Айрис Мердок - Дитя слова

• Название: Дитя слова
• Автор: Айрис Мердок
• Издательство: ООО «Издательство ACT» «Фолио»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001

«Дитя слова» — роман, в каком-то смысле стоящий особняком в творчестве Айрис Мердок. Почему? На первый взгляд книга сохраняет все «фирменные» черты стиля писательницы — психологизм, тонкий анализ не просто человеческих отношений, но отношений, готовых сложиться — и не складывающихся… Однако есть тут и нечто новое — извечное для английской литературы вообще и нехарактерное в принципе для Мердок ощущение БЕЗНАДЕЖНОСТИ, сумеречного осеннего очарования КОНЦА ЭПОХИ — конца жизненного уклада и мироощущения для людей, внутренне к этой эпохе принадлежащих…

---

— Что на ужин?

— Рыбные фрикадельки с жареными помидорами и картошкой и бисквит с клубникой и взбитыми сливками.

— Отлично.

Продолжая наблюдать за мною, Кристел принялась открывать вино — для этого уже настало время.

— У тебя все в порядке, Кристел, родная моя?

— Да, вполне.

— Ты видела Артура?

— Нет.

— Ты не переменила своего решения послать его подальше?

— Нет.

Я поднял взгляд на Кристел, Ее прекрасные золотистые глаза были скрыты за толстыми стеклами очков, на которых, стоило ей повернуть голову, возясь с бутылкой, начинали играть блики. Ее пушистые ярко-рыжие волосы густою плотной копной свисали вниз, словно на голову ей положили небольшую перину. Влажная нижняя губа была оттопырена, что всегда указывало на волнение и озабоченность. Ноздри короткого курносого носа раздувались и опадали.

Я большими глотками пил шерри. Мне необходимо было выпить.

— Ты видел Томми? — спросила Кристел.

— Да, но с этим я уже завязал, покончил. — У меня было такое ощущение, точно я сто лет назад вычеркнул Томми из моей жизни и мыслей, и только сейчас мне пришло в голову, что я ведь до сих пор не сказал об этом Кристел.

— Я знаю. Она была здесь.

— Томми была здесь, надоедала тебе? Разрази ее гром. Что же она сказала?

— Она плакала.

— Она везде плачет.

Кристел молчала. Она осторожно опустила бутылку с вином на маленькую раскрашенную пробковую подставку, которая была специально положена для этой цели на стол. Я и без слов понял, что Кристел, хоть немного и сочувствовала Томми, однако же была рада нашему разрыву.

— Плесни мне еще немного шерри, родная.

Тема Томми для нас обоих была исчерпана. По дороге к Кристел я решил, что расскажу ей все. Ну, почти все.

— Ты уже приготовила рыбные фрикадельки?

— Да, все готово. Стоит в плите. Можем приступать, как только захотим.

— Отлично. Сядь сюда, душа моя. Рядом со мной.

Она села на стул у кровати, положив на колени шитье. На ней было бесформенное старое шерстяное платье в синюю и зеленую полоску, которое когда-то принадлежало тете Билл и которое Кристел не раз уже перешивала. Вещи Кристел носила бесконечно долго. Она ничего никогда не выбрасывала.

— Послушай, Кристел. Я встречался с леди Китти. Ну, ты знаешь — с женой Ганнера.

Темный, багрово-красный румянец залил лицо Кристел — на секунду показалось, будто оно налилось свинцом.

— Ты видел Ганнера?

— Нет. Хотя вообще говоря — да, но я не разговаривал с ним. И не знаю, буду ли… это все так… ох, до чего же все сложно… — Тут мне впервые пришло в голову, что, раз я питаю определенные чувства к Китти, мне, пожалуй, не стоит больше встречаться с Ганнером, делать еще шаг по дороге, на какую толкало меня, хоть и из самых лучших побуждений, женское безрассудство. Я с наивной верой воспринял картину, которую нарисовала мне Китти. Но почему я должен верить ее суждению о том, что требуется Ганнеру?

— А каким же образом ты встретился с леди Китти?

— Она попросила меня об этом. Прислала ко мне свою служанку. Я дважды с ней разговаривал. Ганнер не знает об этом.

— Ганнер не знает, что ты с ней виделся?

— Нет. Понимаешь ли… — Какой нелепой казалась мне сейчас вся эта история, когда я попытался ее пересказать. — Понимаешь ли, она считает, что я мог бы помочь Ганнеру. То есть я хочу сказать, что все эти годы он жил, одержимый прошлым, он ненавидит меня и хочет мне отомстить, и она говорит, что это… это как болезнь… если бы он мог просто встретиться со мной и… в общем, не важно, о чем мы стали бы говорить, лишь бы разговор начался…

— Но если он ненавидит тебя, если он хочет тебе отомстить?

— Это может у него пройти, если мы встретимся. У него могут возникнуть другие чувства… во всяком случае, все может стать менее…

Он может ударить тебя.

— Не говори глупостей, Кристел. Это же связано с его духовным состоянием. — Так ли?

— Я не хочу, чтобы ты встречался с ним, — сказала Кристел. Она обеими руками теребила лежавшее у нее на коленях шитье, раздирала его. Я слышал в наступившей тишине, как трещат нитки. Я отобрал у нее шитье и положил на стол.

— Нечего наливаться краской, как индюк. Ничего плохого тут произойти не может.

— Может. Я не хочу, чтобы ты встречался с ним или снова встречался с нею. Я не хочу, чтобы у тебя были какие бы то ни было с ними отношения. Все у нас было в порядке. Зачем они появились? Почему они не могут оставить нас в покое? Прошу тебя, Хилари, перемени работу, уйди от него, прошу тебя. И тогда все будет так, как прежде. Вот и сейчас, видишь, — мы снова с тобой вдвоем. А если ты встретишься с ним, то тебе будет больно, очень больно — я это знаю, знаю…

— Дитя мое родное, любовь моя, не будь ты такой чертовски взбалмошной. И попытайся подумать обо мне — ну, я знаю, что ты всегда думаешь обо мне, — пораскинь немного умом. А что, если я хочу встретиться с Ганнером? А что, если я чувствую, что мне станет легче после разговора с ним? Ведь не только его преследует то, что произошло, ведь не только повергает в ужас то… что…

Кристел молчала, глядя вниз, не на меня.

— Ты хочешь с ним встретиться?

— Не знаю. Я хочу поступить так, как хочет она.

— Как хочет леди Китти? Почему?

— Потому что она… Потому что я люблю ее… и я ничего с собой не могу поделать…

Вот этого я не собирался говорить ей, по, раз уж разговор начался, удержаться я не мог. К тому же без этого вся история выглядела бессмысленно.

— Понятно, — не сразу сказала Кристел. Она снова взяла свое шитье, стала перебирать в руках материю, провела пальцем по шву. Затем отыскала иголку и с поразительно четкой ритмичностью принялась шить.

— Я люблю ее, — сказал я. — Да, люблю. — Я произнес что-то огромное, и надо мной словно раскинулся высокий темный шатер и загорелись звезды. — Но, конечно…

— Ты ей сказал?

— За кого ты меня принимаешь? Конечно, нет.

— А она любит тебя?

— Не будь идиоткой, Кристел. Я жалею, что сказал тебе. Ты сразу ухватилась не за тот конец палки. Все совсем не так. Скорее всего я вообще никогда больше ее не увижу. Они хотят наладить свою жизнь, и я играю тут роль как бы инструмента. Я абсолютно безразличен ей — она только хочет, чтобы я встретился с Ганнером и тем помог ему, но она вовсе не хочет, чтобы он знал, что она подала мне эту идею.

— А почему она не хочет?

— Потому что тогда наша встреча может произвести меньший эффект, меньшее действие. — В том ли причина? Ведь по-настоящему я над этим не задумывался.

— Ну, а ему это может совсем не понравиться… — произнесла Кристел. Игла так и сверкала в ее проворных руках.

— Ох, да перестань ты шить, Кристел, у меня нервы и так все в клочья разодраны!

— Ты хочешь, чтобы я подавала ужин?

— Нет. Дай мне вина.

Кристел снова отложила шитье и налила мне вина.

— А у них есть дети — у Ганнера и у нее?

— Нет. Послушай, Кристел, то, что я люблю леди Китти, — это реальность, реальность, не имеющая ни к чему отношения…

— Но ты же сказал, что поэтому хочешь выполнить ее желание.

— Да, но я бы в любом случае так поступил — просто из чувства долга. Если есть хоть малейшая возможность помочь. Ганнеру, я обязан попытаться это сделать, ты согласна? За этим ничего не последует. Я не стану другом семьи — это же невозможно! Просто встречусь с Ганнером раз-другой, и все. И уж безусловно не стану больше встречаться с ней — возможно, как я говорил, я вообще больше ее не увижу. Постарайся меня понять.

— Я, пожалуй, выпью немного шерри, — сказала Кристел. Это было нечто необычное. Она сказала: — Я не хочу, чтобы ты встречался с ним. Я не хочу, чтобы между вами вообще что-то было.

— Но почему же? Сам я искать его не стал бы. Но ведь он тут. Мы сталкиваемся на этой чертовой лестнице!

— Вот почему ты должен сменить работу.

— Ох, перестань ты твердить об одном и том же! Это, черт побери, совсем не просто. Возможно, через какое-то время я так и поступлю. Мне не ясно, что будет дальше. Но сейчас…

— Я не хочу, чтобы ты встречался с ним.

— Ты говоришь это уже шестой раз — но почему? Не можешь же ты всерьез думать, что он убьет меня!

На сей раз Кристел долго молчала — сидела, глядя на свою рюмку с шерри, но не пила, — и в душу мне закралась тревога. Она вела себя как-то странно, словно в ней рождалось другое, более жестокое существо.

— Кристел, в чем дело? Наконец она произнесла:

— Золотой мой, я должна тебе кое-что сказать.

— Что — ради всего святого? У тебя не рак, ты не заболела? — От панического страха у меня сжалось сердце.

— Нет, нет, это связано с прошлым, с тем, что тогда произошло.

— Ты клянешься, что у тебя нет рака?

— Клянусь. А теперь слушай. Я никогда не говорила тебе о том, что было тогда, что было со мной.