Павел Федоров - В Августовских лесах

• Название: В Августовских лесах
• Автор: Павел Федоров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Ты, Григорьевна, не малый же ребенок! Вчера еще надо было до меня подаваться. Девочка ранена, солдат тоже. Как можно в такую жару без воды сидеть!

- Как же мы пошли бы? Что вы говорите, тетя Франчишка... оправдывалась Александра Григорьевна, чувствуя, что только эта женщина может их спасти.

- А черта лешего их бояться! Вы жинка, а Оля малое дите. Сколько таких жинок сейчас с детками по дорогам идет! Ни хаточки, ни кроваточки, як боговы птички, ни хлебца, ни водички. Быстро собирайтесь и пойдем до моей хаты. Солдату, конечно, нельзя, мы ему сюда покушать принесем. Слушай, як тебя там звать - Иван али Степан?

- Михаил, - ответила за него Шура.

- Да это же никак Михайло, повар! Вижу, обличье знакомое. О, як же тебя перекрутило! - покачивая головой, продолжала Франчишка Игнатьевна. Ну, хорошо, Михайло! Разом ты добирайся до канала. Сегодня там никого нет. Лицо ополосни, легче станет, а мы что-нибудь придумаем. А вы собирайтесь живехонько.

- Нет, тетя Франчишка, мне в деревню нельзя, - заявила Александра Григорьевна. Она даже не представляла себе, как сможет встретиться с фашистскими солдатами, как будет смотреть им в глаза.

- А что ты дальше станешь делать? Гляди, на кого похожа! - показывая на ее похудевшее лицо с синими кругами под глазами и опухшими веками, говорила Франчишка Игнатьевна. - А потом - куда ты пойдешь? Тебя поймают в первом же селе... Там заступиться будет некому.

- А тут кто за меня заступится?

- Как это кто? - возразила Франчишка. - Народ заступится! Ты народу служила, учила ребятишек грамоте. Муж твой тоже народу служил, защищал границу, и никто от него плохого слова не слышал. Он же яблони не рубил, грядок не портил! Вот только третий день пришла германская армия, а народ видит, якие были наши и что такое за птицы эти... Народ не обманешь... Пойдем, а там видно будет.

- Меня же там все знают, и кто-нибудь, есть же всякие люди, расскажет немцам, что я жена коммуниста, начальника пограничной заставы, протестовала Шура.

- Да я, так и быть, на первый случай так спрячу тебя, что и сам твой Усов не разыщет... Одной тебе идти нияк не можно. Кругом фашисты, такое с тобой сделают, избави матка бозка! - Франчишка Игнатьевна, как всегда, говорила очень быстро.

Скрепя сердце Александра Григорьевна согласилась с ней и стала собираться. Поправив на голове волосы, завязала свой узел.

- Ты, Михайло, як тебя называют, - распоряжалась Франчишка Игнатьевна, - спрячься на берегу канала и там поджидай. Только ружье куда-нибудь брось. Не нужно тебе ружье.

- Нет, винтовку я не брошу, - хриплым голосом проговорил Чубаров. Нельзя мне без оружия.

- Твоим же ружьем тебе же пузо проткнут!

- Пока винтовка у меня в руках, я себя живым человеком чувствую.

- Ну, як сам знаешь. Не будем суперечить. Мое дело - сказать тебе. Коли ты пойдешь с ружьем, то и прячься добре. Я к тебе буду бережком идти, а ты слушай, я подсвистну ось як!

Франчишка Игнатьевна приложила пальцы к губам и неумело свистнула негромким шипящим звуком. Чубаров улыбнулся.

- Вот так, понял, солдат? Ну, Олечка, пойдем. Ты попробуй, деточка, сама ножкой наступить, попробуй.

- Мне больно, тетя Франчишка... - Оля осторожно ступила на ногу.

Франчишка Игнатьевна и Шура поддерживали ее за руки.

- Девочку можно понести, - предложила Александра Григорьевна.

- Нельзя на руках тащить. Увидит погана морда вроде Михальского и скажет: кого это тащит Франчишка, куда да зачем? А хромает, ну и хай. Может, ножку колючкой наколола або стеклом порезала, мало ли что может быть с ребятишками...

Нельзя было не согласиться с такими доводами, и Шура не стала возражать. Шли медленно, часто садились отдыхать. Корову Франчишка Игнатьевна вела на веревке; пощипывая травку, бежал пестрый бычок; нередко он отставал, но стоило Франчишке оглянуться и крикнуть, как он, задрав хвост, мчался к ней и, сопя носом, выпрашивал кусочек хлебца.

Приближаясь к селу, Александра Григорьевна почувствовала нервный стук своего сердца. Ей казалось, что она сделает еще несколько шагов и полетит куда-то в темную, страшную пропасть. Вулько-Гусарское выглядело каким-то грустным, незнакомым и тихим. Даже собаки не лаяли.

В селе разместились хозяйственная часть и германский полевой госпиталь. На некоторых хатах болтались флажки с красными крестами. Дорогу уже измяли тяжелые двускатные колеса с перекошенными рубцами. По обочинам дороги серая пыль была разбросана по свежей траве и дальше толстым слоем лежала на листьях деревьев, на изуродованной снарядом ветле, в глубокой воронке, наполненной мутной водой.

Сердце Шуры сжималось и трепетало от жуткой, томительной неизвестности. Еще ярче и свежей предстало в ее воображении недавнее счастливое прошлое. Где он, ее друг и муж? Где ее мать и сестры? Где Клавдия Федоровна? Все рухнуло, исковеркалось, перемешалось, перепуталось. Пересекая дорогу, Александра Григорьевна увидела в конце улицы серо-зеленые фигуры солдат с винтовками. "Вот они!" Кровь прилила к голове, в глазах потемнело. Александра Григорьевна не помнила потом, как Франчишка Игнатьевна провела их огородами до своей хатенки.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Максим Бражников проснулся от шороха приближающихся шагов и нащупал лежащий рядом карабин. Спал он в старом лесном шалаше, построенном около заброшенных угольных ям.

"Кто это может быть?" - встревожился Максим. Он расслышал, что идет не один человек, а двое. Идут смело, видимо, знают куда. Может быть, выследили Магницкого и заставили его показать, где скрывается раненый пограничник? Не обращая внимания на боль в руке, Бражников подхватил карабин, выполз из шалаша, спрятался за ближайшим старым дубом и стал ждать сигнала. Они договорились, что Иван прокричит совой. Шаги приближались, но никакого сигнала не было. Бражников приготовился к бою, но в это время услышал голос Магницкого:

- Спит, наверное, мой сержант...

- Он же израненный, намучился, - ответил ему второй, молодой незнакомый голос.

- Обе руки побиты. Как шел рядом со мной, так и упал. Сначала я его укрыл в одном месте, но это было недалеко от дороги. Подумал и вернулся, поднял его и перевел сюда. Максим! - позвал Магницкий негромко. - Ну вот видишь, как спит... Подойди и тяни за ноги...

- Да нет, дядя Иван, не сплю, - отозвался из темноты Максим. - Не сплю, а вас поджидаю. Кто это с вами?

- Здравствуйте, Максим. Хлопец со мной пришел, сын Петро. Где ж вы там сховались?

- Малость проветриться вышел. Слышу, двое идут, ну и подождал маленько...

- Вы что же, испугались? - сбросив на землю тяжелый мешок, спросил Иван.

- Не то чтобы испугался... У меня карабин всегда заряженный, и сам я человек ко всему привычный... Просто выжидал. Двое - не один, подумать было надо...

- Ну и что же вы надумали? - настороженно спросил Магницкий.

- Надумал, что не совсем точно выполняет свое слово председатель Совета Иван Магницкий. Установили пароль, а он прется молча да еще вдвоем. А у меня карабин наготове был - только пальцем на крючок давнуть. По звуку я тоже без промаха бью!

- Неужели стрельнул бы?

- А надо все-таки пароль говорить...

- Извините, Максим. Вы правильно предостерегли. Сам в солдатах служил, а тут все из памяти вылетело. Такие дела, брат.

- Понимаю. Но когда идете не один, а ведете нового человека, оставьте его неподалеку, а сами придете и скажите так-то, мол, и так-то, идет со мной новый паренек... А то сейчас разве узнаешь, кто ваш друг, а кто враг?

- Я, Максим, твой друг. Ты мне верь, - перейдя на "ты", тихо проговорил Иван. - Петру тоже можно довериться, он комсомолец и мой сын. Там идут слухи, что фашисты начинают панскую власть восстанавливать. А мне панская власть двадцать пять лет хребет гнула! Там сейчас новые порядки. Михальский фашистов приветствует. Он и заберет власть. Обо мне пять раз справлялись, где да что... Я на всякий случай и Петра своего сюда привел. Опять появился тот родственник ксендза и дружок Михальского. Помните, когда ловили нарушителя, то убитого нашли, а другой скрылся? Вот та самая гадюка и есть. В офицерской форме... Петро его видел.

- Еще что слышно? Наши далеко? - спросил Бражников.

- Под Гродно идут бои. Тут вот жена лекарства прислала - йод, порошки разные, бинты. Будем тебя лечить, Максим.

- Да, мне надо быстрей выздоравливать, - задумчиво проговорил Бражников. - Ну как, Петро, видел фашистов?

Стараясь разглядеть в темноте молчавшего парня, Максим придвинулся к нему ближе.

- Уже увидел! - Петр тяжело вздохнул. - Сегодня старика одного застрелили...

- За что же они его?

- А порося не давал забивать...

Петро отодвинулся и, покашливая, стал снимать сапоги. Помолчав, спросил:

- А вы, товарищ сержант, фашистов видели?

- Мне первому пришлось. Не хочется и говорить о них, - ответил Максим глухим голосом.

Молчали напряженно и долго. Начинало светать, и можно было уже различить на ближних деревьях ветки.

- Что же будем делать? - после длительного раздумья спросил Магницкий. - Так и придется все время, как волкам, в лесу ховаться? Что ты скажешь, Максим?