Мария Барышева - Последнее предложение

• Название: Последнее предложение
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Главный герой по имени Роман, житель провинциального российского города, закован в броню иронии, жестко огрызается и выставляет иглы навстречу любому общению. По типу: «не троньте меня, вам же лучше будет». Он становится свидетелем нескольких необъяснимых смертей совершенно рядовых граждан своего города. Его, уволенного архитектора, нанимает водителем катера для экскурсий и пикников друг детства, бизнесмен, вернувшийся в родной город. Через какое-то время его катер фрахтует на неделю странная девушка. За ним пристально наблюдает инспектор уголовного розыска, подозревая, что неспроста Роман становится свидетелем загадочных и трагических проишествий. Сам Роман в каждом из этих проишествий видит странного светловолосого мальчика…

---

— Это было просто… как это сказать, запугивание, — буркнул Дмитрий, и снова во всем его облике Роману почудилось странное смущение, хотя ему казалось, что он понимает причину этого смущения.

— Тыканье ножом в печень может отправить на тот свет достаточно быстро — и испугаться-то толком не успеешь, — заметил Роман и поморщился — кровь, стекавшая из уголка разбитого рта, уже ползла по шее, неприятно ее щекоча. — Ты хоть вообще понимаешь, что ты делаешь?

Гельцер чуть дернул рукой, уронив на пол длинный столбик пепла, задумчиво посмотрел на Романа и внезапно спокойно сказал:

— Нет.

В этот момент двери распахнулись, и в комнату ввалились двое мужчин в джинсах и ветровках, на которых темнели влажные пятна. Один из прибывших взмахнул в воздухе здоровенным, еще слабо трепыхающимся мокрым золотистым язем, которого он держал за жабры, и завопил:

— Степаныч, гляди, у старой плотины полтора десятка таких взяли!.. весь катер почти завалили!.. ты говорил — не ловится после грозы, не ловится!.. а я ж тебе утверждал, что после дождя они к самому…

— Вон отсюда! — страшным голосом заорал Гельцер, подскочив так, словно его подбросили. Охранники, правильно истолковав его поведение и вопль, ринулись на удивленных вошедших, и тех словно вынесло из комнаты. Вместо них в двери просунулась голова «ящерицы» и вопросительно повела очами в сторону Дмитрия.

— Игорь! — рявкнул тот, уже оседая обратно в кресло. — Ну какого хрена?!

Игорь оправдывающеся что-то бормотнул и исчез, старательно прикрыв двери. Гельцер повернулся в сторону Романа, наблюдавшего за происходящим с живым интересом. Почти сразу же Савицкий вновь стрельнул взглядом в окно. Трудно было сразу не понять, что они находятся отнюдь не в городе, но березы растут на многие километры вокруг Аркудинска. А за окном явственный плеск речной воды — причем это не Шая — та течет лениво и неслышно. Но речушка не мелкая — рыбаки подошли сюда на катере. Старая плотина есть на Шае, но это не Шая. Если б они шли оттуда… нет, вряд ли. Две разрушенных плотины есть и на Березянке… да, это ближе к истине.

— Загородный домик? — поинтересовался Роман. — Хорошее местечко выбрал.

— Пансионат будет, — Гельцер тоже глянул в окно. — Только достроили, пока еще открытие… ребята катера обкатывают, да и рыбалка здесь хорошая. В кои-то веки отдохнуть решил, а тут — здрассьте вам!

— Жаль — кровь с дерева плохо отмывается, — сказал Савицкий и сплюнул еще раз, отчего лицо Дмитрия чуть дрогнуло. — Что тебе надо, а? Ну с чего ты взял, что мы с Горчаковой задумали на тебя покушение?

— Во-первых, мне доподлинно известно, что ты с ней путаешься…

— Ну и что? Если б все рассуждали, как ты сейчас, на свете и никого живого бы не осталось.

— Я знаю, что в городе творится что-то очень странное, — Гельцер наклонился вперед так далеко, что чуть не соскользнул с кресла. — Я знаю, что ты в этом замешан… Знаешь, я не верю во всякие там фокусы, гипнотизерские шайки и тому прочее… но… Я уверен, что ты представляешь для меня опасность, я уверен, что Рита должна быть моей женой, я уверен, что должен тебя уничтожить — я понял это сразу же, как ты влез в наш разговор… Я послал людей тебя убить… я послал человека следить за тобой… и я хочу знать, на кой черт я все это делаю?!

Роман взглянул на его злое лицо, на холодно поблескивающие глаза, и впервые увидел за стеклами очков растерянность. Вероятно и сам Гельцер впервые в жизни чувствовал себя растерянным. Роман прекрасно знал ответ на его вопрос, но ответить-то как раз и не мог. Он взглянул на скучающих возле стены молодых людей, один из которых откровенно зевал, потом снова на Гельцера. Вся эта сцена до безобразия напоминала ему приевшиеся боевики — точно так же там привязывают к стульям, периодически болезненно портят внешность и много говорят не по делу. Ну конечно — банальность, так свойственная книгам Ивалди. А может и не книга тому виной, а Дмитрий, сам по себе бывший достаточно банальным.

Ох, Рита, Рита, играла б ты лучше на скрипке!

Гельцер аккуратно провел ладонью по волосам, посмотрел на часы и скривил губы, словно увидел там какую-то гадость.

— Почему-то мне кажется, что ты можешь прояснить этот вопрос. В своей жизни я никогда не опирался на «кажется» — я всегда действовал согласно расчетам и проверенным фактам, но сейчас у меня есть только список, дурацкое ощущение, что последние несколько дней я то и дело превращаюсь в марионетку, которую не только дергают за ниточки, но и вкладывают ей в голову чужие желания, а еще мне чертовски хочется проломить тебе башку, извини за прямоту. Разумеется, как только я разберусь, в чем дело. Рома, я тебе уже сказал, я человек деловой, к тому же, современный. В наших делах никогда не было грязи, я никогда никого не убивал и никогда не отдавал таких приказов. Кровь — это сейчас не модно, к тому же тщательно разработанными комбинациями можно добиться гораздо большего, нежели укладыванием конкурентов ровным штабелем согласно госту…

— Может, все-таки развяжешь — я хочу законспектировать.

— У меня совершенно нет времени, чтобы заниматься той ерундой, которой я сейчас занимаюсь! — зло процедил Гельцер. — И даже не столь важно, что ты, голубь, меня шлепнуть собирался, уж не знаю, как… У меня возникла беспредельная жизненная необходимость жениться на Горчаковой, хотя на самом деле мне это совершенно не нужно. Уж не говоря о таких банальных вещах, как любовь или богатое приданое. Доход ее состоит исключительно из ошметков Костиных денег да плюс то, что даю ей я! Да и сама Ритка меня мало привлекает — деваха, конечно, красивая, но когда человека постоянно избивают, с психикой у него черт знает что может случиться. Глядишь — вроде снаружи игрушка красивенькая, целехонькая, а внутри вместо механизма одни осколки да винтики…

— Замечательные же друзья были у господина Горчакова, — с холодной усмешкой произнес Роман, и Гельцер раздраженно отмахнулся.

— Речь сейчас не об этом!

— Если не об этом, чего ж ты ее сюда притащил?! Меня что ли недостаточно было?! Или ты думал, что Ритка тебе внушает, чтоб ты на ней женился?!

— А я не знаю, — ответствовал Гельцер. — Я не знаю, кто мне и чего внушает. Я послал за тобой кретинов, побоявшись обращаться к серьезным людям, потому что не мог понять, зачем вообще это делаю. Нельзя дико ревновать того, кого не считаешь своей собственностью. Нельзя хотеть уничтожить кого-то без всякой причины. Ты здесь не только потому, что мне сообщили о твоих нехороших намерениях и моем имени в списке. Ты здесь и потому, что я ощущаю себя оскорбленным ревнивцем из шекспировской трагедии, уверенным, что ему наставили развесистые рога! Ты прав, Савицкий, это бред! Может, я болен, может, у меня паранойя… Но люди, чьи фамилии рядом с моей, умерли не от паранойи. И совсем не зря ты и твой приятель мент завязаны во всем этом по уши.

«Вот как?» — мысленно сказал себе Роман, продолжая незаметно пробовать высвободить руки. С другой стороны, ну высвободит их он, а дальше что? Двое из стоящих у стены людей явно вооружены, да и в доме их еще неизвестно сколько. Гельцер сидит достаточно близко, в принципе, есть возможность использовать его в качестве живого щита, к тому же он обретет вполне весомый довод высказывать свои требования. Хорошо, если Рита здесь же в доме. А что, если она где-нибудь в другом месте? Что, если ее уже нет вообще?

В любом случае, от нытья и душевных терзаний ничего не изменится, не так ли? Гельцер сел близко, охрана, выказывающая безмолвное недовольство этим фактом, далеко — это большой плюс. Пытаться освободиться и высчитывать нужный момент. Плохо, что руки были не только связаны, но и привязаны к спинке стула — со стулом за спиной и полусогнутым много не навоюешь. Роман украдкой скосил глаза на столик, где поперек тарелки лежал, завлекательно поблескивая темным тонким лезвием, узбекский пичак, после чего устало обвис на стуле, все своим видом изображая сломленность и смирение с неизбежным.

— Не понимаю, чего ты от меня хочешь? — пробормотал он, не глядя на Гельцера. — Каких ответов ты ждешь? Что я гипнотизер? Что я устраиваю людям несчастные случаи?..

— Это не были несчастные случаи! — отрезал Дмитрий. — Тому, что это такое, я и определения подобрать не могу. И у меня нет никакого желания, чтобы со мной случилось то же самое.

— Ну, так я здесь, сделать ничего не смогу, чего ж тебе еще? Причину? Никто меня не нанимал, и мне совершенно наплевать — жив ты или нет.

— Насчет последнего, ты знаешь, верю, — Гельцер кивнул и встал, и Роман с трудом удержал на лице усталое смирение, не дав просочиться досаде. — Видать, сильно она тебе голову задурила… А ведь Рита — отнюдь не аленький цветочек, знаешь ли.

Роман, которому все эти бессмысленные и размытые разговоры уже до смерти надоели, хотел было ответить, что и сам Гельцер далеко не ромашка, но тут где-то в глубине дома что-то грохнуло, раздался визг, потом злой мужской окрик, дребезг, словно чем-то стеклянным от души запустили в стену, и где-то хлопнула дверь. Гельцер поднял указательный палец и улыбнулся.