Джим Корбетт - Наука джунглей

• Название: Наука джунглей
• Автор: Джим Корбетт
• Издательство: Издательство: Дрофа
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002

Аннотация Gautier Sans Avoir (выполнил OCR и корректуру):

Четвертая книга английского автора Джима Корбетта (1875–1955) составлена из воспоминаний о годах детства и юношества, проведенных в джунглях Северной Индии. Именно тогда Корбетт приобрел рационально не объяснимое мистическое чувство опасности. Представлен ряд охотничьих историй; значительная часть посвящена натуралистическим и поэтическим описаниям джунглей и их обитателей.

---

Когда я научился различать всех обитателей джунглей по голосам, понимать причины их криков и даже подражать им так, что смог приманивать некоторых птиц и животных, джунгли стали для меня еще интереснее. Теперь мне был доступен не только мир образов, но и мир звуков джунглей. Но еще было нужно научиться точно определять источник звука. Животные, день и ночь живущие в страхе, умеют определять источник звука изумительно точно; и человека страх может научить тому же. Совсем не трудно установить источник многократно повторяющихся звуков, например лай лангура (тонкотела) на леопарда, или кашель читала при подозрительном шорохе, или крик павлина при виде тигра. Эти сигналы не означают, что нужно немедленно убегать, они носят лишь предостерегающий характер. А вот одиночные сигналы, такие, как хруст веточки, приглушенное рычание либо одиночный, предупреждающий крик птицы или зверя, которые к тому же непонятно, откуда исходят, явно свидетельствуют о том, что опасность рядом, и служат сигналом к немедленному бегству. Страх научил меня ориентироваться по звукам так, что я мог точно установить направление, откуда он донесся, и расстояние до его источника, я мог проследить за передвижением невидимых глазу тигров или леопардов, не важно при этом, где я находился — прямо в джунглях и днем или в своей постели и ночью — ведь дом наш был расположен таким образом, что все лесные звуки были в нем слышны.

За то, что я приносил Стефену Дизу птиц, он подарил мне ружье, о чем я уже рассказывал. Это была шомпольная двустволка. Наверное, в годы своей молодости она была неплохим оружием, но теперь эффективность ее наполовину уменьшилась, поскольку из-за передозировки пороха правый ствол дал трещину. Взрыв повредил также и ружейную ложу, и когда Стефен вручал мне это видавшее виды оружие, ствол и приклад только чудом держались вместе, связанные медной проволокой. Однако Кунвар Сингх — мой друг-браконьер — успокоил меня, сказав, что левый ствол еще крепок и способен сослужить добрую службу; он оказался прав, и рацион нашей большой семьи в течение двух зим пополнялся кустарниковыми курами и павлинами; а однажды, подкравшись почти вплотную к читалу, я умудрился свалить его пулей четвертого калибра.

Правда, из этого ружья я ни разу и не пытался бить птицу влет и мне не стыдно в этом признаться. Достать патроны и порох было нелегко, поэтому, чтобы не тратить даром скудные боеприпасы, я должен был точно рассчитывать каждый выстрел. Если за утро или вечер я расходовал две-три пули, то и приносил домой две-три птицы, и такая охота доставляла мне больше удовольствия, чем все остальное.

Однажды вечером я возвращался с поросших лесом предгорий, расположенных между двумя высохшими руслами. Уже несколько недель стояла очень сухая погода, затруднявшая охоту. Когда я повернул домой, солнце клонилось к закату. Помимо пороха и пуль в моей охотничьей сумке лежали кустарниковая курица и серебряный фазан. Выходя из глубокого ущелья, в котором подстрелил фазана, я увидел, что над горным отрогом на западе показалась иссиня-черная туча. Если такая грозная туча появляется после нескольких дней суши и зноя, при полном безветрии, когда ни лист, ни былинка не колыхались, это предвещает ливень с градом. В предгорьях этой напасти боится и зверь и человек: всего за несколько минут возделанные поля — будь то в четверть мили шириной или тянущиеся на десять миль — могут превратиться в пустыню, а дети и домашние животные — погибнуть, окажись они на открытом месте. Мне не приходилось видеть диких животных, убитых градом, но я видел джунгли, усыпанные погибшими птицами, среди которых были даже стервятники и павлины.

Мне нужно было пройти три мили, но, выбрав прямое направление к дому и срезая углы и изгибы звериных троп, я мог сократить расстояние на полмили. Теперь иссиня-черная туча надвигалась прямо на меня, а в ее разрывах постоянно сверкали молнии. Птицы и животные замолкли, и единственный звук, который я слышал, входя под кроны мощных деревьев, был отдаленный раскат грома. Под густым пологом из листьев было почти темно, и пока я бежал вприпрыжку, не забывая про осторожность и поглядывая себе под ноги, поскольку был бос, поднялся сильный порывистый ветер, всегда предшествующий грозе. Я уже наполовину пересек участок густого леса, когда ветер закачал деревья, поднял сухие, как трут, опавшие листья и закружил их по земле, к этому добавился шум внезапно низвергшихся сверху потоков воды, и тут раздался пронзительный крик — без сомнения, это был «банши», о котором рассказывал Дансай. Начавшись на минорной ноте, крик превратился в ужасающий визг и затем, перейдя в приглушенные рыдания, замер. Некоторые звуки приводят в оцепенение, другие, напротив, побуждают действовать: крик, источник которого был где-то позади на деревьях, подстегнул меня к бегству. Несколькими неделями раньше — в компании с Магогом — я бежал от тигра так, как, казалось, никогда больше не смогу, но тогда я не знал, что страх перед неизвестным способен приделать крылья к ногам. К моей чести, следует заметить, что я не бросил свое ружье и тяжелую охотничью сумку, а, не обращая внимания на сбитые ноги и колючки, бежал, пока не добрался до дома. Над головой грохотали раскаты грома, но я успел заскочить на веранду до того, как на землю упала первая градина. В общем переполохе, вызванном надвигающейся бурей, когда все запирали двери и окна и принимали другие меры предосторожности, на мое возбужденное состояние никто не обратил внимания.

Дансай говорил, что на услышавших крик банши и его родственников обрушиваются напасти. Боясь, что меня могут посчитать виновником любого несчастья, которое выпадет семье, я ни словом не обмолвился о происшедшем. Любая опасность привлекает — это правило справедливо для всех, включая маленьких мальчиков, и, хотя в течение многих дней я избегал место, где услышал банши, все-таки настал день, когда я вновь пришел туда. Ветер дул так же, как и в тот вечер, и после того, как я простоял несколько минут у дерева, прислонившись к нему спиной, вновь послышался этот крик. С трудом поборов в себе желание убежать прочь, трепеща от страха, я остался стоять за деревом, и лишь после того, как крик повторился несколько раз, решился выглянуть и взглянуть на банши. Раз не произошло ничего страшного после того, как я услышал ее крик, то я подумал, что если она случайно и заметит меня, то, увидев всего лишь маленького мальчика, не станет убивать. Поэтому — а сердце мое было готово выскочить из груди — медленно и бесшумно, как тень, я стал красться вперед, пока не увидел банши Дансая.

Довольно давно, во время сильной бури, дерево-исполин было выворочено из земли, но не упало, а зацепилось за исполина поменьше, навсегда согнувшегося под его тяжестью. Когда налетал сильный ветер, он раскачивал оба дерева, в точке соприкосновения кора на обоих стволах давно истерлась и отполированная до блеска древесина при трении издавала те ужасающие звуки, которые так походили на крики. Но я только тогда поверил, что разгадал причину своих страхов, когда, положив ружье на землю, вскарабкался на склоненное дерево и, сидя там, убедился, что теперь жуткий скрежет раздается прямо из-под моих ног. С этого дня мое страстное желание докапываться до сути всего необычного, что я слышал или видел в джунглях, только закрепилось. Я признателен Дансаю за его историю про банши, ведь именно страх перед духом пробудил во мне желание разгадать эту тайну, ставшую началом целого собрания захватывающих, увлекательных, почти детективных историй, происходящих в джунглях.

Детективные истории, основанные на вымысле, обычно начинаются с описания каких-то ужасных преступлений или попыток совершить злодеяние, и заинтригованный читатель, забывший обо всем на свете во время чтения, переходит от одной захватывающей сцены к другой, пока наконец преступление не раскрыто, а преступник не наказан за свое злодеяние. В джунглях детективные истории никогда не начинаются подобным образом и не всегда заканчиваются наказанием преступника. Я выбрал наугад две из таких историй, из тех, что сохранились в библиотеке моей памяти.

1

Я расположился в бунгало лесного департамента в десяти милях от Каладхунги. Однажды, выйдя из него ранним утром, я надеялся подстрелить на обед кустарниковую курицу или павлина. Слева от дороги, по которой я шел, находился невысокий холм, поросший густым лесом, в котором водилась самая разнообразная дичь, а справа расстилались возделанные поля, отделенные от дороги узкой полосой кустарника. Когда крестьяне начинают поутру работать на полях, птицы, кормившиеся на посевах, взлетают и кружатся над дорогой, представляя собой прекрасную мишень. В то утро мне не сопутствовала удача, потому что птицы, перелетавшие через дорогу, были вне пределов досягаемости моего слабенького гладкоствольного ружья, и я дошел до конца полей, не сделав ни единого выстрела.