Пэлем Вудхауз - Том 7. Дядя Динамит и другие

• Название: Том 7. Дядя Динамит и другие
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Остожье
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-860-95213-9

В этом томе собраны произведения П. Г. Вудхауза, герой которых — лорд Икенхем — дядя «Динамит» несет своим молодым друзьям «сладость и свет», находя выход из самых безвыходных ситуаций.

---

— Не в том дело. Если бы ты знала, как я хотел бы его называть, ты бы подивилась моей сдержанности. Ты хочешь сказать, что этот морж влюбился в Ванессу?

— Он не морж.

— Поискать что-нибудь похуже?

Леди Констанс дважды глотнула, подавив тем самым желание ударить брата вазой с гладиолусами. Зрелость трудна тем, что приходится подавлять простые реакции детства. В добрые старые годы она бы его исцарапала.

— Я не собираюсь препираться с тобой, Галахад, — сказала она. — Зачем мне говорить такие глупости? Аларих не влюбился, но очень интересуется Ванессой. Я не удивляюсь. Она весьма привлекательна.

— Да, — отвечал Галли, — но не он.

Леди Констанс метнула в него сокрушительный взгляд — и зря, ибо он лежал, закрыв глаза, в своем кресле.

— Аларих очень импозантен.

— Если кто любит моржей.

— И я бы тебя попросила не мешать…

— Его ухаживанию?

— Если хочешь, называй так.

— Хорошо. Только ты зря стараешься. Данстабл и не думает жениться. Ему и так неплохо. Лучше не срамись.

И он ушел к Биджу, чтобы выполнить свою миссию.

Бидж чистил серебро, но оставил это занятие и позвонил ветеринару. Только он положил трубку, снова раздался звонок.

— Это вас, мистер Галахад. Некий мистер Халлидей.

— А, я его ждал! Здравствуй, Джонни.

Разговора Бидж не понял, хотя к тому стремился. Получалось, что этот Халлидей звонит из «Герба» и просит о встрече, но больше ничего.

Наконец, Галли повесил трубку, бросил: «Я в Маркет Бландинг» — и выбежал.

Странно, подумал Бидж, мало того — нехорошо, вроде телефонных звонков в его любимых детективах. Дай Бог, чтобы мистера Галахада не настигла какая-нибудь шайка!

4

Голос у Джона был нехороший, и Галли снова подумал, что ссора эта — не пустяк. Увидев его, он убедился, что подозрения его обоснованы.

Прекрасное пиво и тенистый сад, сбегающий к реке, приводят к тому, что в «Гербе Эмсвортов» очень мало печальных лиц; тем заметнее было лицо Джона. Глядя на него, Галли припомнил, как у Рожи Биффена отклеилась ассирийская борода, которой он воспользовался, чтобы скрыться от букмекеров. Такой же самый вид.

Когда они уселись под деревьями, каждый — со своей кружкой, Галли, не умевший долго молчать, сразу заговорил:

— Скажи мне все, — начал он. — Примерно час назад я беседовал с твоей Линдой и кое-что представляю. Помолвка расторгнута. Быстровато, а? Что случилось?

— Обо мне она говорила?

— Ах, лучше не спрашивай! Скажем так, Джульетта отзывалась о Ромео иначе. Что же случилось?

С дерева упал жучок. Джон окинул его холодным взглядом.

— Я не виноват, — сказал он. — Я выполнял свой долг. Женщины таких вещей не понимают.

— Каких?

— Не мог же я предать Клаттербека!

— Кого?

— Дж. Дж. Клаттербека.

Как ни старался Галли быть помягче, он сердито фыркнул.

— Это еще кто такой?

— Мой подзащитный в деле «Клаттербек против Фризби». Машина Фризби, бывшего мясника, столкнулась с его машиной на Фулем-роуд. Возможно, сотрясение повредило какие-то внутренние органы. Адвокат Фризби, естественно, считает, что виноват Клаттербек. Все зависело от свидетельницы Гилпин. Я по долгу службы допросил ее и доказал присяжным, что показания — в дырках, как швейцарский сыр.

Галли ничего не воскликнул, потому что пил пиво. Зато он подавился, а когда проходивший мимо лакей постучал ему по спине, все равно не смог ничего сказать. И Джон продолжал:

— Можете себе представить, что я чувствовал. Зал просто плавал передо мной. Я думал, мне не выдержать.

— Но выдержал?

— Да. Через минуты полторы я ее совершенно загнал в угол.

— Пальцем в нее тыкал?

— Конечно, нет!

— Я думал, без этого нельзя. Но в угол загнал?

— Да.

— А она сердилась?

— Да.

— Дело выиграл?

— Да.

— Клаттербек был рад?

— Да.

— Потом ее видел?

— Нет. Получил записку, что помолвка расторгнута. Галли вдел в глаз монокль. Оба глаза ничего хорошего не предвещали.

— Ну, ты влип, Джонни!

— Да.

— Придется попотеть. Но как? Вы не видитесь.

— Что тут трудного? Она в замке.

— Именно. А ты — нет.

— Вы меня пригласите.

Галли покачал головой. Неприятно быть морозом, пришибающим цвет надежд, но правда есть правда.

— Это невозможно. Ты не понимаешь моего положения. Выгнать меня Конни не может, я — член семьи, не может и терпеть. Все время говорит о поездах в Лондон. Если бы я тебя привез, она бы взяла тебя за шкирку и за штаны. Да, знаю, это неприятно, но ничего не попишешь. Езжай в Лондон, а я займусь твоими делами. Лучшего адвоката, — скромно заметил он, — тебе не найти. Искренне надеюсь, что скоро прекрасная Линда будет в моих руках, как воск. Или, скажем так, как банджо.

Тут он припомнил занятнейший случай с одним пеликаном, который учился играть на этом инструменте, но что-то ему подсказало, что можно поведать о нем позже. Попрощавшись с Джоном, он направился к замку; а Джон — вылитый Рожа Биффен — заказал еще пива.

Глава пятая

Чтобы избежать палящего солнца и герцога Данстаблского, который внезапно стал очень настырным, Ванесса Полт ушла в один из тенистых уголков, которых так много в Бландинге, и села на простую скамью. Отец лорда Эмсворта насовал их повсюду. Кроме того (хотя это к делу не относится), он собирал птичьи яйца и переплетал дела шропширской археологической комиссии.

Сидя на этой скамье, она думала о Трауте. Узнав, что он приезжает, она пригорюнилась. Наверное, он забыл, но они собирались пожениться; и, хотя помолвку расторгла она, в ней осталась материнская нежность. Читая об очередной его женитьбе, она думала, что надо было стерпеть и за ним присматривать. А то без присмотра он скачет от блондинки к блондинке, скоро ни одной не останется!

Уилбур Траут был очень хороший человек, и единственная его ошибка состояла в том, что отец богател без удержу. Родись он в семье поскромнее, он стал бы безупречным клерком или кем-нибудь в этом духе и не ведал иных развлечений, кроме Кони-Айленда[6] по воскресеньям. Унаследовав миллионов пятьдесят, он стал первым хлыщом Нью-Йорка, кумиром метрдотелей, героем газетных сплетен, хозяином многолюдных пиров. На один из них пришла Ванесса — приглашал он всех, без разбора — и сидела теперь, горюя о добрых старых временах.

Уголок был неплохой. Там царила прохлада. Там что-то благоухало. Там журчал крохотный ручеек, устремляясь к озеру. А главное, там не было Алариха, герцога Данстаблского. Однако именно там собирались все крылатые насекомые Шропшира. Подустав от них, Ванесса пошла в замок, но встретила лорда Эмсворта.

— Прогуливаете? — приветливо спросила она.

— Простите?

— Или Императрица вас отпустила? Вы же в это время при ней.

Лорд Эмсворт немного оживился. Ванесса ему нравилась; а что может быть лучше, чем излить свои беды понимающему человеку?

— Конни посылает меня встретить этого Траута. Не помню, когда он приедет. Ваулз помнит. А мне нельзя оставлять Императрицу, я ей нужен!

— Почему бы так и не сказать леди Констанс?

Лорд Эмсворт оторопел; эта мятежная мысль не приходила ему в голову. Если Конни велела, ничего не поделаешь. Галахад, тот может, но он пережил сотни битв с букмекерами и приставами. Сверкнет моноклем — любая сестра дрогнет. В пенсне этого не добьешься.

— Я не могу!.. — отвечал он, дрожа от одного помышления.

— А что такого?

— Она рассердится.

Зашуршал гравий, показалась машина, Ваулз сидел за рулем.

— Ой, Господи! — сказал граф.

— Вот что, — сказала Ванесса, — давайте я его встречу.

Лорд Эмсворт так вздрогнул, что пенсне свалилось, и, ловя его, он благоговейно на нее смотрел. Когда он ездил на свадьбу Конни и Скунмейкера, ему очень понравились американки, но и от них он не ждал такого величия души.

— Правда? — проверил он. — Нет, вы правда поедете?

— Конечно. С большим удовольствием.

— А Конни говорить не надо.

— Нив коем случае.

— Какая вы добрая! Спасибо, спасибо!

— Не за что.

— Понимаете, я ей нужен…

— Естественно. Ваше место — рядом с ней.

— Я не должен ее оставлять. Врач сказал, беспокоиться незачем, но картошку она не съела!

— Нехорошо.

— Что там, страшно! Очень хорошая картошка, а она понюхала и…

— Махнула рукой?

— Примерно. Понюхала и ушла. Как тут не беспокоиться?

— Да, это невозможно.

— Если бы я мог посоветоваться с Вольфом-Леманом!

— Посоветуйтесь.

— Он умер.

— Жаль. А если покрутить столик? Граф несколько растерялся.

— Значит, вы поедете на станцию?

— Еду, еду.

— Мне так неудобно. Трудно говорить с незнакомыми.