Кирк Дуглас - Последнее танго в Бруклине

• Название: Последнее танго в Бруклине
• Автор: Кирк Дуглас
• Издательство: ННН
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87927-029-7

Знаменитый американский киноактер Кирк Дуглас в последнее время успешно работает в области мелодрамы. Его романы «Танец с дьяволом» и «Дар» сразу были отмечены и читателями, и критиками. Его третий роман, «Последнее танго в Бруклине», представляет собой вариацию на тему знаменитого фильма Бернардо Бертолуччи «Последнее танго в Париже» с участием Марлона Брандо и Марии Шнайдер. В отличие от фильма Бертолуччи, действие романа Дугласа происходит в современном Нью-Йорке, но накал страстей столь же высок, а перипетии любовной интриги держат в напряжении читателя до самой последней страницы.

---

– Привет, Бен, ты что же собственные правила нарушаешь? Этак брюшко себе отрастишь поплотнее моего, а? Как это у тебя на доске было написано? «Ненакачанные шины только тонущим в радость». Правильно?

– Вот, дожил, меня моими же заповедями побивают.

– А ты не подставляйся. – Милт плюхнулся в кресло.

– Видал, этот японец ваш важной был шишкой, некролог прямо на первой полосе. – Бен сунул ему газету. – А уж словеса-то, словеса…

– И для вас это паршиво, да?

– Не говори. Полный бардак, вот что я тебе доложу.

– Тебя, небось, этот Майкелсон со света сживает?

– А насрать мне на него. Сказал ему: «Мудила ты, и ничего больше», – а потом заявление об уходе подал.

– Об уходе?

– Вот именно, и туг кое-какие сложности прорисовываются. С Сарой, понимаешь, приходится сутками напролет общаться.

Бен понимающе кивнул.

– Да уж, не позавидуешь тебе.

– А то! Я уж по Майкелсону стал скучать, честное слово.

Бену бы расхохотаться, оценив этот свирепый юмор и абсолютную непроницаемость выражения лица гостя, но он все так же смотрел перед собой, невесело покачивая головой.

От Милта это не укрылось.

– Слушай, малыш, а что это ты так и пышешь счастьем?

– Оставь, пожалуйста, я такой идиот, такой идиот…

– Что-нибудь не то с Эллен? Бен только рукой махнул.

– Ничего не понимаю. Ты почему от нее ушел, вот что мне объясни.

Молчание. Низко опустив плечи, Бен, сидя на кровати, крутил в руках газету, превратившуюся в жгут.

– Ведь ты же с ней был счастлив. – Милт покосился на дверь и перешел на шепот: – Вернись к ней… послушай меня, вернись, пока Мэрион тебя в колясочку не усадила, чтобы везти на детскую площадку.

– Поздно уже, – вздохнул Бен.

– Какое там поздно, она же тебя любит.

– Нет, Милт, ты не знаешь. Я в воскресенье поехал утром в парк… думал, сделаю ей сюрприз, помогу эту ее ораву накормить…

– Ну, а она? Она-то как тебя приняла?

– Никак, потому что вместо нее пришел этот врач.

– Какой еще врач?

– Ну этот, который на сердце оперирует. Вандерманн. Она опять к нему ушла, вот что.

– Минуточку, Бен, минуточку. Ты, значит, видел этого Вандерманна собственными глазами?

– Конечно.

– И было это утром в воскресенье, у входа в парк?

– Точно.

– Значит, ты ошибся. У него в воскресенье утром была операция, пересадка сердца.

– Да брось ты, я еще с ума не сошел.

– С ума ты не сошел, а вот зрение – уж ты не спорь – не то, что прежде.

– Да он же в двух шагах от меня прошел!

– Исключено. Я сам виделся с ним в воскресенье утром, и было это на Манхэттене.

– Ты? – Бен не верил собственным ушам.

– Да. Только это большой секрет; ну короче, ему-то и предстояло этому япошке, который концы отдал, поставить новое сердце.

– Неужели я правда обознался?

– Да, выходит, что так, ошибка вышла, и не первая за это время. – Милт снова опасливо покосился на дверь. – Вот что, давай уматывай скорее отсюда и возвращайся к Эллен.

В первый раз за все время их разговора на губах Бена мелькнула улыбка.

– Ты настоящий друг, Милт.

– Вот именно, а поэтому ты мне тоже окажешь услугу: придешь в гости, как всегда по субботам: карты, жаркое – ну, что тебе объяснять.

– Осчастливил так осчастливил.

– А почему я должен в одиночку страдать?

– Ну хорошо, считай, что договорились.

– Отлично! – Милт взглянул на часы. – Ладно, мне пора. Меня Дон Арнольд ждет в Антлантик-Сити. Сегодня первый раз на сцену выходит, вот и разнервничался.

– Так ты же подал заявление об уходе?

– Ну, Дона надо поддержать, мы с ним приятели.

– Привет ему от меня.

– Обязательно, тем более что он о тебе все время спрашивал.

Едва за Милтом закрылась дверь, как снизу донесся пронзительный голос Мэрион:

– Отец, к столу!

– Иду, – отозвался он. – Только вот газету долистаю.

Что угодно, только бы оттянуть ежедневно повторявшуюся процедуру, когда Мэрион обращалась с ним, словно с неразумным младенцем.

Он еще раз пробежал страницу с некрологом. Лучше, чем всегда. Из четырех самых знаменитых покойников троим перевалило за восемьдесят пять лет.

Бен прочел и имена, набранные совсем мелким шрифтом. Его всегда изумляло, сколько же за день мрет народа.

А что это такое? Он поднес газету поближе к глазам, поправил очки. Крохотная заметочка: «Все, чья жизнь озарена присутствием Джелло Бивгейна, скорбят о его кончине. Похоронное бюро Карлуччи, Бенсонхерст-авеню 1722, сегодня в 17.30».

– Суп остывает! – не унималась Мэрион.

– На хер твой суп, – буркнул себе под нос Бен и вытащил из кармашка часы.

Провел ладонью по подбородку: ну и щетина! Скинул тапочки и босиком побежал в ванную.

Эллен хорошо видела, что мистер Карло Карлуччи далеко не в восторге от того, что ему, как он выразился, предстоит «организовывать» погребение Джелло. Деньги не ахти какие, чему тут радоваться. Эллен с самого начала выбирала все, что он для себя обозначил как «экономический класс»: на рекомендованный им гроб – «настоящая вишня с латунными прокладками, обивка из шелка, матрас новейшего одобренного специалистами образца» – и не взглянула, предпочтя самый простой, кленовый. Мало того, никаких трат на кладбище: у нее нет денег приобретать землю, ставить временное надгробие. Обычная кремация после траурной церемонии.

– Как вы понимаете, мисс Риччо, – холодно объяснил ей мистер Карлуччи, – у нас кремация не производится, так как мы являемся католическим похоронным бюро.

– Ах, ну конечно, как я не подумала. – Со школы ей столько раз твердили, что католическая церковь прежде отлучала тех, кто для себя или для близких выбирал крематорий, и лишь в последнее время здесь наметились небольшие послабления. – Как вы думаете, мистер Карлуччи, может, мне обратиться в другое бюро?

– Нет необходимости, – тут же отреагировал он. – Мы имеем договор с фирмой «Нептун» именно на тот случай, если среди клиентов окажутся предпочитающие подобного рода услуги.

– Спасибо вам, – с облегчением проговорила Эллен, ведь у нее просто не оставалось сил, чтобы начинать все заново еще где-то. Но непременно нужно, чтобы устроили торжественную прощальную церемонию, иначе она себе этого не простит. Он не какой-нибудь оборванец без имени, которого можно швырнуть в общую яму. Он заслужил, чтобы его проводили по-человечески.

Ритуала она совсем не знала, ей вообще редко приводилось бывать на похоронах: мама, тетя Мари – вот и все. Заведение Карлуччи на Бенсонхерст-авеню она выбрала, потому что название напоминало ей о похоронной конторе Риццо у них в Амстердаме. По крайней мере, никаких сюрпризов тут не должно быть.

Как пожелал бы быть похороненным сам Джелло, она не имела ни малейшего понятия, как и о его вероисповедании да, в общем-то, и о настоящем его имени. Ладно, она постарается все сделать как можно лучше по итальянскому католическому образцу, если, конечно, не заломят столько, что ей и за год не расплатиться. Джелло на нее не посетует, если что, он же знал, что чувство ее к нему было настоящим.

В бюро она приехала за полчаса до назначенного времени, хотела проследить, чтобы мистер Карлуччи и его сотрудники не выставили за двери тех из БВГ, кто придет проститься.

При входе висело объявление «Служба по Джелло в часовне Д». По узенькому коридору, где тяжело пахло ладаном, она добралась до нужного зала. По стенам часовни Д, как повсюду в церковках при похоронных бюро, были развешаны изображения святых, претерпевающих свои муки, этакие подражания Эль Греко. Посетителю самому предоставлялось, глядя на эту живопись, проникнуться скорбью или пламенной верой. В общем-то, не так уж это и важно, поскольку в помещении стояла полумгла, так что лишь очень постаравшись можно было разобраться, какие детали особенно подчеркнуты.

Впереди, под необъятных размеров крестом стоял открытый гроб, окруженный белыми лилиями и гладиолусами. Вот уж не подумала бы, что на ее деньги оказалось возможным приобрести столько цветов, и как хорошо они подобраны! Медленно подойдя к гробу, Эллен всмотрелась в лицо покойного. Служителя она предупредила, что не надо особенно усердствовать с бритьем и гримом (а то тетя Мари выглядела в гробу, как на панели), и Эллен порадовалась, что все ее пожелания учтены. Единственное, что резануло ей глаза, – накрахмаленная белая сорочка вкупе с новенькими кожаными туфлями и солидным черным костюмом. В жизни она не видела, чтобы Джелло выглядел так чопорно.

Было такое ощущение, что ему хорошо, что ему спокойно вот так лежать. Ужасно ей будет его недоставать, но, может, самому ему и лучше, что все уже позади. Не к этому ли он и стремился, когда пил все больше и больше, как его ни предупреждали, что это опасно? Рихард месяца два назад прямо объявил Джелло, что тот себя просто убивает.

Как она благодарна Рихарду за то, что он в последние минуты Джелло был с ним рядом! Сделал все, что в его силах, чтобы спасти Джелло, но было слишком поздно. Когда он винился перед ней за то, что не смог уберечь столь дорогого ей человека, вид у Рихарда был такой подавленный. Ей даже стыдно стало за те нехорошие мысли о нем, которые приходили в голову, когда она поездом возвращалась в Нью-Йорк.