Гвидо Препарата - ГИТЛЕР, Inc.Как Британия и США создавали Третий рейх

• Название: ГИТЛЕР, Inc.Как Британия и США создавали Третий рейх
• Автор: Гвидо Препарата
• Жанр: История

Нацистский режим для многих из наших соотечественников — это Вторая мировая война. Для Европы — эпоха. В коллективном представлении Запада не существует ничего худшего, нежели нацизм. Не было больших святотатств, большей жестокости, бесчеловечности, большего обмана, чем те, которые совершил невиданный режим, властвовавший в Центральной Европе на протяжении двенадцати лет. До сих пор не иссякает мощный поток книг, статей и филь­мов, показывающих суть нацизма. Будучи профессиональным экономистом, Гвидо Джакомо Препарата почти 10 лет изучал нацистский режим. Как такое зло могло явиться на свет? Взгляды автора на историю Европы существенно отли­чаются от известных широкой публике.

Последовавшее за поражением нацизма воцарение Pax Americana («Мир американский») имело, по мнению Г. Препараты, подготовленную десятилетиями почву, ставило конкретные цели и очень дорого обошлось Европе. Нацисты ни при каких обстоятельствах не могли стать по­рождением слепого случая. Писатель показывает, что на протяжении 15 лет (1919-33) англо-саксонская элита активно вмешивалась в германскую политику, имея осознанное намерение создать движение, каковое можно было бы впоследствии использовать как пешку в большой геополитической интриге.

История, рассказанная в этой книге, — это, по сути, история Британской империи, которая, напуганная ростом могущества юного Германского рейха, начала разрабатывать и приводить в исполнение секретный план стратегического окружения Евразийского массива. Главная цель этого масштабного окружения — уничтожить то, что сможет угрожать самому существованию Британской империи в наступающем столетии. Придя к этому пониманию, Британия начала кампанию, имевшую целью расчленение Евразии...

Перевод с английского А. Анваера

---

Для того чтобы вернуться к золотому стандарту, Британия отвела себе пять лет — до 1925 года (26). Но сначала ей следова­ло урегулировать некоторые проблемы в колониях.

Индия, обладавшая весьма рудиментарной банкирской ре­шеткой, испытывала всем известный голод в благородном ме­талле, который там, по старому порядку, был обычным платеж­ным средством по долгам. Вклад Индии в военные расходы Британии был таким большим, что Индия с сентября 1919 по фе­враль 1920 года непрерывно требовала удовлетворить ее потреб­ность в золоте, чтобы добиться явного положительного сальдо в торговле с имперским центром, что оказывало огромное дав­ление на Лондон. Именно это и отсасывание средств из-за спе­кулятивной лихорадки на Уолл-стрит приводило к дальнейшему ослаблению фунта стерлингов. Индия отчаянно пыталась сохра­нить свой золотой запас во время войны, но все попытки были жестко пресечены. Индии пришлось удовлетвориться либо сере­бром, либо фунтами стерлингов (27). Принимать последние Ин­дия не желала, но поскольку получить золото от Лондона было невозможно, то Индия получала из Британии фунты стерлингов и покупала на них серебро в Америке. Но и это, жаловались в казначействе, ослабляло фунт (по отношению к доллару).

Для финансовых капитанов Британской империи настало время вмешаться; и вот что они сделали.

Против Индии был проведен двойной маневр. Сначала был нанесен удар по рынку серебра. В одностороннем порядке содер­жание этого металла в британских монетах было уменьшено с 0,925 до 0,500 граммов, то есть, другими словами, доля приме­си в серебряных монетах была удвоена по сравнению с исход­ной. «Этому примеру последовали Австралия, Новая Зеландия, а позже и большинство ведущих государств Европы и Южной Америки» (28). Так Британия изъяла из обращения полновесные серебряные монеты, которые в 1920 году по сумасшедшим ценам были проданы на рынке. Этот маневр привел к катастрофичес­кому падению цен на серебро. Таким образом, крутое обесцени­вание белого металла облегчило бремя фунта стерлингов*,

* Так как теперь надо было платить меньше фунтов для того, чтобы на доллары покупать серебро в Америке; таким образом и была снята на­грузка на фунт.

что в долгосрочной перспективе перекрыло канал, по которому Ин­дия угрожала восстановлению британского золотого запаса.

Одновременно финансовые воротилы развернули наступле­ние и на золотом фронте. В феврале 1920 года было, опять-таки в одностороннем порядке, объявлено, что рупия приравнивает­ся к двум золотым шиллингам. Другими словами, британские финансисты вполне осознанно сделали рупию чрезмерно доро­гой в золотом эквиваленте. Эта полупринудительная мера была проведена под аккомпанемент задабривания Индии дутыми перспективами покупки ею серебра или чего бы то ни было еще в мире по договорным ценам. И индийский импорт, подхлестну­тый искусственно усиленной валютой, действительно пережил бум, в то время как экспорт — что вполне естественно — пере­жил катастрофический крах, каковой мгновенно изменил в пользу Британии торговый баланс между нею и Индией (29). Фермеры, зависимые от экспорта, сильно пострадали, видя, как их экспортные цены взлетают до мирового уровня, а доходы вследствие этого сильно снижаются. Последний удар был нане­сен с помощью перемещения капиталов: те паразитирующие индийские богачи, которые могли себе это позволить, осознав чудовищно завышенную цену рупии, как и неминуемое скорое падение ее стоимости, сразу же стали превращать рупии в фун­ты, а затем превращать фунты в золото. Такое бегство капитала (в Британию для покупки золота) автоматически уменьшило резервы золотого стандарта, который индийское правительство поддерживало в Лондоне. Для того чтобы восстановить этот ре­зерв, ценные фунтовые бумаги (стандартная форма банковско­го поручительства), служившие «покрытием» обращавшихся в Индии бумажных денег, были переведены из Бомбея в Лон­дон, и таким образом, для того чтобы компенсировать транс­ферт, был ограничен индийский кредит (30).

Один раз битые завышенной оценкой валюты, что при снижении цен больно ударило по жизненному уровню, и битые повторно удушением кредита, индийцы лишились послед­него средства требовать золота. Но и этого мало: капитаны империи не без удовольствия наблюдали, как их схема заста­вила значительную часть населения колонии выкопать из зем­ли серебро и золото, чтобы расплатиться с долгами, тяжесть которых увеличилась вследствие удорожания рупии. Действительно, какая-то часть индийского золота, извлеченная из земли, попала в правительственные учреждения и немедлен­но отправилась в Лондон для возмещения дефицита торгово­го баланса (31). К октябрю 1920 года Индия превратилась в одного из экспортеров золота и оставалась таковым до по­следней четверти 1921 года. Там жаловались, что правитель­ство Индии «стало в лучшем случае немым свидетелем этой грязной аферы» (32).

Эта тактика, скорее дьявольская, нежели грязная, с блеском себя оправдала. Решение это, однако, было временным, и Нор­ман не играл в нем значительной роли, хотя, должно быть, знал обо всех деталях этой операции, которая началась незадолго до его вступления в должность управляющего, и все мельчайшие подробности которой он, учитывая, что Индия представляла для него «важнейший финансовый интерес», запечатлел в сво­ей бездонной памяти. Но Норман несомненно играл роль, при­чем главную, в создании первого американского послевоенного бума, каковой отметил начало его финансового правления и явил собой первый пример игры, которую он затеет десятиле­тием позже для достижения далеко идущих целей Британской империи.

Из рисунка 4.1, на котором отражена эволюция цены денег в Британии и Соединенных Штатах, видно, что как только Нор­ман был избран управляющим, процентная ставка в Лондоне поднялась с высоких 6 процентов до головокружительных 7 процентов — на целый пункт выше, чем в Нью-Йорке. Это был гамбит скоординированной тандемной политики, выработанной совместно с Федеральным резервным банком Нью-Йорка, и этот гамбит будет повторен в 1929 году.

Когда Норман душил Британию семипроцентной ставкой, «доведя численность безработных более чем до одного миллио­на человек» (34), Стронг следовал его примеру, и уровень про­центных ставок поддерживался на этом уровне в течение целого года, вследствие чего обе страны к весне 1921 года переживали тяжелейшую депрессию в своей истории: за двухлетний период (1920-1921 годы) безработица в Соединенных Штатах возросла на 6,5 процента; промышленное производство, продуктивность сельского хозяйства и ВВП снизились на 19,3, 6,1 и 2,3 процента соответственно (35), в то время как головокружительное паде­ние цен на 44 процента стало самым крутым падением за всю ис­торию страны.

Норман в своей первой официальной речи, произнесенной 15 июня 1920 года, так оправдывал свои действия: «Мы изо всех сил стараемся вернуться к... золотому стандарту. Страна-долж­ник не может позволить себе более низкую процентную ставку, чем страна-кредитор, а наша процентная ставка сейчас ниже, чем в Америке» (36). Поэтому скорейшим средством возвраще­ния и сохранения золота было взвинчивание банковского про­цента, который и без того был уже выше ставки, превалировавшей на «конкурирующем» рынке Ныо-Йорка. «Безработные, отстаивал свою точку зрения Норман, — в настоящий момент просто не могут быть обеспечены работой» (37). В Британии во время руководства Норманом Банка Англии в течение всего пе­риода между двумя мировыми войнами каждый десятый рабо­чий не мог найти работу (38).

Норман постоянно и совершенно справедливо твердил, что безработица — дело не его, а правительства; его, Нормана, зада­чей было следить за финансовым благополучием империи, что он и делал: в сговоре со Стронгом он задавил бум на Нью-Йорк­ской фондовой бирже, сбросил вниз американские цены на не­движимость и обанкротил фермерство Америки, и все это он, по совести говоря, сделал ради проникновения британских де­нег на Уолл-стрит. Остается без ответа очень важный вопрос: за­чем американской банковской элите потребовалось сотрудни­чество с британцами во имя удушения собственной экономики: Когда оба управляющих встретились в декабре 1920 года, они были очень рады согласиться в том, что политика удорожа­ния денег, хотя и несколько поспешная, в целом оказалась «на удивление успешной» (39). То, что они именовали «успешным», можно легко разглядеть на рис. 4.2, на котором показана дина­мика обменного курса фунта стерлингов и доллара.

Ясно видно, что с момента вступления Нормана в должность управляющего Банком Англии (март 1920 года) Британия упорно стремится за­фиксировать золотой стандарт на уровне старого довоенного паритета, равного 4,86 доллара за один фунт стерлингов. Аме­риканский банкир Стронг. сидя в своем Федеральном резерв­ном банке, не только с нетерпением ожидал этого события, но и был очень удовлетворен тем, что ему удалось обрубить ано­мальный рост американской денежной массы, которая, начав расти в июне 1919 года, к 1920 году достигла беспрецедентного уровня (40). Многие недоумевали, почему Федеральный резерв­ный банк, который в 1913 году задался общепризнанной целью покончить с дикими циклическими флюктуациями, дабы пре­дотвращать полное банкротство национальной экономики, по­терпел такую жалкую неудачу при первом же серьезном испыта­нии, не справившись после воины с ролью сторожевого пса аме­риканских финансов: спад 1920-1921 годов оказался внезап­ным, жестоким, необъяснимым. Опять-таки почему процент­ные ставки так долго удерживались на столь высоком уровне? Американская монетарная политика в 1920 и в 1929 годах, так же, впрочем, как и во весь период между войнами, кажется не­постижимой, если исключить из контекста европейскую поли­тику и в особенности британский план этой политики.