Мария Барышева - Увидеть лицо

• Название: Увидеть лицо
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Пассажиры междугороднего автобуса, вместо пункта назначения, приезжают в удаленный и изолированный от внешнего мира роскошный особняк. С ними начинают происходить события, не до конца объяснимые с позиций здравого смысла. Мистика и фантастика всё сильнее вторгаются в их существование. Детективно-фантастический сюжет начинает развиваться в стиле «Десяти негритят», но это — только часть авторского замысла. Психологически-мистико-фантастический триллер. Изумительная проработка каждого персонажа. Напряженный и непредсказуемый сюжет.

---

И Наташка… Она опять начала приходить к нему по ночам… подходила к его кровати своей странной походкой балетного маленького лебедя, лицо ее дергалось, глазки зло блестели, а в руке болталась, задевая изгрызенными ногами за ковер, Аена с дырой вместо носа… Она подходила и говорила ужасные вещи на своем птичьем языке…

Борис встал и прошел в раздевалку. Снял свой форменный халат, аккуратно сложил его и начал надевать костюм. Костюм у него был хороший, дорогой, он всегда выбирал их очень тщательно, просаживая на это большую часть своих доходов и решительно отметая в сторону робкие намеки жены, что ей, вообще-то, хотелось бы новые сапожки или дубленку. Он считал, что с жены достаточно и золотых украшений, которые он делал ей сам, не допуская в доме никакой безвкусицы. А в последние две недели он вообще почти не слышал ее просьб. Он ее просто не замечал, и порой, случайно останавливая на ней рассеянный взгляд, не сразу мог понять, что делает в его квартире эта блеклая, рано постаревшая женщина. Ведь его женой должна была стать Инга — яркая, эффектная, похожая на испанскую цыганку! И что он сам делает в этой тесной двухкомнатной квартиренке?! Ведь у него двухэтажный особняк в немецком стиле с зимним садом и бассейном, у него «БМВ-универсал» благородного черного цвета, у него…

А потом его глаза широко открывались, и Борис понимал, что ничего этого у него нет. Все это есть у Витьки Субботина. А у него есть всего лишь сон. Прекрасный несбывшийся сон… прекрасный, если бы не посиневшее лицо мертвой девушки, висящей на вешалке — девушки, которая совсем недавно была так хороша и с которой он настолько реально занимался любовью, что до сих пор это помнил… Если бы не глупые голубые глаза куклы, сидящей на крышке рояля. И если бы не странный свист за спиной и не сочный удар, принесший холод, и боль, и темноту… а потом он открыл глаза и увидел перед собой чей-то затылок и с огромным трудом осознал, что всего лишь задремал в маршрутке по дороге на работу.

В тот день он до работы так и не дошел.

Борис застегнул пальто, внимательно взглянул на себя в зеркало и вышел на улицу. Ювелиры шумно докуривали на крыльце последние перед уходом сигареты, стоя на ступеньках и сидя на перилах, смеясь и болтая. Девушки покачивали длинными лайкровыми ногами и кокетливо стреляя глазами по сторонам, ни на секунду не закрывая рта. Большая часть молоденьких ювелирш были очень хорошенькими, и прохожие мужского пола, чей путь пролегал мимо забора «Камелии», косились на их прелести с откровенным восхищением, но Борису сотрудницы казались безумно вульгарными и крикливыми, и он равнодушно прошел мимо выставки аппетитных женских ног и начал спускаться по ступенькам. Он знал, что двое коллег сейчас неизменно отправятся в бильярд, а остальные, по случаю конца рабочей недели, с веселым гомоном пойдут в ближайший бар, где будут долго и громко поглощать разнообразный алкоголь. Его ни разу не приглашали на подобные посиделки — даже не делали попыток или намеков, и Борис всегда уходил с работы в одиночестве. Это его не особенно расстраивало — алкоголь был ему противопоказан, а компания — неинтересна.

Недалеко от подъезда мягко притормозил черный блестящий «БМВ», и Борис резко остановился. Дверца открылась, и из машины с кошачьей грациозностью выскользнула ослепительно красивая молодая женщина с копной черных блестящих вьющихся волос, небрежно рассыпавшихся по черному шелку дорогого костюма. Она вытащила из машины бобровое манто, набросила его на плечи, хлопнула дверцей и величавой походкой направилась к крыльцу «Камелии».

— Добрый вечер, Борис Анатольевич, — щебетнула женщина с легкой смешинкой, проходя мимо него и обдавая ароматным облаком «Живанши» и дорогого туалетного мыла. Борис блаженно моргнул, потом повернулся, глядя, как Инга неторопливо поднимается по ступенькам — ювелиры уже давно стояли у ограды, наблюдая за сценой с тихим жадным интересом. Он с трудом подавил желание броситься за ней, схватить за руку и объяснить ей, какую ошибку она совершила. Объяснить, что на самом деле она должна быть замужем за ним, а не за Витькой. Объяснить, что все, что было до этого, — лишь нелепый, ненужный сон!

Дверь за Ингой захлопнулась, и он судорожно сглотнул. Как Инга не понимает, что Витька ее не достоин, что он ее не ценит, что он заигрывает с молоденькими ювелиршами невзирая на ее существование. А вот он бы все для нее делал! На руках бы носил. Сам бы делал для нее украшения — он ведь очень хороший мастер, к тому же знает ее вкусы. В сущности, он все о ней знает. В свободное время иногда он незаметной тенью скользил за ней по городу, наблюдал, как она выбирает одежду или духи, как приглядывает в цветочных магазинах новые растения для зимнего сада, как грызет соленый миндаль, как тихонько напевает себе под нос, когда думает, что ее никто не слышит, как ее рука с расческой ходит по волосам… Несколько раз он видел ее на волжанских пляжах, после чего ему стало еще хуже. А теперь это было и вовсе невыносимым — ее равнодушие, ее недоступность, ее губы, целующие не его. Инга заполнила все его существо и билась в голове, словно большое душистое сердце, она сводила его с ума, и он возвращался домой, кривясь от неизменной боли в правом подреберье, и видел дома жену и не понимал, что это такое. Ему нужна была Инга! Инга! Когда она вместе с Витькой ездила на Мальдивы, он прочитал об этих островах абсолютно все, и теперь казалось, что именно он побывал там вместе с ней. Когда она на несколько месяцев укатила во Францию, он последовал за ней — сидя над книгами с бокалом дорогого настоящего французского вина. Он был с ней везде.

Борис отвернулся и медленно вышел за ограду. Потом шагнул за толстый ствол тополя и начал ждать. Вскоре из дверей вышли Витька и Инга, они шли в обнимку и над чем-то громко смеялись, причем Витькина рука уверенно лежала на ее левой ягодице. Борису послышалось свое имя, и он почувствовал, как его обдало горячей удушливой волной. Он скрипнул зубами, с ненавистью глядя на Витькину модельную стрижку и совершенно безвкусный костюм, нелепо сидевший на его мускулистом теле. Витька никогда не был хорошим ювелиром и уж точно никогда не был мастером, но он умел крутиться. Он умел подсиживать и подставлять, лезть по головам и по трупам, расстилаться и становиться в бойцовскую стойку, выжимать деньги абсолютно из всего и грамотно их вкладывать. И он очень хорошо умел отнимать.

Он отнял у Бориса его жизнь.

И отнял его женщину.

«БМВ» вырулил со двора и проскользнул по дороге мимо Бориса, сияя фарами. Он сжался за деревом, с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать злыми безнадежными слезами. В голове снова появилась знакомая болезненная мысль. Впрочем, теперь она даже не была такой уж болезненной. Скорее немного приятной.

Если у него отняли, то почему бы ему не сделать то же самое?

Инга поймет свою ошибку. Должна понять. Ей придется это сделать.

Борис вышел из-за дерева и неторопливо зашагал по вечерней улице, не замечая, как следом тронулся прятавшийся в полумраке возле зарослей сирени «лендровер» и медленно пополз следом, потом рванулся с места, обогнал его и скрылся за углом. Спустя минуту Лифман свернул туда же, сгорбившись и сунув руки в карманы пальто. Он всегда ходил одной и той же дорогой — здесь он дворами пересекал несколько улиц и выходил как раз к витрине антикварного магазина, которую он всегда долго и с наслаждением разглядывал, после чего садился в маршрутку и ехал домой.

Миновав один из домов, Борис замедлил шаг, увидев стоявший возле обочины джип с включенными фарами, но сделал это не из-за машины, а из-за человека, который курил, прислонившись к бамперу. Его лицо было очень знакомым. Особенно знакомым был взгляд, умудренный и чуть снисходительный, и почувствовав на себе этот взгляд, Борис ощутил странную неловкость и неуверенность. Это ощущение тоже было очень знакомым.

— Борис Анатольевич? — негромко произнес человек, когда он поравнялся с ним. — Можно с вами переговорить?

Лифман резко развернулся и в упор глянул на него, потом улыбнулся, и женщина, сидевшая в машине, вздрогнула, увидев эту улыбку. Это была бессмысленная улыбка сумасшедшего, долгое время проведшего в четырех стенах и вдруг неожиданно выпущенного на свободу.

— Виталий? — хрипло произнес он. — Это ты?

— Да, — ответил Воробьев, несколько удивленный и даже встревоженный такой реакцией. Борис резко шагнул к нему, и на его лице стремительно расправляла крылья некая полубезумная радость, граничащая с абсолютным счастьем.

— Слава богу! — облегченно произнес он, схватил Виталия за правую руку и тут же отдернул пальцы, испуганно посмотрев на него. — Что это?!

— Протез, — пояснил Виталий, — не пугайся. Зато с этой все в порядке, — он пошевелил в воздухе пальцами левой руки, готовый протянуть ее для рукопожатия, но тут же спрятал в карман, заметив, что Лифман не собирается этого делать. Свесив ладони вдоль бедер, он взглянул на руку Виталия с таким отчетливым отвращением, что Алину, смотревшую на лицо ювелира сквозь лобовое стекло, передернуло от гнева, и она стремительно вылетела из машины, громко хлопнув дверцей, и зло уставилась на Бориса суженными глазами. Лифман рассеянно посмотрел на нее и спросил: