Игорь Лесев - 23

• Название: 23
• Автор: Игорь Лесев
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91103-025-4

Если вы хотите почитать настоящий русский ужастик, рекомендуем вам книгу Игоря Лесева “23″. Это дебютный роман молодого писателя, вышедший тиражом более 20000 экземпляров.

Молодому и низкооплачиваемому служащему Виктору Лескову ночью снится страшный сон, в котором умерший одноклассник предсказывает ему смерть 23 апреля. С этого момента Лескова начинает повсюду преследовать число 23, превратившее его существование в сплошную борьбу за сохранение жизни. Лесков узнает тайну о существовании древних существ – гулу – которые стремятся овладеть телом Виктора. Помимо гулу, Виктора начинает искать милиция, объявив его в розыск по подозрению в серии жестоких убийств, а также странная женщина, появляющаяся всегда в красном платье…

“Это первый за долгое время российский хоррор – не по языку или месту проживания автора, а по самой природе страха: все ужасы романа “23″ выросли на здешней почве, среди пятиэтажек и покосившихся автобусных остановок, и все они мгновенно узнаваемы – точно такой же, пыльный и серый, страх сжимал диафрагму, когда ребенком шел с родителями на кладбище” (Юрий Сапрыкин)

---

– Ну что вы там решили? – голос водителя в эту минуту мне показался особенно мерзким.

Я отстранил Алису от себя, а она, в свою очередь, с явным усилием убрала руки с моей шеи, но ее тело до последнего прижималось ко мне. Усадив Алису на заднее сиденье, я закрыл за ней дверь. Водитель завел машину, а Алиса высунула голову из окна и спросила:

– Витя, ты веришь в счастье?

– Нет никакого счастья. Есть только привычка. – «Москвич» рванул с места, а я махнул Алисе рукой. Я продолжал смотреть машине вслед, пока два маленьких красных огонька не скрылись за поворотом. Мне стало безумно одиноко.

Глава 14 СОНЯ

13 апреля. Четверг. Поздний вечер

Я огляделся по сторонам. Где именно был дом 23, водитель так и не показал. По обе стороны дороги просматривалось два дома, но только в одном из них горел свет. Я направился к нему. Как только подошел к калитке, сразу же залаяла собака. Похоже, дворняга, но открыть калитку и проверить я не решился. Меня всегда бесит, почему в таким домах звонки только возле входной двери, зато пройти к ним нет никакой возможности по причине наличия во дворе собаки. Неужели так сложно провести звонок к калитке, не понимаю. Я позвал хозяев:

– Извините, кто-нибудь есть в доме?!

– Хто там?

– Меня зовут Виктор, я ищу дом Обуховых.

Из дома вышла тетка лет сорока пяти в белой ночнушке и надетой поверх коричневой кофте. Еще одна особенность сельских и околосельских жителей – ложиться спать чуть ли не с первыми сумерками.

– Нэ чую, говорыть громшэ, що вам надо?

– Я говорю, мне нужен дом двадцать три, Обуховы там живут, не подскажете, где это? (Эта тетка точно была не матерью Обухова.)

– Кого трэба?

Она совсем нахрен глухая?!

– Гагарина, двадцать три! Где это?! – я уже почти кричал.

– Чого вы кричытэ, цэ напроты. Перечница старая.

– Спасибо!

Я развернулся и пошел к дому через дорогу, но тетка меня окликнула в спину:

– Подождыть, а навищо воны вам? Я остановился и оглянулся:

– В смысле? Я наведаться заехал, знаю их давно.

– Кого цэ их? Танька на свому гори зовсим з розуму поихала. Щэ ий тилькы гостей не выстачало.

Что за дура фамильярная? «Танька», «гостей не выстачало»… Какое твое старособачье дело?

– Я давний знакомый Татьяны Александровны, – на имени и отчестве Димкиной матери я нарочно сделал ударение, – и очень хорошо знал ее сына. Поэтому считаю возможным приехать навестить его мать и жену.

После слова «жена» мне показалось, что у тетки округлились глаза и она даже слегка отпрянула. Но, пожалуй, мне только показалось. Да и тетке, похоже, стало немного неловко, и она сделала попытку как-то смягчить разговор:

– Да я ничого, просто вже пизно для гостей, да и Татяны (ну хоть уже не «Танька») схожэ нэмае вдома.

А так звисно трэба навищаты людыну, стильки смэртэй пэрэжыты.

Почему смертей? Еще кто-то, кроме Димки, умер? Может, муж? Но он вместе с семьей не жил уже лет двадцать. Тогда кто?

Но я спрашивать не стал, а лишь еще раз уточнил:

– Так, значит, в доме напротив?

– Да. Чэрэз дорогу.

Я развернулся и пошел к дому, но меня неожиданно вновь окликнули:

– Стийтэ! Вы щось обронылы биля калыткы. Да что нахрен еще такое?!

Я вновь остановился и повернулся к тетке. Та в свою очередь открыла калитку и подобрала возле нее какой-то небольшой прямоугольный предмет. Я вернулся назад и увидел в руках у женщины открытку с желтыми цветами. Черт! Это была та самая вторая открытка, которую показывала мне Алиса. Но я ведь, вроде, бы отдал ее! Хотя, не помню, может, машинально положил в карман.

В какой карман? Тот, что в джинсах, – и при этом открытка не помялась?

– О, це схожэ открытка. Яки гарни жовти квиточки. Трымайте, – и она протянула открытку мне, хотя стояла уже вновь за калиткой, пусть и открытой. – Тилькы нэ даруйтэ йийи дивчыни, бо жовтый колир – колир розлукы.

Покаркай мне, собака.

– Спасибо. Наверное, выпала. Всего хорошего, – и я направился к дому Обухова. За спиной чувствовался буравящий меня взгляд тетки.

Вблизи дом оказался не таким уж и маленьким. Одноэтажный, из белого кирпича, с двумя большими окнами, которые выходили на улицу, ко всему же обнесенный высокой металлической оградой. Возле дома был небольшой участок земли, вдали виднелся маленький сарай, а возле самого дома стояла зеленая (как мне показалось в темноте) беседка. Света нигде видно не было. К слову, в соседних домах тоже, от этого не только дом, но и вся улица выглядели особенно зловеще.

Я подошел к калитке и негромко окликнул:

– Кто-то есть в доме?!

За моей спиной погас свет, и вся улица погрузилась в темноту. Я оглянулся, это через дорогу та придурковатая тетка выключила в доме свет, наверное, легла уже спать.

Я еще раз позвал, на этот раз громче:

– Хозяева!..

В ответ была лишь тишина. Собаки, похоже, в доме нет, иначе уже давно бы лаяла. Я нащупал на внутренней стороне калитки засов и с трудом его отодвинул. Он шел туго. Затем надавил на калитку, и та с омерзительным скрипом открылась. Сразу видно, что настоящего хозяина в доме нет, все запущенно, начиная с проржавевшей калитки. Пред тем как войти во двор, я достал из кармана мобильный и посмотрел время. Часы показывали 21.23. Алиса должна приехать минут через 15–20. А вообще, почему я, дурак, не обменялся с ней мобильными номерами? Нужно же иногда и головой думать. Я вошел во двор и по заросшей тропинке прошел к дому. Возле обитой чем-то черным входной дверью стояло пустое цинковое ведро. Видимо, для мусора. Я нащупал рукой звонок и нажал на кнопку, хотя было и так понятно, что хозяев дома нет и осталось только дождаться Алису. Вместо привычного звонка по всему двору раздалось громкое троекратное «ку-ку, ку-ку, ку-ку». На фоне гробовой тишины получилось весьма неуместно. Я немного подождал и нажал еще раз: – «ку-ку, ку-ку, ку-ку».

– Ви-и-итя, это ты…

У меня похолодела спина, и я резко оглянулся на голос. Из беседки вышла какая-то девушка в ночной белой сорочке до пят. Я попятился, хотя девушка не двигалась в моем направлении.

– Ви-итя, это-о я, – девушка сильно тянула слова, как будто они вылетали у нее из живота.

Я попытался как можно бодрее спросить в ответ: «Кто это – я?», – но вместо этого получился какой-то сиплый невразумительный стон. Хотя девушка, похоже, вопрос поняла.

– Со-оня.

Ну, конечно, кто же это еще может быть? Это же Соня! Жена Обухова. Правда, выглядит она не очень, ну а что я хочу, в двадцать пять лет стать вдовой…

Я сразу приободрился и успокоился. Ко мне вернулся дар речи, по крайней мере, я перестал сипеть.

– Соня, привет! А я тебя сразу не узнал. Вот, по командировке заехал в Васильков и решил вас проведать, да уже подумал, что никого нет дома. Хорошо, что ты здесь. А где Татьяна Александровна?

– Она бу-удет потом… Хорошо, что ты при-ишел… – Соня говорила тихо, но я все отчетливо слышал, а слова она по-прежнему продолжала тянуть. – Ты хо-очешь войти в до-ом?

Что за странный вопрос?

– Ну, неплохо было бы. Так Татьяна Александровна будет сегодня? Она на работе?

Вместо ответа Соня мне сказала:

– Во-озьми в беседке ключи и откро-ой дверь в дом.

Я направился в направлении Сони к беседке, но прежде чем успел взглянуть ей в лицо (все-таки столько лет ее не видел, последний раз еще в школе), она повернулась ко мне плечом, и я не успел ее разглядеть. Ключи лежали на столе (когда-то Игорь Швец мне говорил, что не следует класть ключи на стол – плохая примета), я их взял, а затем протянул Соне.

– Я о-очень устала, откро-ой сам.

Я направился к двери и стал подбирать ключи к замкам, так как в связке их было три (третий, видимо, от сарая), а замков в двери два. Наконец, я открыл дверь и посторонился, пропуская вперед Соню.

А какого она черта делала в одной ночнушке в беседке при запертых дверях в доме?

– Захо-оди первым, – Соня жестом указала, чтобы я вошел в дом.

Я прошел на маленькую веранду и стал ждать Соню, не зная, разуваться мне или нет. Но Соня порог не переступала.

– Мне мо-ожно во-ойти? Что, блин, у нее за вопросы?

– Конечно, можно, это же твой дом. Входи.

И Соня вошла в дом. Я посмотрел на ее ноги и ужаснулся.

Боже, все это время она была босая! Похоже, совсем свихнулась после смерти Димки.

– Соня, а где у вас тут выключатель, а то темно, как в могиле.

– Иде-ем в комнату-у, там вклю-ючишь торшер, у меня глаза бо-олят от све-ета… – и Соня направилась через веранду и кухню (комнаты в доме проходные) в комнату, а я за ней.

Первая комната, а их, судя по всему, было две, оказалась просторной, в темноте угадывался силуэт большого стола, стоявшего в самом центре. Соня жестом показала мне налево, там я разглядел торшер и рядом с ним кресло.

Я направился к нему и включил торшер. Помимо стола в комнате стоял большой сервант, диван, а также старый телевизор. На стене висел огромный ковер с замысловатыми узорами, а на нем (черт!) – те самые черные часы из моего сна! Я сел в кресло и повернул голову в сторону часов, не в силах оторвать от них взгляда.