Михаил Зайцев - Жесткий контакт

• Название: Жесткий контакт
• Автор: Михаил Зайцев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02645-2

 Заговор тайного мирового правительства или злокозненная проделка инопланетных пришельцев – что именно стало причиной появления в небе ЗНАКА, так и осталось неизвестным. Зато результатом стала Всемирная Трехдневная война. И хотя вытатуированный на груди ЗНАК обеспечивал полную неуязвимость от огнестрельного оружия, количество страха в мире не уменьшилось. Даже наоборот. А самым страшным местом на Земле стали затерянные в сибирской тайге Дикие Земли...

---

Когда до полянки-островка осталось всего ничего, шагов сто, мужчина остановился. Прислушался. Понюхал воздух. Низко присел и следующие пятьдесят три шага передвигался крадучись, то и дело останавливаясь, поглядывая по сторонам. Последние сорок семь метров мужчина предпочел не измерять ногами, а проползти...Сорок семь метров? Ха! Протяженность последнего участка пути крайне сложно поддается замерам, ибо его мужчина прополз на брюхе, зигзагом, от одного скопища молодых деревьев к другому, выбирая маршруты передвижений, сообразуясь с высотой травы. Полз по-пластунски, прячась в растительности от возможных досужих или заинтересованных взглядов пришлых собратьев по биологическому виду.

Аккурат на самом перешейке подрастали молоденькие, но уже кривенькие березки. Даже не деревца-подростки, а скорее, еще деревца-дети, болезненные, со слабенькими бледными листочками. Много, целая миниатюрная рощица на краю небольшого обрыва. Островок лежал как бы ступенькой ниже, и наблюдательный пункт, лучше березовой рощицы, невозможно было придумать. Медленно и аккуратно мужчина пробрался меж деревьев-прутиков, подполз к краешку обрыва-ступеньки, чуть-чуть раздвинул жирные травяные стебли костяным наконечником дротика, и поляна стала видна, что называется, как на ладони.

Под кривыми ветвями мертвого дерева, торчащего в центре поляны, прислонившись спиной к широкому стволу, сидел человек. Среднего роста и возраста тип, абсолютно лысый, с пегой, клочкастой бороденкой, в ношеной гимнастерке устаревшего образца без лычек и без погон, при «офицерском» ремне и в широченных галифе на босу ногу. Рядом сушились хромовые сапожки и хлопчатобумажные портянки. Если бы видимые участки голого тела – кисти рук, икры и стопы лысого – не были испещрены синюшными наколками, то более всего он походил бы на партизана времен Второй мировой. Однако татуировки красноречиво свидетельствовали – лысый прежде всего «блатной». Притом со стажем. На варикозной голени тюремный шрифтовик наколол банальное «она устала», на тыльной стороне ладошки правой руки аббревиатуру «СЛОН», то бишь: «смерть легавым от ножей», на левой ладони короткое и категорическое «сдачю», и, само собой, фаланги всех без исключения пальцев обеих рук украшали чернильные перстни.

Голая макушка блатного упиралась в прибитую к стволу драгоценным гвоздем серую дощечку с резным предупреждением: «Стой! Дальше смерть! Поворачивай назад!» Лысый лениво отмахивался от назойливых комаров и демонстративно не обращал внимания на человеческие черепа, что были нанизаны на облезлые, куцые ветки над его головой. Два черепа с дырками в темечках, как две обглоданные косточки на гнутых шампурах.

Откуда-то со стороны болот прилетела сорока. Уселась на сучке подле одного из черепов. Не столько из желания найти что-нибудь вкусненькое, сколько из любопытства, засунула клюв в пустую глазницу. Лысый задрал подбородок, запустил пальцы в редкую растительность на тощей шее, почесал, поскреб ногтями кадык и, собрав губы трубочкой, громко свистнул. Перепуганная сорока сорвалась с сучка, замолотила крыльями по воздуху, ракетой устремилась прочь, подальше от странного существа, издающего непонятные звуки. Лысый обнажил два неполных ряда гнилых зубов, расплылся в глупой, слюнявой улыбке. Но улыбка на его некрасивом лице продержалась недолго. Птица еще не успела перелететь открытое пространство поляны, когда со стороны леса, будто в ответ на посвист блатного, завыли волки. В две глотки. Надрывно и протяжно. Лысый вздрогнул. По лицу блатного пробежала судорога животного страха, и довольная улыбочка мигом преобразилась в злобный оскал. Лысый встрепенулся, вытянулся, потом сгорбился, подтянул колени к животу, перевалился на бок. Теперь он не сидел, расслабленно прислонившись к стволу, а прятался за ним, весь напряженный, в любую секунду готовый к бегству или к драке.

– Шаман! – хрипло заорал лысый. – Шаман! Ты здесь?! Где ты?! Покажись! Я один, я без оружия! Шаман, выходи! Базар к тебе есть! Козлом буду, надо побазарить! Без подлянок!..

«Когда человек испуган, он прежде всего хватается за оружие, – думал притаившийся среди молодой лесной поросли мужчина с дротиком, внимательно наблюдая за блатным. – Или ищет поддержки у товарищей, ежели таковые имеются и страхуют его, прячутся где-то рядом. У лысого нет оружия и нет страховки. И правда, он пришел один, с голыми руками... Кого он называет Шаманом? Наверное, меня, кого же еще. Он пришел через болота, остановился на обозначенной мною границе и просит о разговоре... Ну, что ж, можно и поговорить. Отчего бы не поговорить. Поговорим».

Взявшись за древко с острием на конце обеими руками, как положено браться за короткую палку перед рукопашной схваткой на ближней дистанции, мужчина, названный Шаманом, перекувырнулся через голову, клубком выкатился из своего зеленого укрытия, скатился с обрыва-ступеньки, оттолкнулся плоскими подошвами лаптей от ежика травы на полянке, распрямился, точно пружина, прыгнул вперед и вверх, приземлившись и мелко семеня ногами, пробежал шесть-семь метров, отделяющих его от ствола мертвой березы, и застыл в двух шагах от блатного, который только и успел, что заметить его появление и перевалиться на спину.

– Ты хотел поговорить? Говори. – «Шаман» бесстрастно глядел сверху вниз на лысого. Косматый, в мохнатой безрукавке, он походил сейчас на пса-волкодава, нависшего над облезлым котом-разбойником, замершим в оборонительной позе с четырьмя поджатыми лапами, пузом кверху.

– Ты... ты Шаман? – прошептал лысый, сглатывая слюну.

– Хочешь, зови меня Шаманом. Я не против. Шаман так Шаман. Мне без разницы.

– А меня Психом кличут, – произнес блатной чуть окрепшим голосом. – Кликуха такая – Псих...

– Я понял, – кивнул Шаман. – Расслабься, Псих. Не психуй. Я первым не нападаю. Будешь правильно себя вести, уйдешь живым.

Псих хотел что-то сказать, как-то ответить на скрытую, да что там скрытую, на откровенную угрозу в словах и в голосе Шамана, но передумал, промолчал. Вместо ответа Псих завозился на земле, уселся сначала на корточки, затем встал и, неуютно потоптавшись на одном месте, успокоился, наконец, в позе ноги на ширине плеч, руки по швам.

– Шаман, слышь... Эт самое... Если не в падлу тебе, скажи, откуда ты ваще взялся, а?

– Живу я здесь. – Шаман пристально посмотрел через плечо Психа в сторону болот. Псих перехватил его взгляд, понимающе улыбнулся.

– Один я, Шаман, падлой буду. Один притащился. Кореша на кочках пухнут в трех часах пути отсель, падлой буду... Не, Шаман, в натуре, скажи, а? Откудова ты здесь взялся, а?

– Я же сказал. Живу я здесь.

– Не здесь конкретно, а ваще в тайге, а?

– А ты сам-то как в тайгу попал, Псих?

– Я-то? – Псих оживился. – Я-то как все. Топтал зону в Мордовии, срок мотал, и бах – шухер. Всю зону ночью подняли, прошманали и этапом до ближайшей вэчэ, где бетонка с самолетами. Затолкали всех без разбора в транспортник, полдня, это самое, летели, значит, а как сели, глядь, другая вэчэ, в лесу, в тайге, значит, оттуда я щас и пришел. Неделя пути оттуда, от нас, до тебя.

– А дальше?

– Чего дальше?

– Ну, дальше, после того, как вас в лесу высадили, чего было?

– Чего? Солдатики с автоматами окружили, положили мордой в грязь. Кто башку поднял, тому пулю. Покамест мы лежали, служивые в самолет погрузились, и он улетел, сука. А мы остались. До нас еще два рейса было. Зэков в лес свезли немерено. Бетонка в тайге, это самое, ну, как ее, взлетно-посадочная полоса, казармы пустые, постройки разные пустые и никого, кроме зэков... Дык давно уже это самое было-то. Года четыре, как в тайге чалимся. Одни, значит, без колючки, без охраны, без присмотру... Тама, это самое, склады нашли. У военных, на складах, нашли жрачку. Тушенку, крупы немерено, но за два года все сожрали. Поначалу путево обустроились. Воры и все, которые в авторитете, в офицерских домиках. Мужики в казарме. Черти с петухами при котельной. Авторитеты пайки делили, мужики по хозяйству пахали, черти на подхвате...

– А козлы? – перебил Психа Шаман.

– Козлы? Козлов тоже на самолетах привезли. Были на этапе ссученные, а как же. Но, это самое, как просекли суки, что нас без кумовьев в тайге бросили, всем скопом в лес ломанули, не дожидаясь, пока их чмурить начнут...

Псих неожиданно запнулся. Замолчал. Посмотрел на Шамана с подозрением. В белесых глазах блатного блеснула злая искорка.

– Слышь, Шаман, я чо подумал, а может, ты из тех козлов, что в лес сдернули?

– Ну, и что, ежели так? – улыбнулся Шаман. – Вызовешь на правилок ответ держать, за то, что я, козел ссученный, когда-то снюхался с лагерной администрацией? Или сразу на перо посадишь? Или... ха! Или опустишь меня прямо здесь, под березкой?.. А если я вообще петух? Что тогда?

Псих засопел, опустил глаза. Вопрос, поставленный Шаманом, явно оказался для Психа неразрешимым. Помирать Психу не хотелось, но и нарушить табу, правила той жизни, по которой он жил, Псих не мог.