцы и медленно помахал ими в воздухе. - Будешь играть, как Чарльз Уотс.

- Сколько?

- На первый раз угощаю.

Рэнди потер грудь и наклонил голову набок:

- Даже не знаю, старик.

- Смотри, как хочешь. - Пайк поднял руки кверху. - Если ты боишься летать...

- Скажи, а как это на тебя в первый раз подействовало? Плохо?

- Ничего подобного. Ничего подобного! Поначалу ты немножко напряжен. Ну, нервничаешь, а потом буквально летаешь!

Рэнди потер лицо руками, вытянул губы трубочкой, выдохнул воздух.

- Какого черта... я всегда хотел играть, как Чарльз Уотс.

Он понюхал кокаин в фургоне Пайка, перед тем как они начали играть. Нос его жгло, он потер его, прежде чем идти на сцену.

Они начали первый тур, и Рэнди играл с закрытыми глазами. Когда он открыл их чуть позже, то увидел Рысака впереди всех. Он сидел на своей доске, устремив взгляд на Рэнди, и отбивал на колене такт голубыми палочками. Да, ничего не скажешь, его почитали как героя. Потрясно. Почти так же потрясно, как и ощущение, которое он начинал испытывать.

Перед толпой стояло несколько девочек-подростков в бикини с полосками загорелых плоских животов. Одна из них, с каскадом золотистых волос, покрывающих лопатки, не отрывала от него глаз. Он сразу мог выделить вот таких, готовых на все. От него только и требовалось, что взглянуть на нее несколько раз, изобразить подобие улыбки, которой она от него ожидала, и во время перерыва стать рядом, не слишком близко, но достаточно, чтобы она поняла, что понял он, и ждать, чтобы она сама подошла поближе. Разговор всегда был один и тот же:

- Привет.

- Привет.

- Ты молодец.

Он откровенно оглядит ее грудь и бедра.

- Ты тоже. Как тебя зовут?

Тут надо заявить, что одна песня посвящается ей. После этого забраться в ее трусики не составит никакого труда.

Сегодня тем не менее песня посвящалась Рысаку. Рэнди поднес микрофон к губам и сказал:

- Я бы хотел посвятить эту песню маленькому носильщику. Рысак, это тебе.

И когда Рэнди отбивал ритм "Хорошенькой женщины", он напрочь забыл о той хорошенькой, что там стояла, наслаждаясь восхищением, которым светилось лицо мальчика.

Это случилось, когда они кончили вторую песню. Рэнди почувствовал: что-то с ним не так. Сердце вдруг бешено заколотилось, и его охватил страх. Он повернулся, чтобы попросить помощи у Пайка, но увидел лишь его спину в свободной черной рубашке, пересеченную по диагонали ремнем, и широко расставленные ноги.

Господи, его сердце! Что происходит с сердцем? Казалось, его удары поднимали волосы на голове. Мальчик смотрел на него... У Рэнди пропало дыхание... трудно играть... кругом люди... нужно доиграть до конца... все кружится... о-о-о! Хорошенькая женщина!

Песня заканчивается...

- Пайк!

Все внутри него дрожит... сердце выскакивает из груди... над ним наклоняется лицо Пайка, отделяя его от толпы...

- Все в порядке, старик. Первый раз всегда так. Подожди, потерпи минуту. Это пройдет.

Он сжимал руку Пайка.

- Нет, нет. Мне плохо, старик... сердце...

Пайк, злясь, приказывает свирепым шепотом:

- Пройдет, старик. Вокруг сотни людей. Пройдет через минуту. Не подводи нас!

Тик, тик, тик... палочки бьют по барабану... мальчишка наблюдает за ним с тротуара, лупит своими голубыми палочками... все кружится... так кружится... уйди, мальчик... я не хочу, чтобы ты смотрел на меня. Марианна, я хочу стать другим для тебя... сердце лупит, как стук барабана... пол рвется ему навстречу... удар головой... стул валяется в ногах... он смотрит в голубое небо...

Оркестр сыграл еще несколько так-тов, прежде чем они поняли, что барабан молчит. Когда музыка прекратилась, толпа подалась вперед. Все поднимались на цыпочки, чтобы разглядеть, раздались обеспокоенные голоса.

Дэни Скарфелли первым подбежал к Рэнди, наклонился над ним через бас-гитару, висящую у него на плече:

- Господи, Рэнди, что с тобой, старик?

- Позови Пайка... где Пайк?

Дэни вскочил на ноги, задев его барабаны.

Рэнди лежал, скованный страхом, а сердце его, казалось, билось уже в ушах.

Лицо Пайка в рамке неба появилось над Рэнди.

- Пайк, мое сердце... Я умираю... помоги мне.

Гул голосов:

- Что с ним?

- Приступ эпилепсии?

- Позвоните по 911!

- Держись, Рэнди.

Пайк спрыгнул со сцены и побежал.

- Где телефон? Эй, кто-нибудь! Где тут телефон?

Он увидел, что к нему бежит полицейский, голубой значок отсвечивает на голубой рубашке.

- Офицер...

Полицейский пробежал мимо и вскочил на сцену, Пайк за ним.

- Кто-нибудь знает, что с ним? - спросил полицейский, наклоняясь над Рэнди.

Пайк ничего не сказал.

Остальные ответили, что не знают.

Рэнди пробормотал:

- Сердце...

Полицейский схватился за рацию на поясе.

Рэнди лежал, окруженный толпой, с полными ужаса глазами. Он схватил Дэни за рубашку и прошептал:

- Позвони моей маме.

***

Бесс и Майкл, к счастью, не подозревающие о случившемся в десяти милях от них, в Уайт-Бер-Лэйке, встретились в больнице, украдкой поцеловались в коридоре, улыбнулись в глаза друг другу и, держась за руки, вошли в комнату Лизы. Она была одна с Натали. Мама спала, а человечек покряхтывал в пластиковой колыбели. Комната была полна цветов. Пахло бифштексом с луком остатками завтрака Лизы, которые еще не успели убрать.

Бесс и Майкл прошли на цыпочках к колыбельке и стали по ее сторонам, разглядывая внучку.

Они говорили шепотом.

- Посмотри на нее, Майкл. Правда, она красивая?

Бесс обратилась к ребенку:

- Привет, драгоценность. Как ты сегодня? Ты выглядишь гораздо лучше, чем вчера.

Они оба наклонились и дотронулись до ее одеяльца, коснулись щечек. Майкл прошептал:

- Привет, маленькая леди. Бабушка и дедушка пришли посмотреть на тебя.

- Майкл, гляди, у нее рот, как у твоей мамы.

- Как бы она ее любила.

- Да, и мой папа тоже.

- У нее больше волос, чем мне показалось вчера. Сегодня видно, что она темненькая.

- Как ты думаешь, можно ее подержать?

Бесс заглянула Майклу в глаза. Он улыбнулся заговорщически. Она подложила руки под розовое фланелевое одеяльце и вынула Натали из колыбельки. Они стояли плечо к плечу, объединенные любовью, пожалуй, самой чистой и нежной, которую когда-либо испытывали, вновь ошеломленные этим чувством завершенности, идеей, что в этом ребенке они остаются на земле в будущем.