Кэти Келли - Лучшие подруги

• Название: Лучшие подруги
• Автор: Кэти Келли
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-036992-8, 978-5-9713-2422-5, 978-5-9762-0611-3

Маленький ирландский городок, в котором так легко стать счастливой! Но и в суете мегаполисов, и в провинции счастье, как солнце, – то скрывается, то снова согревает нас своим теплом.

Сумеют ли вернуть его Эбби, Лиззи и Эрин?

У каждой из этих женщин своя история, своя боль, своя любовь…

---

Если кто-то в доме Ричардсонов и выглядел больным, так это Стив. Эрин вспомнила, что в тот день, когда они познакомились, Салли назвала своего мужа красавчиком блондином. И вот теперь Эрин потрясло, что красота Стива исчезла, а перед ней было осунувшееся лицо и впалые щеки.

– Приятно видеть вас обеих, – сердечно поприветствовал женщин Стив, обнимая их. – Я только что приготовил чай для Салли, может, вы тоже выпьете?

– Конечно, – кивнула Эрин. – Я тебе помогу.

– Нет, не надо. – Стив сейчас был похож на человека, дошедшего до последней черты. – Я прекрасно справлюсь сам. – Он произнес эти слова так, словно то было магическое заклинание, которое он постоянно повторял, надеясь, что оно поможет.

Лиззи никогда не поднималась на второй этаж дома Ричардсонов, но там оказалось так же красиво, как и в остальной части дома. Даже лестничную площадку Салли обустроила с любовью. На маленьком столике стоял горшок с кремовой орхидеей, а всю стену занимали семейные фотографии в самых разнообразных рамках. Это была стена счастливых семейных воспоминаний, и Лиззи почувствовала, что ей больно смотреть на нее.

– Привет, дорогая, к тебе пришли Лиззи и Эрин, – торжественным тоном провозгласил Стив, открывая ногой дверь в спальню, поскольку в руках он держал поднос с чаем. Женщины, стоявшие позади него, обменялись тревожными взглядами и проследовали за Стивом в комнату.

– Лиззи, Эрин, как хорошо, что вы пришли! – воскликнула Салли, садясь на постели. На нее было жалко смотреть; да, это была Салли, но только очень постаревшая. Исхудала она до такой степени, что даже зубы выглядели чересчур большими для ее изможденного личика. Голова Салли была укутана розовым шарфом.

Если Эрин и Лиззи и были потрясены увиденным, они ничем это не выдали. Но даже в больнице, где люди и вообще выглядят плохо, Салли выглядела лучше. А уж здесь, дома, контраст с былой Салли был просто ужасающим, и подругам стало совершенно ясно, как далеко зашла ее болезнь.

Лиззи опустилась на стул рядом с кроватью и ласково обняла Салли.

– Салли, дорогая, ну как ты?

Эрин устроилась в кресле по другую сторону кровати и взяла Салли за руку.

– У меня все в порядке, – бодрым тоном ответила Салли. – Стив, дорогой, спасибо за чай.

Пока Стив расставлял на прикроватном столике чашки и разливал чай, никто не произнес ни слова. Протянув чашку жене, Стив ласково погладил ее пальцами по щеке и вышел из спальни. Только услышав его удаляющиеся шаги, Салли заговорила:

– Я хорошо себя чувствую. Понимаю, в это трудно поверить, но это так. Я смогу справиться с болезнью, потому что обязана справиться ради Стива и мальчиков. – На ее губах появилась печальная улыбка. – Если бы у меня не было мужа и детей, то я, наверное, обозлилась бы на весь мир и на Бога за то, что он сотворил со мной такое. Но я должна быть сильной ради Стива и детей.

У Эрин, которая в этот момент передавала Лиззи чашку с чаем, задрожали руки.

– Ох, Салли, я просто не знаю, что тебе сказать, – призналась она.

Салли пожала плечами:

– А никто не знает. – Она улыбнулась, но в ее улыбке уже не было обаяния и теплоты, присущих прежней Салли. – Я хотела, пока не выпадут все волосы, сделать короткую стрижку и перекраситься в блондинку, но не успела. Всегда хотела быть блондинкой и вот упустила последний шанс.

Лиззи и Эрин невольно улыбнулись.

– Не так уж и хорошо быть блондинкой, – сказала Лиззи, дотрагиваясь до завитков своих белокурых волос. – Можешь мне поверить.

– А каково быть рыжей? – спросила Салли у Эрин.

Лиззи отметила про себя, что в голосе Салли появился какой-то надлом, которого она не слышала прежде.

– Да тоже мало хорошего, – ответила Эрин. – Так что оставайся, какая есть.

Подруги сменили тему, они стали вспоминать, как познакомились. Лиззи вспомнила, что впервые увидела Салли, когда та пришла в клинику с Дэниелом, в то время он был еще совсем крошкой.

– Я тогда подумала: какая молоденькая, совсем девчонка, а уже двое детей. Ты ведь выглядела очень молодо, я просто не поверила, что тебе уже тридцать и даже с хвостиком.

– Я пользовалась специальным кремом для кожи. Им пользовалась еще моя мама, и у нее была очень молодая кожа. Она говорила мне, что если буду пользоваться им каждый день, то у меня и в пенсионном возрасте будет кожа, как у ребенка.

«Пенсионный возраст». Эти слова буквально повисли в воздухе. У Салли не было шансов дожить до пенсионного возраста. Эрин взяла Салли за руку и крепко пожала. Ужасная болезнь вплеталась в разговор на любую, даже самую отвлеченную тему.

Когда Эрин и Грег говорили про болезнь Салли, Грег назвал все происходящее кошмарным сном. Неудачное сравнение, потому что после самого кошмарного сна все же приходит пробуждение.

– Вы ведь знаете, что моя мама умерла от рака груди, когда мне было двадцать лет? Стив никогда ее не видел, и это меня очень огорчало, – рассказывала Салли. – Я понимаю, жизнь – сложная штука. Вот почему мы со Стивом всегда ценили то, что имели. Я знала, как опасен рак груди, но никогда не думала, что такое случится со мной. Считала, что это несчастье не может поразить мою семью дважды. Да и вообще мне рано было волноваться. Ведь маме было сорок восемь, когда она заболела.

Эрин подумала о своей матери, настоящей матери. Шеннон сейчас сорок пять или сорок шесть. Интересно, как она? А бабушке около семидесяти. Здорова ли она?

– Но ведь твоя мама всегда с тобой, правда? – ласково проговорила Лиззи. – Моя мама тоже умерла, но она всегда живет в моих мыслях и воспоминаниях.

– Это верно. – Салли согласно кивнула. – Меня волнует, что мальчики еще очень маленькие… будут ли они помнить меня? Я прожила с мамой двадцать лет, а у них не будет этого времени. Я, например, не помню, что происходило, когда мне было три или четыре года. Как же они запомнят?

Эрин понимала, что ей сейчас ни в коем случае нельзя расплакаться. Ведь заплакать должна была бы Салли, но Салли хранила спокойствие, а вот Эрин душили подступившие слезы.

Эрин подумала, что желание заплакать может быть вызвано еще и беременностью… и не сдержалась, все же заплакала.

Салли протянула ей салфетку.

– Не плачь, Эрин, – умоляюще попросила она. – Я ведь не плачу. То есть поначалу я плакала, а сейчас, похоже, уже не способна плакать. Я ничего не могу изменить, но обязана быть сильной. – Салли обвела взглядом подруг. – Вот вам ирония современной жизни. Мы считаем себя хозяевами жизни, думаем, что можем все поменять – работу, место жительства, образ жизни, – но есть вещи, которые нужно принимать такими, какие они есть, и мы ничего не можем поделать с этим.

Салли сделала еще один глоток чая, для этого ей потребовалось поднести чашку к губам двумя руками.

– И я просто обязана держаться ради семьи. Стиву одному с детьми придется очень тяжело. Я не могу оставить его с воспоминаниями, как страшно я умирала. Ведь надо оставлять после себя что-то хорошее, правда? Еще до повторного сканирования костей я почувствовала, что метастазы разрастаются. И все же надеялась, что смогу с этим справиться. А когда врачи сказали мне правду, мне показалось, что я очутилась в безвоздушном пространстве. Я не могла дышать. В больнице мне давали транквилизаторы, и я была как зомби. Наверное, мне и сейчас нужно хоть изредка принимать транквилизаторы, но я не хочу находиться в таком состоянии. Мне нужно ясно понимать, что происходит. А морфий одурманивает, я видела маму в таком состоянии, это ужасно.

– Чем мы можем тебе помочь? – спросила Лиззи.

– Приходите ко мне, это отвлекает меня от мысли о том, что я умираю, – медленно проговорила Салли. – Обычно люди боятся раковых больных. Так было с моей мамой. Ее друзья не знали, что делать, поэтому держались подальше от нее, считая, что от их визитов все равно никакой пользы. А ей хотелось видеть людей. Но те, кого она хотела видеть, не приходили. И я их понимала. Что можно сказать умирающему человеку?

– Но ты не умираешь! – воскликнула Эрин. – Всегда есть надежда.

– Я умираю, – спокойно произнесла Салли. – Мы все умираем. И мне лучше умереть раньше, ведь лечение может лишь оттянуть конец, а я не хочу умирать в муках.

Глядя на еще больше побледневшее лицо Салли, Лиззи пообещала:

– Мы обязательно придем.

Выйдя из дома, они направились к машине Лиззи.

– Тебя отвезти домой? – предложила Лиззи.

Эрин покачала головой:

– Спасибо, но я, пожалуй, пройдусь. Хочу подышать воздухом.

– А как ты себя чувствуешь? Я имею в виду твою беременность?

– Хорошо, но очень устаю, – призналась Эрин. – Когда я работала в Бостоне на двух работах, мне казалось, что ничего не может быть утомительнее, но теперешняя усталость ни с чем не сравнима, а я ведь даже не работаю. – Она замолчала, подумав, что ее усталость – это ничто по сравнению с болезнью Салли.

Лиззи улыбнулась: