Николай Батюшин - Тайная военная разведка и борьба с ней

• Название: Тайная военная разведка и борьба с ней
• Автор: Николай Батюшин
• Жанр: История

Книга представляет из себя курс лекций, составленный  одним из создателей Русской военной контрразведки генералом Николаем Степановичем Батюшиным. Пионер своего дела, верный защитник России, ее пламенный патриот, он должен был своей особой службой, службой изо дня в день под пристальным вниманием коллег – боевых офицеров и унтер-офицеров, – собственной безупречной нравственностью, безукоризненным поведением, наконец, самоотверженностью преодолевать непонимание, безразличие, высокомерие и даже преступно беспечное отношение к делу, которому он служили, особенно со стороны тех царских генералов, многие из которых, как оказалось, безнадежно устарели для ведения войн в новую эпоху.

Лекции, им составленные, охватывают опыт работы военной контрразведки в годы Первой Мировой войны и ей предшествовавшие. Они предваряются биографическим очерком, посвящённым Н.С. Батюшину и заканчиваются его собственными воспоминаниями о молодых годах. Книга представляет собой ценный исторический материал и будет интересна всем, кто интересуется историей Русской армии и спецслужб. 

---

Сведения, копировавшиеся Михаилом Лемке, касались и организации нашей армии в самом широком смысле слова, то есть не только ее устройство, но и пополнение, вооружение, снаряжение, питание и пр., и оперативные задания и выполнение их в виде секретных отчетов об операциях, указаний для ведения и подготовки их и секретных дипломатических сношений, и пр., и пр., что и видно из ряда приводимых ниже выдержек из его «Дневника»:

А) По организации армии:

1) 1-го декабря 1915 года будет призвано под ружье 400 тыс., 1-го января 1916 года 600 тыс., 1-го февраля 1916 года 700 тыс. (13 октября 1915 года, стр. 152).

2) Документ (телеграмма генерала Рузского от 29-го октября 1915 года о количестве пулеметов (6-8) на полк) очень важный потому, что бесспорно устанавливает количество наших полков на Северном фронте (105 полков). (29 октября 1915 года, стр. 192).

3) Телеграмма помощника военного министра генерала Беляева с указанием, что ежемесячная выработка ружейных патронов достигает 105-110 миллионов, а ежемесячная производительность Тульского завода около 400 пулеметов (29 октября 1915 года, стр. 192-193).

4) Указание фамилий командующих тринадцати наших армий, их начальников штабов, генерал-квартирмейстеров (17 декабря 1915 года, стр. 295). Изменения в этом списке к 4-му апреля 1916 года приведены на странице 71-й «Дневника».

5) «Только половина корпусов Северного фронта имеет у себя мортирные дивизионы, а на Юго-Западном фронте 70 процентов их» (23 января 1916 года, стр. 478).

Б) По оперативной части.

6) «15-го сентября отсюда была отправлена в Калугу особая комиссия для осмотра и отвода помещений под Ставку» (27 сентября 1915 года, стр. 40).

7) «Командующий 5-й армией Павел Адамович Плеве полез 18-го на немцев под Двинском» (19 октября 1915 года, стр. 160).

8) «Ох, удастся ли наш план теперешнего наступления на Юго-Западном фронте, немцы все узнали заранее и везде по-видимому приготовились. Долго собирались, внезапность исчезла».

«Иванов (главнокомандующий Юго-Западным фронтом) донес, 17-го начинается атака 7-й армии; поддерживать будет 11-я армия».

Далее идет замечание самого Михаила Лемке, рисующее убожество его стратегических познаний: «Задача пустячная: «разбить живую силу противника и стремиться отбросить его на Север»… совсем как на дивизионных тактических задачах в офицерских собраниях мирного времени» (17 декабря 1915 года, стр. 296).

9) На странице 474-й приводится расположение штабов двенадцати наших армий на всем западно-европейском фронте.

10) «Секретные указания командующего 7-й армией командирам корпусов по управлению в бою», по опыту Бу – ковинской операции с 16-го по 26-го декабря 1915 года (7 января 1916 года, стр. 347-349).

11) «14-20 мая шли очень усиленные переговоры шифрованными телеграммами с итальянцами, французами и англичанами относительно просьбы первых, чтобы мы немедленно начали наступление на Юго-Западном фронте для оттяжки австрийцев, особенно сильно наседавших на итальянцев. Решено было начать наступление 22-го мая (стр. 831).

12) 1-го или 2-го июня начинает операцию Западный фронт: удар на Лопишино, демонстрации в других местах. Дело поведет 25-я дивизия и два полка 75-й дивизии (31 мая 1916, стр. 838).

13) Операция на Западном фронте поначалу не удалась (1 июня 1916 года, стр. 838).

14) Пустовойтенко (генерал-квартирмейстер при Верховном главнокомандующем) посылает иногда оперативные телеграммы в копиях Великому Князю Сергею Михайловичу. Так переданы мне сегодня (31-го мая) телеграммы от 29-30-го мая с просьбой вручить обратно, извиняясь, что они без конверта (31-го мая 1916 года, стр. 837).

Так как мне достоверно известно, что генерал Пустовойтенко имел в своем личном архиве копии подобных секретных телеграмм, то надо полагать, подобные вышеуказанные случаи передачи их без конвертов имели место, что давало Михаилу Лемке удобный случай их копировать.

В) По политической тайной разведке.

На страницах 750-757-й своего «Дневника» Михаил Лемке приводит ряд секретных дипломатических документов, касающихся России, Румынии и пр. 1-го июня 1916 года, то есть накануне вынужденного ухода Лемке из Ставки в Главное управление Генерального штаба, в своем «Дневнике» он пишет: «А все-таки достал еще четыре секретных документа к румынским отношениям», которые затем и приводит почти целиком.

Подобных выше приведенных секретных документов Лемке в 841-страничном своем «Дневнике» приводит бесчисленное количество и он побил, я полагаю, рекорд в отношении обилия и разнообразия доставлявшихся шпионами документов.

В «Дневнике» не говорится, для кого они предназначались. Трудно поверить, чтобы эти документы нужны были Лемке как историку и автору «Дневника» как он говорит на 283-й его странице. Слишком велик был риск, сопряженный с собиранием документов, что ясно сознавал и сам Лемке, говоря на 543-й странице «Дневника»: «Чую что-то недобро.е, надо беречься».

Будучи связан, по его собственным утверждениям, с социал-революционерами, социал-демократами возможно он был политическим шпионом, на что указывает его физическая, хотя и беспричинная ненависть к Государю Императору, к имени коего он прибавляет даже ругательные эпитеты (стр. 619).

Это предположение находит себе косвенное подтверждение и в факте ознакомления Лемке с секретной запиской Департамента полиции «О Земском и Городском съездах Союзов» и близко к ним стоящих: Терещенко и Шликевича. Они, по словам Лемке, ее не знали, несмотря на вообще большую осведомленность Терещенко (стр. 774). Следует также иметь в виду, что сам Лемке и Терещенко значатся вообще в списке масонов Н. Свиткова на страницах 26-й и 30-й.

Фраза Лемке по поводу наступления Юго-Западного фронта: «немцы все узнали заранее и везде по-видимому приготовились» (стр. 296) заставляет предполагать в нем и военного шпиона. Не будет большой ошибкой считать Лемке и политическим, и военным шпионом, полагавшим на военных неудачах России построить новое ее политическое будущее. Недаром же его обширный «Дневник» был выпущен в свет в 1920 году государственным издательством большевиков.

Инициатива изгнания Лемке из Ставки принадлежит штабу Северного фронта. Когда в его контрразведывательном отделении собралось достаточно агентурных данных против Лемке, то я как исполнявший должность 2-го генерал-квартирмейстера его поручил начальнику разведывательного отделения Северного фронта полковнику Ряби-кову запросить данные о нем в Ставке.

Для характеристики наивности чинов ее в смысле охраны секретов я приведу следующие выписки из «Дневника» Лемке, касающиеся этого запроса: «При раскладке бумаг по делам» натолкнулся (Лемке) на телеграмму Ассановича начальнику разведывательного отделения штаба Северного фронта полковнику Рябикову, посланную в Псков 6 февраля (1916 г.): «В должности переводчика состоит штабс-капитан в распоряжении полковника Носкова по делам печати. Слова в кавычках… зачеркнуты. Очевидно, это обо мне. Когда я спросил Ассановича, что это значит, он, вспыхнув, сказал, что это не обо мне и, взяв телеграмму, разорвал ее… Чую что-то недоброе, надо беречься» (стр. 542-543).

Хотя Лемке и был спугнут как шпион после 4-х с половиной месяцев работы в Ставке (с 25-го сентября 1915 г.), но до 2-го июня, когда он ушел из нее, то есть в течение еще четырех месяцев он продолжал интенсивно работать по собиранию секретнейших документов в Ставке. Базировался он в этом преступном деле прежде всего на доверии к нему генерала Пустовойтенко, а через него и генерала Алексеева. Вскоре после запроса полковника Рябикова я получил частное письмо от генерала Пустовойтенко с просьбой сообщить ему факты, порочащие Лемке. Невзирая на добрые между нами отношения по прежней службе в штабе Варшавского военного округа, я довольно сухо ему ответил, что данные имеются для начала дела, то есть его разработки, а если бы были неопровержимые, порочащие Лемке факты, то я тогда просил бы Ставку ликвидировать это дело с согласия конечно начальника штаба Верховного главнокомандующего.

Это обстоятельство не заставило однако Ставку насторожиться, наоборот, судя по «Дневнику» Лемке в главных руководителях ее встретилось самое упорное сопротивление для ликвидации этого позорного дела. Лишь вмешательство Дворцового коменданта, генерала Воейкова в целях охраны Государя Императора заставило Ставку после долгих препирательств с «жандармами» уступить и откомандировать Лемке в Главное управление Генерального штаба.

Надо отдать справедливость, что Ставкой все же принимались меры для охраны Государя Императора, но лишь после вмешательства в это дело штаба Северного фронта. Так 8-го марта 1916 года, то есть месяц спустя после первого его запроса о Лемке, последний пишет в «Дневнике»: «Сегодня, чтобы во время доклада Алексеева (Государю Императору) удобнее было удалить из большой комнаты генерала Залесского, Ассанович просил выйти и меня. Таким образом я лишаюсь возможности слышать доклад и реплики Николая» (стр. 619). А на другой день говорится, что «доклад Царю обставляется все большей тайной; приказано никого не допускать входить в соседнюю комнату, а Ассановичу, Пиковскому, Корзуну и Кудрявцеву уходить в другое место и дверь из журнальной комнаты запирать на ключ» (стр. 622).