Мейв Бинчи - Серебряная свадьба

• Название: Серебряная свадьба
• Автор: Мейв Бинчи
• Издательство: СЛОВО/SLOVO
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-85050-824-4

Ирландская писательница Мейв Бинчи, автор нескольких пьес, сборников рассказов и более десятка романов, известна во всем мире. Ее книги не раз становились бестселлерами, получали международные премии.

Герои романа «Серебряная свадьба» готовятся отпраздновать знаменательное событие — двадцать пять лет совместной жизни Дейрдры и Десмонда Дойлов. В торжестве должны принять участие трое детей Дойлов, а также родственники и друзья. У каждого из героев романа своя непростая жизнь, свои проблемы, свои затаенные обиды, секреты и радости. Серебряная свадьба Дойлов заставляет всех заглянуть в прошлое, многое переосмыслить и по-новому оценить настоящее.

---

Прошло несколько недель. Об эксцентричном поведении Джой на рождественской вечеринке почти не вспоминали, Фрэнка, как обычно, похвалили за то, что он сумел пресечь недоразумение на корню. Джой с высоко поднятой головой вернулась на работу, планы и идеи сыпались из нее как из рога изобилия. Запоев больше не повторялось. Но и свидания дома у Джой прекратились.

Сразу после Нового года Фрэнк и Джой встретились за обедом. Фрэнк в присутствии нескольких менеджеров заговорил о дефиците свежих идей. Сейчас, после Рождества, надо срочно придумать что-нибудь новенькое. Они с Джой Ист пообедают вдвоем в ресторане и пораскинут мозгами. Женщины обожают деловые обеды, да и сам он не прочь.

Они отправились в лучший ресторан, где все могли их видеть.

Она потягивала свой тоник, он — томатный сок. — Обед за счет фирмы, а мы ничего не пьем, — сказала она с улыбкой.

— Как ты мне тогда сказала, я — сын пьяницы и боюсь алкоголя.

— Я так сказала? По правде, не очень-то помню, что говорила в тот день. Поэтому ты больше ко мне и не приходишь?

— Нет, не поэтому.

— Тогда почему? Я хочу сказать, больше ведь не нужно соблюдать мер предосторожности, это все равно что запирать конюшню после того, как лошадь уже сбежала… Надо пользоваться ситуацией…

Ее улыбка была теплой и приветливой. Как у той, прежней Джой.

— Боюсь, как бы не было вреда. Говорят, на этой стадии беременности не рекомендуется…

Она улыбнулась, довольная, что он беспокоится.

— Но ты мог бы прийти, просто чтобы поговорить, разве нет? Я ждала много дней подряд.

Это была правда, она держала слово и не звонила ему. Ни разу.

— Нам и вправду надо поговорить, — сказал Фрэнк.

— Почему же ты пытаешься сделать это в ресторане, где мы у всех на виду? Вон те женщины — родня жены Нико Палаццо. С самого нашего прихода они не спускают с нас глаз.

— Мы с тобой обречены быть на людях всегда, до конца жизни, поэтому на людях мы и должны решать, как нам жить дальше. Если мы поедем к тебе домой, то невольно вернемся в те дни, когда для нас кроме нас самих не существовало никого, с кем бы стоило считаться.

Голос его был спокоен. Но она чувствовала в нем тревогу.

— Выходит, ты хотел запастись свидетелями — на случай, если я собираюсь сказать тебе что-нибудь неприятное?

— Не валяй дурака, Джой.

— Я не валяю дурака, а вот ты из кожи вон лезешь, не зная, как выпутаться из этой истории! Что, не так? Ты и в самом деле перепуган до смерти.

— Неправда, и хватит улыбаться этой своей улыбочкой, она ведь ненастоящая. Это фальшивая улыбка, которую ты надеваешь для клиентов и деловых партнеров. Она не от сердца.

— А твоя улыбка, Фрэнк, разве она когда-нибудь была от сердца? Может быть, ты не знаешь, но твоя улыбка никогда не доходит до глаз, никогда! Она всегда кончается в уголках у рта.

— Почему мы сейчас все это говорим друг другу?

— Потому что ты трясешься от страха, я сердцем чую.

— С чего ты так на меня ополчилась? Что я такого сказал? — Он в изумлении развел руками.

— Не надо делать этих итальянских жестов, я тебе не Палаццо! Что ты такого сказал? Я повторю, что ты сказал. Ты сказал, что мы должны, сидя в общественном месте, решать, как нам жить дальше. Ты забываешь о том, как хорошо я тебя изучила, Фрэнк, ты забываешь наше первое правило: когда тебе нужно встретиться с неприятелем, проводи встречу на нейтральной территории, а не у себя или у него. Вот это ты сейчас и делаешь. Мы с тобой знаем, что если возникает опасность ссоры, главное — сделать так, чтобы встреча происходила в общественном месте. Это удерживает тех, кто хотел бы закатить сцену.

— Джой, ты хорошо себя чувствуешь? Уверена?

— Знаешь, этот способ далеко не всегда действует, — упрямо продолжала она. — Пьяная или трезвая, дома или не дома, я могу устроить сцену, стоит мне только захотеть.

— Конечно, можешь, но к чему это? Мы же друзья, с какой стати нам ссориться?

— Мы не друзья, мы, как фехтовальщики, обмениваемся выпадами, мы играем друг с другом, и каждый ищет выгоду для себя…

— Ну хорошо, если все это так, зачем же мы тогда заводим ребенка?

— Не мы заводим ребенка, — отчеканила Джой. — Это я завожу ребенка.

И на лице у нее появилось торжествующее выражение, как будто она одолела соперника, выиграла приз или просто добилась своего вопреки всем обстоятельствам.

Именно тогда он понял, что у нее на уме. Она намерена вечно держать его в неизвестности и тем самым — на коротком поводке. Он и пикнуть не посмеет. Это ее ребенок и ее решение, и пока это ее устраивает. Она и не думает обещать ему какой-либо определенности, ее план состоит в том, чтобы он никогда не знал наверняка, сохранит ли она все в тайне или нет. Он будет игрушкой в ее руках.

Однажды с Фрэнком Куигли уже пытались проделать такую штуку. Был один такой поставщик, он тайно скупил рынок, а потом, когда в «Палаццо» уже полным ходом шла рекламная кампания товара и поздно было идти на попятный, вдруг поднял цену. Да, с этим Фрэнк сталкивался, с ним уже пытались играть в такие игры. Он ответил тогда с улыбкой, что не заплатит ни копейки сверх той цены, о которой они изначально договорились. «Но вы же будете выглядеть глупо, если, ухлопав столько денег на рекламу, вынуждены будете признаться, что товара у вас нет!» Отнюдь, спокойно ответил Фрэнк с очаровательной улыбкой. Они просто-напросто дадут объявление, в котором извинятся перед покупателями и объяснят, что поставщики их подвели. «Палаццо» только еще больше станут уважать за честность, а ненадежный поставщик утратит репутацию. Все очень просто. Но ведь тогда дело касалось фруктов. Тогда речь не шла о ребенке.

Он пустил в ход все свое обаяние и, когда обед кончился, совершенно измочаленный, поздравил себя с тем, что, по крайней мере, удалось соблюсти видимость нормального разговора.

Они поговорили о работе. Дважды он ее рассмешил — рассмешил по-настоящему, так, что она, откинув голову, громко хохотала. Две женщины, которые, по ее словам, приходились родней Нико Палаццо со стороны жены, бросали в их сторону любопытные взгляды. Но при всем желании они не смогли бы увидеть ничего такого, о чем можно было бы посудачить дома. Это был самый невинный обед в истории. Иначе они бы не обедали здесь, на глазах у всех.

Он рассказал ей, как справил Рождество, Джой рассказала, как ездила к друзьям в Суссекс, у которых гостила уже не в первый раз. Большой родовой дом с кучей ребятишек.

— Ты им сказала? — поинтересовался Фрэнк. Он чувствовал, что нельзя отходить в разговоре слишком далеко от того, о чем они оба думают, иначе его обвинят в черствости.

— О чем? — спросила она.

— О ребенке.

— О каком ребенке?

— О твоем. О нашем, если хочешь, хотя по большому счету, как ты сказала, это твой ребенок.

Джой довольно фыркнула, будто говоря: «А-а, так-то лучше».

— Нет, — ответила она. — Я никому ничего не собираюсь говорить, пока не решу, что делать.

И больше об этом не было сказано ни единого слова. Как всегда, говорили о планах и проектах. О том, что нежелательно посвящать Нико во все дела компании, о новом приобретении «Палаццо» — участке в районе, который считался перспективным. Джой даже боялась, что он развивается слишком уж быстро. За большие деньги люди покупали там большие дома, а затем за еще большие деньги превращали их в шикарные современные особняки. Эти люди будут покупать еду в дорогих гастрономах или даже ездить в «Хэрродз».[15] Джой считала, что «Палаццо» не стоит метить так высоко, их цель — менее фешенебельные районы, где огромная автостоянка супермаркета не будет пустовать.

— Можно даже было бы придумать что-нибудь интересное с автостоянкой, — с воодушевлением говорила Джой. — Сам знаешь, какое гнетущее они производят впечатление. Гнетущее — это в лучшем случае, а в худшем — просто кажется, будто именно здесь тебя и укокошат. Что, если попробовать раскрасить все в яркие цвета? А вокруг устроить некое подобие галереи. И сдать в аренду место под торговые палатки. В общем, оживить атмосферу…

Из ее слов получалось, что она не собирается уходить из «Палаццо» и покидать Лондон.

Если у Джой Ист вообще были какие-то планы, то они заключались в том, чтобы взять трехмесячный декретный отпуск и сразу после родов вернуться на работу. Похоже, она не собиралась информировать Фрэнка о том, какая роль при этом уготована ему. Видимо, именно по таким правилам она и собиралась вести игру.

Когда наконец они расстались, у Фрэнка все внутри клокотало от бешенства. Он был вне себя и еще решительнее, чем до Рождества, вознамерился поставить ее на место. Он не собирался мириться с ролью марионетки в ее руках. Если она, как всякий нормальный человек, не откроет ему своих намерений, то и с него взятки гладки, пусть не ждет нормального отношения. Он станет бороться с ней ее же оружием. Если ей хочется играть в кошки-мышки, что ж, он в долгу не останется.