Мария Барышева - Мясник

• Название: Мясник
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Наше время. Стечение обстоятельств возрождает и развивает необычный талант у художницы-любителя. Это свойство, проявляющееся только в процессе создания картин, усиливаясь с каждой нарисованной картиной, меняет окружающих людей и саму художницу. Воронка событий втягивает в себя всё больше самых разных персонажей и предметов. Сюжет держит в напряжении до самого финала. Яркие образы, динамика, глубоко и достоверно прорисованные характеры героев.

---

Схимник посмотрел на нее с искренним любопытством.

— Ты имеешь в виду, что в данном случае это неразумно? Или тебе жаль пару отморозков, которые бы грохнули твоего друга, с удовольствием тебя бы тут разложили, потом грохнули бы и тебя, а завтра бы даже не вспомнили об этом? Может тебе и Ганса жаль, и прочих, им подобных?! Какие чувства можно испытывать к гнилым щепкам?!

— Нет, не жаль, но… видишь ли, просто я знаю цену человеческой жизни, — сказала Наташа устало. — С недавних пор знаю. То, что я вижу внутри людей, огромно, оно значительно — это Вселенная, целая система… и когда все это рушат ради собственного удовольствия или ради выгоды…

— Ты думаешь, я убиваю ради удовольствия? — спросил Схимник с возрастающим интересом и неожиданно спрятал пистолет во внутренний карман куртки. — Может, ты вообще знаешь, почему я убиваю? Я-то знаю, а вот ты? Может махнемся информацией, а? Баш на баш?!

Он снова вернулся на прежнее место и теперь стоял в свете фар «спортиджа» — высокий, темный, страшный. Он внушал Наташе безотчетный, животный ужас, и ей казалось, что она еще никогда не видела столь равнодушного и странного человека, а то, что было внутри него…

… рвать жизнь на куски, не чувствуя ни вкуса, ни голода…

Он был бы великолепной натурой!

Кроме того, Схимник явно был не прочь затеять какую-то свою игру, но игр с нее хватит. Пусть он только приведет ее к тому, кто все это делает, кто, если правы Слава и Костя, виноват в смерти ее клиентов — вот его она убьет с удовольствием. Да, вопреки всем своим принципам, с удовольствием! И даже знает, как!

— Вот так, вот так, — бормотал Костя, опершись одной рукой о сиденье водителя, — вот так, мужик, стой. А ты, Наташка, отойди, ну, пожалуйста, отойди, что ж ты там торчишь! Забыл ты, мужик, про меня, да? забыл, тебе и в голову не могло прийти, что увечного с собой потащат, ты бы, конечно, не потащил, верно?!

Его рука наткнулась на Наташин пакет, и от легкого хруста он вздрогнул, испугавшись, что его услышат снаружи, но когда он глянул в стекло, то увидел, что Наташа и Схимник по прежнему стоят к нему спиной и успокоился. Его взгляд упал на рулон ватмана, торчащий из пакета, и он едва сдержался, чтобы не отдернуться назад.

— Ладно, — резко сказал Схимник, — все! Давай-ка, забирай из машины свое барахло, если оно там есть, и смотри, без глупостей! Вон идет твой приятель!

Наташа осторожно обошла его и дернула ручку покореженной дверцы, а Схимник остался стоять, следя за ней и за темным силуэтом Славы, который быстро шел к ним со стороны леса. Не без усилия открыв дверцу, Наташа протянула руку за своим пакетом… и едва не вскрикнула, когда Костя осторожно сжал ее локоть.

— Тихо! Покажи ему картину, — шепнул он. — Сделай так, чтоб он остался на месте, и покажи ему картину, только сама в сторонку отойди!

Наташа взяла пакет, захлопнула дверцу и повернулась. Ее пальцы подрагивали на листе ватмана. Сжав губы, она медленно подошла к Схимнику, который застыл в свете фар «спортиджа», спокойно глядя на нее. Наташа обошла его, так что они оба оказались в паре метров прямо перед бампером урчащего джипа.

— Ты вот говоришь, что не веришь в меня? — произнесла она медленно и потянула из пакета лист. — А хочешь поверить? Хочешь узнать правду?

— Что это? — настороженно спросил он и шагнул назад, и Слава, подошедший почти вплотную к машине, остановился, недоуменно глядя на них и пытаясь понять, что происходит.

— Как что? Одна из моих картин. За которыми так упорно гонялся твой хозяин. Посмотри сам, ради чего все это затеялось. Или ты боишься? Это ведь всего-навсего кусок бумаги… а что может сделать человеку кусок бумаги?

— Очень много, — сказал Схимник, и она впервые услышала в его твердом голосе легкую неуверенность. — Так что…

Стоя почти вплотную к нему, Наташа развернула картину, и взгляд Схимника мгновенно метнулся в сторону, но тотчас вернулся к просохшим мазкам туши, словно зацепившись за них, и глаза его широко раскрылись. Он склонил голову набок и, бурно задышав, вдруг резко подался к листу, вытянув руки, со странно голодным выражением лица, и Наташа сунула картину в эти жадно протянутые к ней руки и отскочила к Славе, оставив Схимника в веере бледно-желтого света. Его пальцы вцепились в ватман, и он уставился вглубь картины, плотно сжав губы, и на его скулах заходили желваки, точно он отчаянно боролся с тем, что видел, но уже не мог оторваться от него, словно картина была оголенным проводом под напряжением, и равнодушно-каменное выражение его широкого лица взорвалось, выпуская наружу изумление, ярость, ненависть, боль… и увидев это, Костя нырнул вниз и изо всех сил нажал рукой на педаль газа. «Спортидж» весело рявкнул и рванулся вперед, врезавшись в стоявшего перед ним человека. Удар не был достаточно сильным для того, чтобы убить, но Схимник упал, выронив картину, и Слава, выйдя из оцепенения, бросился к нему, навалился сверху и изо всех сил ударил головой о землю. Но пальцы Схимника тотчас ожили и вонзились ему в кожу за мочками ушей, и Слава отпустил его и отвалился в сторону, судорожно дергая ртом и закатывая глаза, и теперь уже Схимник навис над ним, оскалив зубы и продолжая давить… и тут он дернулся, издав странный горловой звук, дернулся еще раз, и на этот раз Слава сквозь густеющую пелену услышал мягкий звук удара. Пальцы, выжимавшие из него жизнь, ослабли, в лицо ему брызнуло что-то теплое, и тяжелое тело Схимника навалилось на него, придавив к земле. Задыхаясь, Слава с трудом столкнул его с себя и приподнялся на локте, мутно глядя на Наташу, которая стояла рядом, и ее рука с намертво зажатым в побелевших пальцах камнем ходила ходуном.

— Умница, — прохрипел Слава, сел и схватился за голову, пытаясь выбраться из кроваво-черного тумана. Наташа уронила камень, наклонилась к Славе, и он поднялся, держась за ее плечо.

— В машину, — пробормотал он. — Хватай картину и бегом в их машину!

Она не отреагировала, и Слава слегка тряхнул ее, заставив оторвать взгляд от тонкой струйки крови, вытекающей из растрепавшихся волос Схимника.

— Я убила его, — в ужасе произнесла Наташа и принялась яростно тереть ладонь о свою куртку, чтобы на ней не осталось ни капли чужой крови. — Господи, Славка, я его убила!

— Вряд ли. Он здоровый! Давай, лапа, давай в машину, быстро, нет времени!

Она подняла картину и пакет и попятилась к «десятке», глядя, как Слава расстегивает куртку Схимника и шарит во внутренних карманах. Вытащив пистолет и сотовый телефон, он рассовал их по собственным карманам, открыл дверцу джипа и, повозившись немного, выволок из него Костю и потащил по земле, ухватив подмышки, — потащил медленно, шатаясь и кашляя, и, увидев это, Наташа быстро забросила пакет в машину и бросилась на помощь. Вдвоем они свалили Костю, бормочущего, что он и сам все может, на заднее сиденье, прыгнули в машину сами, и Слава тотчас повалился лбом на руль, заходясь в жесточайшем приступе кашля. Она испуганно схватила его за плечо.

— Что?!..

— Нет, нет, — пробормотал Слава, с трудом шевеля распухшими, разбитыми губами, и поднял голову, — все…

— Может, я поведу?

У него вырвался сухой смешок, и он тронул «десятку» с места, выводя ее на дорогу. Подпрыгивая, машина выбралась на асфальт, и тотчас Наташа, повернувшаяся взглянуть на Костю, вскрикнула:

— Машина!

— Вижу, — сказал он сквозь зубы, — вижу, вижу!

«Десятка» полетела по шоссе, набирая скорость, то и дело вихляясь, сосны снова понеслись навстречу, словно корчась в нелепом судорожном танце, и Наташа, вцепившись пальцами в обивку кресла, увидела, как фары ехавшей сзади машины остановились напротив того места, где остался их «спортидж». Возможно, кто-то просто притормозил полюбопытствовать, но она чувствовала, что это не так, и убедилась в этом, когда спустя несколько минут фары, уже превратившиеся в два далеких огонька, но еще видные на прямом отрезке дороги, двинулись за ними, но в следующий момент «десятка», взвизгнув шинами, нырнула за поворот, и фары исчезли.

— За нами, — прошептала Наташа и отвернулась. — Слава, это, наверное, те его люди, которые звонили.

— Да, да, — пробормотал он, вцепившись в руль, — я знаю. Наташка, я тебе одну вещь скажу, а ты слушай внимательно. Если что-нибудь случится — мало ли… в общем, если я, Костя, даже твоя мать… если эти твари доберутся до кого-нибудь из нас, а потом предложат тебе встретиться с ними, работать на них в обмен — не соглашайся, поняла?!

— Что? — растерянно переспросила Наташа. — Но ведь…

— Не отвечай им, не соглашайся, исчезни, забудь — ясно?! Словно никого и не было!

— Я не могу так…

— Сможешь. Это трудно, я понимаю, но ты сможешь! Ни ради кого не соглашайся! Ты не имеешь права! А будешь сомневаться — вспомни жрецов, вспомни всех своих клиентов, вспомни все, что ты уже увидела, Дорогу вспомни — тогда сможешь! Я хочу, чтобы ты мне пообещала!