Александр Птахин - СУРОВАЯ ГОТИКА

• Название: СУРОВАЯ ГОТИКА
• Автор: Александр Птахин
• Жанр: Ужасы и Мистика

На дворе 1939 год. Небольшой, в прошлом губернский город. В местном Управлении госбезопастности НКВД создана специальная группа, которая должна противостоять немецкому "Наследию предков". Но работа группы сталкивает сотрудников  с непонятными и необъяснимыми явлениями, а далее заводит в совсем уже дремучую мистику таинственного масонского ордена, который, на поверку, оказывавется совсем не масонским. И как это связано с экспедициями в Среднюю Азию,   смертью и предшествававшей этому тяжёлой болезнью красного комдива и его приёмным сыном, ныне - майором госбезопасности, которого считают наследником эмира бухарского или с альбигойскими тайнами катаров, книгами и газетами изданными в недалёком будущем  и путешествиями во времени. Какой секрет ищут или скрывают, живущие до сих пор, участники давних событий, и давно умершие, которые, как оказывается, вовсе и не умирали. Разобраться во всех этих тайнах и предстоит молодому сотруднику УГБ НКВД Николаю Прошкину и его начальнику Владимиру Корневу. А на пороге война...

---

– Нет… Это не латынь… Это напоминает мне французский…

– Напоминает? Ты что же пять лет проучился и до сих пор французского толклом не знаешь? – возмутился Прошкин не получив мгновенного ответа.

– Да начало фразы мне как раз понятно – написано имя «Жак де Моле»… А дальше…Какой-то странный текст для французского… Сейчас в справочнике посмотрю…- он отложил листок и извлек с полки толстенькую книжицу с надписанным не по-русски корешком, потом взял блокнот и что то – прикинул в нем, вытащил французско – русский словарь, и снова взглянул на рисунок, а потом удивленно – на Прошкина.

А что на Прошкина смотреть – можно подумать это он написал! Хотя буквосочетание «Жак де Моле» где-то он слышал, и совсем недавно… Точно слышал – от Феофана, когда про тайные ордена говорили… Был, если верить почтенному старцу, в этих орденах такой деятель. Правда, давненько.

– Странно… – Алексей погрузился в задумчивость.

Прошкин решил блеснуть эрудицией:

– Был ведь такой Жак де Моле – исторический персонаж, в ордене состоял!

– Конечно, был! Кто же сомневается? И в Ордене не просто состоял, а являлся магистром ордена тамплиеров – последним магистром этого легендарного ордена, зафиксированным в его официальной истории. Был сожжен инквизицией в 1314 году – по обвинению в ереси, – быстро, как на экзамене, отчеканил Алексей.

– Может, это он нарисован? – предположил Прошкин.

– Да не важно, что тут нарисовано, важно, что написано! Вот слушай, – Субботский пафосно, как диктор радиовещания продекламировал – Жак де Моле подохнет как собака! – Хотя конечно, учитывая, что эта надпись очень похожа на старофранцузский – то можно и так – перевести – Жак де Моле должен подохнуть как собака! Точнее как порченный или паршивый пес… В любом случае предложение имеет ярко выраженную негативную коннотацию – можно рассматривать его как ругательное, но отнесено оно к будущему времени, с модальностью долженствования…

Прошкин совершенно запутался:

– Если этот Жак де Моле уже умер – зачем будущее время понадобилось? Может это цитата? Из манускрипта или романа?

Начитанный Субботский тут же ответил:

– С именем де Моле связан один общеизвестный исторический анекдот. В день казни Людовика XVI – во время Великой Французской революции – ну ты помнишь… Некто выбежал на эшафот. Окунул руку в свежую кровь казненного монарха и закричал – «Жак де Моле, ты отомщен!». Но что бы кто-то кричал «Жак де Моле должен подохнуть», да еще и как поганый пес… я не припомню…Скорее всего это банальная грамматическая ошибка…Имелось ввиду, что де Моле уже умер, и умер бессмысленно или случайно – как собака – просто употреблена неуместная временная форма…

Прошкин наморщил лоб размышляя. Что бы Баев, знавший дюжину языков, допустил грамматическую ошибку? Очень сомнительно… В тексте должен быть смысл – актуальный именно сейчас и именно для ситуации в которую попал Александр Дмитриевич…

– Знать бы, кто тут нарисован!

– Типчик неприятный – по френологии лживый и лицемерный – раздвоенный подбородок указывает именно на эти качества. Неужели действительно это Жак де Моле? Я всегда думал, что он благородный рыцарь… Хотя, он ведь был не настоящий магистр!

– Как не настоящий? – Прошкин подавился горячей картофелиной и закашлялся.

– У тамплиеров исстари так повелось – один магистр был формальным – второй – фактическим… Сохранилась легенда, что Орден имел два Устава – один Папа Римский утвердил на капитуле – а откуда второй взялся не понятно, но именно он и был основным!

– Здорово! – по-детски обрадовался Прошкин, – Как у ребятишек в книжке Гайдара, – и тут же ненавязчиво уточнил, – А ты давно ее прочитал – эту книжку? Про Тимура и его команду?

– А… ну…- Леша почему-то замялся, – Как сказать… давно – с полгода назад…У меня один знакомый… Студент один, с вечернего отделения, подрабатывает перепиской на пишущей машинке… При «Международной книге», издательство такое… Приносил экземпляр – машинописный – почитать…Я так забавлялся. Неужели ее действительно опубликуют?

– Угу, в следующем году, издательство «Детгиз», тираж – 50000 экземпляров, – уверенно пророчествовал Прошкин, и теперь горячим продуктом подавился уже Леша.

Разговор прервал автомобильный гудок – Прошкин открыл окно:

– Хватит, Прошкин, брюхо набивать! Уже и щеки в окно не пролазят! – весело крикнул Корнев, приоткрыв дверцу автомобиля, – выходи, поехали – дело срочное – по твоей части!

Диво дивное.

Корнев подвинулся, освобождая Прошкину место за рулем – тот поинтересовался насчет маршрута.

– В Прокопьевку едем… Отправили туда депешу – что бы эксгумацию тела Феофана произвели. Так вот – звонит местный фельдшер, из амбулатории – и говорит… нету тела… Вознесся батюшка Феофан…

Прошкин едва не сбил зазевавшегося велосипедиста и переспросил:

– Что сделал? – он не верил своим ушам. Никогда не ожидал он такого от почтенного старца. Вознестись не вверенной заботам Прошкина территории! И даже не предупредить его. Это было самое настоящее, первостатейное свинство!

– Не юродствуй, Николаша, – ты ж прекрасно слышал! – Корнев пребывал в великолепном настроении, даже удручающая новость из Прокопьевки не могла этого настроения испортить, – Вознесся… Рассобачились они у нас Прошкин совершенно!

– Кто? Служители культа?

– Нет – интеллигенция сельская! Естествоиспытатели безголовые – что б им… Ну, вырыли гроб, вскрыли – он пустой. Так фельдшер местный тут же диагноз поставил: вознесся! Слышал ты такое?

***

Прошкин слышал, по крайней мере, раз сто – еще в детстве. Когда в церковно – приходской школе читали рассказы про жития святых… Но, что бы не портить настроения начальнику согласился, что ничего подобного места никогда раньше не имело – поэтому как действовать в такой ситуации не предусмотрено ни в уголовном, ни в гражданском кодексе, ни в ведомственных инструкциях – но такой опытный специалист как Владимир Митрофанович в ситуации конечно разберется – с позиций научного материализма. А он – Прошкин будет всемерно содействовать…

А разбираться было в чем. Действительно, поздним вечером – чтобы не тревожить зря сельскую общественность – из могилы Феофана извлекли гроб и притащили в клуб. Открыли. Тела Феофана в нем не было. Зато гроб был до верху наполнен изрезанной на мелкие полоски мануфактурой.

Не надо было специального лабораторного анализа чтобы выявить – полоски образовались из шитой на заказ формы Александра Дмитриевича! Сашины хорошо подогнанные гимнастерки и форменные брюки, кожанки и шинели из не по уставу дорогого сукна искромсали портновскими ножницами на длинные лоскуты шириной в 3 – 5 сантиметров… Прошин и Корнев совершенно опешили, принялись восстанавливать нить событий той достопамятной ночи, с надеждой выяснить истину и хотя немного успокоить местных товарищей.

Итак – Прокопьевка была местом дислокации центральной усадьбы колхоза «Красный пахарь». Еще в колхоз входило четыре хутора – бывшие кулацкие хозяйства. В одном из хуторов имелся большой двухэтажный каменный дом. По решению правления, для привлечения в колхоз квалифицированных кадров, дом был переименован в «Общежитие работников культуры» и соответственно переоборудован. Хотя жили тут люди разные… даже с некоторых пор, ставший полезным председателю, спецпосленец Вадим Проклович Чагин (при постриге принявший имя Феофана). Так вот, вечером, пользовавшийся в очаге сельской культуры значительным авторитетом, Феофан принялся жаловаться на боли за грудиной и агроном Дуденко повез его на мотоцикле в центральную усадьбу – в амбулаторию. Феофану вроде как полегчало от ветра и езды, и в помещение амбулатории он зашел самостоятельно. Но, через несколько минут, вышел – фельдшера не оказалось на месте. Теперь Дуденко повез его прямо в Н. – в областную клиническую больницу. По дороге – на перекрестке с Чаплинской трассой – им повстречался автомобиль, который направлялся, по счастливому совпадению как раз в город. Конечно, в автомобиле почтенному Феофану, снова ставшему хвататься за грудь, было бы ехать гораздо комфортнее, чем на мотоцикле. Водитель автомобиля – новый инженер с Чаплинской насосной станции – охотно согласился довезти старика до больницы, и Дуденко вернулся в общежитие со спокойной душей. Нет, конечно, Дуденко не знал раньше этого инженера. Он из Чаплино знает от силы пять человек, и то со старого завода – стройка же насосной станции началась совсем недавно и там каждый день новые люди появляются. А утром позвонил из амбулатории фельдшер, сообщил, что Феофан умер. Стояла сильная жара, похороны организовали в тот же день, гроб был закрытым…