Мария Барышева - Увидеть лицо

• Название: Увидеть лицо
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Пассажиры междугороднего автобуса, вместо пункта назначения, приезжают в удаленный и изолированный от внешнего мира роскошный особняк. С ними начинают происходить события, не до конца объяснимые с позиций здравого смысла. Мистика и фантастика всё сильнее вторгаются в их существование. Детективно-фантастический сюжет начинает развиваться в стиле «Десяти негритят», но это — только часть авторского замысла. Психологически-мистико-фантастический триллер. Изумительная проработка каждого персонажа. Напряженный и непредсказуемый сюжет.

---

Он осекся, потом зло взглянул на Алину, смотревшую на него пристальным немигающим взглядом.

— Остальные? Ну, чего притих? Вещай дальше!

— Я ее не убивал, — тихо повторил Гершберг и опустил голову. — Это, наверное…

— Кто?!

— Не знаю! Ничего не знаю! — слова посыпались из него, словно сухие горошины из разорвавшегося пакета. — Отпустите меня! Пожалуйста! Вы же… это чтобы меня…

— Кто убил твою подружку?! — ровно спросил Виталий. — Ты ведь его знаешь! Это Лешка?!

— Какой еще Лешка?! Никакого Лешки не знаю! Я ничего не знаю! Кто вы?! Откуда вы взялись?! Как вы меня нашли?! Вы не могли меня найти! — он тихо всхлипнул. — Вы не могли найти Элю! Вы не могли найти даже себя! Отпустите меня! Вы понимаете, что вы натворили?!.. Вы же вывели… теперь и меня… Сволочи!

Олег взвился со стула, но Виталий успел схватить его за руку и дернуть обратно. Алексей нехорошо усмехнулся, потом снова перевел взгляд на Гершберга.

— А вы рассчитывали, что мы все забудем, да?

Тот вдруг широко улыбнулся ему.

— Именно так. И уж тебе-то лучше меня ни о чем не спрашивать! Мне о тебе все известно!

Евсигнеев побледнел, потом его лицо исказилось в злой гримасе. Приступ смелости тут же отпустил Гершберга, и он, съежившись на стуле, снова начал жалобно причитать. Олег хмуро посмотрел на Виталия.

— Слушай, мы так долго будем с ним канителиться! Давай я ему в рыло дам пару раз, может, это улучшит его сообразительность?!

— Или я! — поддержала его Ольга, хищно прищурившись. — Пусть живее языком машет — у меня уже терпение кончается!

— Во-во! Слышь, ты, тевтонец хренов, терпение у нас кончается! Впрочем, у меня оно и не начиналось! Говори давай, а то сейчас на небо отправлю, к коллеге Шрейдеру! У, компания оккупантов!

Гершберг вздрогнул и поднял голову. На мгновение на его лице появилось искреннее удивление, потом он взглянул на Алину и кивнул, констатируя факт.

— Ты.

— Я, — сказала Алина с кривой усмешкой, поднимаясь со стула. Подойдя к нему, она внимательно взглянула сверху вниз на запрокинувшееся к ней лицо.

— Не понимаю! Шрейдер был отличным специалистом! Каким образом ты могла разблокироваться?! Даже при учете особенностей твоей психики… Каким образом?! Ты не могла вспомнить! Тебе закрыли воспоминания о переходе! Ничто не могло тебе напомнить! Тебя тщательно осмотрели!

— В ухо заглядывали?

На лице Григория Даниловича отразилось искреннее недоумение, потом он покачал головой.

— Ухо? При чем тут ухо? Ведь там ничего не бы…

— Когда ты вместе с коллегой пытался меня скрутить, то потерял бумажку с телефоном Эльвиры. А я успела ее спрятать. Ухо было ближе всего. Машинальные действия, — Алина улыбнулась ему в лицо. — На уровне подсознания.

— Что?! — потрясенно спросил он. — Ты… ее там… Ты успела увидеть там эту запись?

— Нет. Она была сложена.

— Твою мать! — Гершберг откинулся на спинку стула и захохотал — громко, истерично, со всхлипываниями. — Бумажка! Просто бумажка! Как могла обычная бумажка… без информации… и вдруг стать критической точкой блокировки?!.. О-ой-господи! Старина Шрейдер бы удавился, если б узнал об этом! — он резко оборвал свой смех и взглянул на нее почти с ненавистью. — А я ведь ему говорил!.. Я с самого начала был против!.. И потом!.. Я ведь говорил им, что возвращать тебя — большой риск! Если бы Константинович не был главным… со своим дурацким гуманизмом!..

— … то вы бы меня ликвидировали, не так ли?

— Это наука, девочка! Некоторыми вещами приходиться поступаться! Не считай меня чудовищем, но…в истинной науке важен не просто ум, а ум бесстрастный. Никакой морали. Никакой души. Все живые существа, включая и людей — особенно людей — это лишь средство для подтверждения истины. Сырье для прогресса научной мысли…

Алина размахнулась и со всей силы ударила его по губам, потом отвернулась, прошла за стул, на котором сидел Виталий, и устало облокотилась на спинку. Воробьев потянулся, взял ее руку, положил себе на плечо и сжал пальцы.

— Сырье?! — холодно переспросил Жора, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — А как же наши жизни, ты, сволочь?!

Гершберг зло посмотрел на него, черпая смелость в почти бессознательной ненависти к этим, окружившем его людям.

— А что такое с вашими жизнями?! Вы бы жили, как жили всегда! Живые и здоровые! Если бы она не осталась в живых, вы бы постепенно все забыли… Да, ситуация была экстремальной, да, на этот раз мы не смогли завершить все должным образом… но никто из вас не бодрствовал во время перехода! Шрейдер дал вам нужную программу, вы вернулись в свои жизни и в них и проснулись! Все! Все было бы именно так, если бы не она! И Эля была бы жива!

— Объясните, что вы с нами сделали? — тихо спросил Борис. — Что и для чего вы с нами делали?

— Господи, да зачем это вам надо?! Забудьте обо всем и идите по домам! Сумасшедшие! Только абсолютно ненормальные начнут искать приснившихся людей… искать смысл в том, чего никогда не было!

— Как это не было! — взревел Олег, до хруста вцепившись пальцами в спинку стула. — Да нас там всех, на хрен, поубивали! Ничего себе не было!

— Это было не по-настоящему! — отрезал разбитыми в кровь губами Гершберг и тоскливо покосился на заклеенное газетой окно.

— Но для нас-то это было по-настоящему! — глухо произнесла Алина. — Мы чувствовали по-настоящему! И умирали тоже по-настоящему! Мы были точно такими же людьми из плоти и крови, как и сейчас! Я абсолютно по-настоящему прожила тот миг, когда мне перерезали горло! Сволочи, и вы думаете, что вам это вот так просто сойдет с рук?!

— Глупенькая, — он усмехнулся почти с отеческой жалостью, — нам это уже сошло с рук. Неоднократно, причем! Что вы докажете?! Что у вас есть?! Трупы? Пропавшие люди? Документы? Пленки? У вас нет ничего — есть только идиотский сон! Все, что произошло — всего лишь идиотский сон, бред, галлюцинации — называйте, как хотите! Конечно, вы можете попытаться обратиться в соответствующие органы — бога ради, это даже будет интересно! Загремите в психушку всей компанией! — уголок его рта дернулся и Григорий Данилович снова отвернулся к окну. — Все! Больше я ничего говорить не стану! Я и так сказал достаточно!

Евсигнеев извлек из кармана перочинный нож, нарочито медленно раскрыл его, внимательно посмотрел на сверкающее лезвие, потом — на застывшее лицо Гершберга.

— Мне за такого мудака и отсидеть не жалко!

Григорий Данилович повернул голову, увидел нож и заметно встревожился.

— Я кажется, предупредил вас…

— Хватит! — взревел Алексей, поднимаясь. — Он меня еще пугать будет! Все равно один из них знает и, рано или поздно, узнают остальные! Мне терять больше нечего, понял, урод?! Ты и так у меня все отнял! Ты скажешь правду или я ее из тебя вырежу!

— Уберите этого психа! — испуганно сказал Гершберг, вжимаясь в спинку стула. — Ты спятил еще там!.. Правду… Какая правда вам нужна?! Я вообще не понимаю, чем вы недовольны. В том, что вы там умерли, мы совершенно не виноваты!

— А кто виноват?!

Гершберг сжал губы и мучительно скривился.

— Ну не знаю я! Я ведь был одним из ассистентов! Всего-навсего! Что вы от меня хотите?! В конце концов, разве вам там было так уж плохо?! Ведь там исполнились ваши желания! За что вы хотите нас наказать? — он взглянул на Ольгу. — Вы хотели стать владелицей клуба того человека, который так несправедливо с вами обошелся, — и вы ею стали! — его взгляд перескочил на злое лицо Олега. — Вы хотели собственную автомастерскую — и она у вас была! — лицо Олега в его глазах сменилось лицом Жоры, выражение которого, как всегда, было совершенно непроницаемым. — Вы хотели иметь сеть Интернет-кафе и быть плейбоем с внешностью Рока — и вы были таким! — взгляд метнулся к Виталию, но тут же ушел куда-то вниз. — Вы хотели иметь здоровую руку и забыть войну, на которой вам пришлось побывать, — так и было! Что плохого, что все ваши фантазии на несколько дней стали явью?! Черт возьми! Да вы сами по себе ничего не представляете! Вы неудачники, плывущие по течению! Ничтожества с глупыми, примитивными мечтами! — глаза Гершберга загорелись полубезумным огнем, и он выпрямился на стуле, торопливо облизывая склеивающиеся разбитые губы. — Думаете, каков один из критериев вашего отбора?! Мелочность и простота ваших желаний! В них не было грандиозности, не было размаха, не было невозможности! Никто из вас не стремился совершать какие-то умопомрачительные открытия, захватить власть в целой стране, вести жизнь Стальной бабочки, оставить в истории какой-то след! Заветная мечта… паршивая забегаловка, слесарня, парикмахерская, смазливое лицо!.. Уютное, сытое, мещанское счастьишко! Тьфу! — он криво усмехнулся, вдруг сразу став очень старым. — Думаете, я играю роль некоего злого, сумасшедшего ученого, а?! Ведь в подобных диких историях обязательно должен присутствовать безумный профессор, а?! Который обращается с благородными индивидуальностями, как с мусором.