Паола Педиконе - Тарковские. Отец и сын в зеркале судьбы

• Название: Тарковские. Отец и сын в зеркале судьбы
• Автор: Паола Педиконе
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-93196-879-7

В книге представлен широкий спектр воспоминаний и мнений людей, причастных к судьбам двух великих художников ХХ века – Арсения и Андрея Тарковских. В основу повествования легли яркие личные впечатления авторов книги от многолетнего общения с Тарковскими.

---

А она тогда говорит:

– Триолешка и Арагошка.[18] Какие у них, собственно, основания приглашать? Я же не приглашаю в Москву римского папу…

Ахматова любила у меня сонет, ей посвященный. А потом я написал стихотворение «Когда б на роду мне написано было лежать в колыбели богов…», и ей так понравилось, что она позвонила мне и сказала:

– Арсений Александрович, если вы теперь попадете под трамвай, то мне ни-и-сколько, нисколько не будет вас жалко.

Такой вот изысканный комплимент.

Дружба не была безмятежной, случались и ссоры. Одна из них связана с Пастернаком. Монолог Ахматовой по этому поводу сохранил Г. Глекин:

Борис Леонидович сказал перед смертью:

– Пошлость победила. Если бы я выздоровел, а не умер, я бы боролся с пошлостью во всем мире. Я любил жизнь больше себя и тебя (это он к Зине), но я умираю. Пошлость победила.

Это он понял, во что превратился роман его. А он делал ставку на него. Вы знаете, карикатуры там были пошлейшие. И реклама: «Принимайте пилюли нашей фирмы от несварения желудка, их всегда выписывал доктор Живаго». Или: «Великий поэт-страдалец применяет только наш крем для бритья».

Я не знаю, чего он ждал? Что его там будут щадить? Кто? Фабриканты подтяжек? Но почему? Кого и когда они вообще щадили? А пошлость была всегда. И в 1910 году, и в ХІХ веке, и в XV – всегда она была. И должна вам сознаться, она мне никогда не мешала. И страдальцем Борис никогда не был. По-моему, даже некрасиво так о нем говорить. Я даже с моим любимым Тарковским из-за этого поссорилась…[19]

Другая ссора Тарковского и Ахматовой приключилась в мае 1964 года, накануне ее вечера в музее Маяковского. Вячеслав Вс. Иванов пишет в воспоминаниях об Ахматовой:

Рассказала (по поводу выступления Тарковского о ней на вечере), что перед этим с ним поругалась. «Он в плохом состоянии, мрач-н ый, пришла известность, но не так, как он ждал». Он ругал ее за прозу и за «Модильяни» целый вечер; она отлучила его от дома и полгода не звонила ему.

Тарковский, однако, вспоминает об этой истории по-иному:

Однажды Ахматова показала мне кусок своей прозы. Мне не понравилось, и я ей об этом сказал. И ушел. Дома рассказал об этом жене, а она говорит:

– Купи цветы и немедленно поезжай к Анне Андреевне, извинись.

Но я не поехал. А через неделю раздается звонок:

– Здравствуйте, это говорит Ахматова. Вы знаете, я подумала: нас так мало осталось – мы должны друг друга любить и хвалить.

В 1966 году Тарковскому было суждено проводить Анну Андреевну в последний путь. Умерла Ахматова 5 марта в Москве, в Боткинской больнице, госпитализированная из-за инфаркта миокарда. Гроб с ее телом отправили самолетом в Ленинград, сопровождали его Каверин и Тарковский.

Опять дадим слово очевидцу, Льву Озерову:

У входа в морг собралось несколько человек, которые взяли на себя право сказать об Анне Андреевне Ахматовой в скорбный час, до выноса тела. Взобравшись на скользкую ступеньку и поддерживаемые участниками панихиды, говорили трое: Арсений Тарковский, Ефим Эткинд и я. Тарковский так волновался, что у него не попадал зуб на зуб.

Сохранилась фотография, сделанная на кладбище в Комарове: среди многих людей на первом плане у гроба Ахматовой Арсений Тарковский и Иосиф Бродский. Наверное, это самая глубокая по смыслу посмертная фотография Ахматовой: рядом с ней два любимых ее современника, два хранителя той высоты и чистоты, на которую и ее талантом поднялась русская поэзия ХХ века.

Друзья подбивали Тарковского написать воспоминания об Ахматовой. К сожалению, он так и не собрался сделать это. Остались только разрозненные фрагменты в заметках, статьях, интервью. В одной из бесед он вспоминал:

Она была очень добра ко мне и, чувствуя, что она для меня значит, как-то сказала мне:

– А мы с вами, Арсений Александрович, не цветаевцы, а ахматовцы.

И это была правда.

В добавление к теме нужно заметить, что Тарковский и Ахматова могли бы познакомиться много раньше – в середине 1930-х. Дело в том, что Ахматова в то время сдружилась с сокурсницей Арсения – Марией Петровых. Они много общались, поверяя друг другу сердечные тайны, но ни разу Петровых не сделала попытки познакомить Тарковского с Ахматовой.

И еще одна любопытная деталь: в Марию Петровых сильно был влюблен Осип Мандельштам, кумир Тарковского в те годы. Мария Петровых частенько приходила в гости к Мандельштаму, вынуждая жену поэта ревновать, и в то же время, по свидетельству Эммы Герштейн, Надежда Мандельштам инициировала сценарий «жизни втроем». Сценарий не реализовался. Мандельштам посвятил Петровых стихотворение «Мастерица виноватых взоров…». Ухаживал за Петровых и сын Ахматовой Лев Гумилев; она же в ту пору была влюблена в актера 2-го Художественного театра Владимира Готовцева.

Родословная. Вишняковы

Вера Николаевна и Иван Иванович Вишняковы, мать и отец первой жены Тарковского, обвенчались в 1905-м.

О своей бабушке Марина Тарковская (дочь Арсения Александровича) рассказывает так:

Мамина мать, бабушка Вера Николаевна, встретила Февральскую революцию с красным бантом на отвороте труакара. Однако спустя год она уже тщательно соскоблила свою фамилию с семейных фотографий. Милая наивная бабуся Веруся! Я думаю, что «органы», заинтересовавшись фотографиями, быстренько бы дознались, что там было написано. И бабушке бы не поздоровилось, потому что в девичестве она носила фамилию Дубасова. «Первое упоминание о Дубасовых в летописи – думный боярин при царе Алексее Михайловиче», – говорила бабушка со слов своего отца. Он, ее отец, с адмиралом Дубасовым, московским генерал-губернатором,[20] не был даже знаком, хотя приходился ему дальним родственником.

Бабушкин отец Николай Васильевич Дубасов был очень добрым человеком. Его любили и родные, и крестьяне, жившие в деревне рядом с его имением Переверзево в Калужской губернии. Когда начались волнения, они приходили к нему и говорили: – Мы тебя, Василич, в обиду не дадим.

Наверное, только историческая необходимость заставила крестьян разорить в революцию дом любимого соседа и выкинуть из семейного склепа его останки…

В 1905 году бабушка вышла замуж за дедушку – Ивана Ивановича Вишнякова. Он был родом из Калуги, дед его был протоиерей, отец – казначей. Дворянами они не были. Этот мезальянс оправдывался тем, что дедушка был судья, «универсант». Он окончил Московский университет и был очень образованным человеком. Знакомые называли его «ходячая энциклопедия».

Жили Вишняковы в Козельске; муж служил судьей, жена занималась домашним хозяйством. Родившейся в 1907 году дочери дали имя Мария (в семье ее звали Маруся).

В 1909-м Ивана Ивановича Вишнякова перевели служить в Малоярославец, и здесь Вера Николаевна познакомилась с врачом Николаем Матвеевичем Петровым. Это был незаурядный человек – умный, образованный, тонко чувствующий, фанатически преданный своей профессии. Петров влюбился в Веру Николаевну, она откликнулась на его чувство. Но прошло еще немало времени, прежде чем они окончательно соединили свои судьбы; каждый был вынужден оставить прежнюю семью. Вера Николаевна забрала дочку с собой, хотя это было непросто – Иван Иванович категорически не хотел отдавать Марусю.

В 1919 году Петровы перебрались из Москвы в приволжские места. Жизнь в провинции в те времена была спокойнее и сытнее; к тому же Николай Матвеевич был большим любителем природы и страстным охотником. Своего дома у Петровых долгое время не было – жили, снимая частные дома, или на казенных квартирах. Николай Матвеевич работал в Кинешме, неподалеку от Юрьевца, в селе Завражье и в поселке при заводе «Красный Профинтерн», наконец, в самом Юрьевце…

Окончив в Кинешме школу, Маруся Вишнякова решила, что ее призвание – литература, отправилась в Москву, где поступила на Высшие литературные курсы. Здесь она влюбилась в однокурсника, молодого поэта Арсения Тарковского. Так родилась семья, давшая миру еще одного гения – Андрея Тарковского.

Близкий друг Тарковских Лев Горнунг рассказывает о первом браке Арсения так:

Они известили родных о своем решении, и мать Маруси, Вера Николаевна, приехала в Москву познакомиться с избранником дочери. Он ей не понравился, и она целую ночь уговаривала дочь не свершать такого опрометчивого шага, как замужество. Увидев, что это бесполезно, она взяла с дочери расписку в том, чтобы она в будущем не упрекала мать, если ее жизнь с Арсением окажется неудачной. Брак состоялся, и Вере Николаевне пришлось примириться с фактом. Молодые ежегодно на каникулы приезжали в Кинешму к Петровым.

К 1930 году Петров заведовал сельской больницей близ Юрьевца. Больница находилась в местности, омываемой рекой Немдой, которая через 8 километров впадала в Волгу. Здесь была богатая растительность и отрада для Петрова – густые леса.

Петровы и Тарковские пригласили меня приехать к ним в отпуск. Я выехал поездом до Кинешмы… На вокзале [меня] ожидала Маруся вместе со своей двоюродной сестрой Татьяной…