Стивен Кинг - Кошачье кладбище

• Название: Кошачье кладбище
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: ОГИЗ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-88274-061-4 (т. 2), 5-88274-063-0

Этот перевод был опубликован в 1993 году издательством «ОГИЗ» во втором томе «Сочинений» Стивена Кинга, серия «Библиотека «Огонек». Автор перевода — И. А. Багров.

---

Вот он в белоснежном халате приводит в чувство беременную женщину, сдуру полезшую на Волшебную гору, а там ей стало плохо. ОТОЙДИТЕ, ВСЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ОТОЙДИТЕ, ДАЙТЕ БЕДНЯГЕ ОТДЫШАТЬСЯ, командует он, а пострадавшая одаривает его благодарной улыбкой.

И на этой весьма приятной сцене Луиса сморил сон. А дочь его, пролетавшая в эту минуту над Ниагарским водопадом, вскрикнула и пробудилась, ее снова мучил кошмар: ручонки, сжатые в кулачки, в одном сверкает что-то острое; глаза, бессмысленные и тусклые… Луиса сморил сон, а стюардесса в ту же минуту уже спешила к кричавшей девочке… Луиса сморил сон, а Рейчел отчаянно пыталась успокоить дочь. Та все не унималась: ЭТО ГЕЙДЖ! МАМА, ЭТО ГЕЙДЖ! ОН ЖИВОЙ! ОН УТАЩИЛ НОЖ ИЗ ПАПИНОГО ЧЕМОДАНЧИКА! МАМОЧКА, СПАСИ! ОН УБЬЕТ МЕНЯ! ОН УБЬЕТ ПАПУ!

Да, Луиса сморил сон, успокоилась, наконец, и Элли. Дрожа всем телом, она прижалась к Рейчел, глаза у нее вытаращились, но слез не было. Дора Гольдман сокрушенно подумала, каково же пришлось бедной девочке, и как она напоминает Рейчел после смерти Зельды.

Проснулся Луис в начале шестого, день уже клонился к вечеру.

БЕЗУМНАЯ РАБОТА, вспомнилось ему, и он заставил себя подняться.

45

Самолет произвел посадку в аэропорту Чикаго в пятнадцать десять. Пассажиры потянулись к выходу, а тихая, без слез, истерика у Элли Крид не проходила. Рейчел не на шутку испугалась.

Стоило ей прикоснуться к дочери, та крупно вздрагивала и таращила на нее глазенки. И непрерывная, точно озноб, дрожь била маленькое тело. Будто пропустили электрический ток. Конечно, страшный сон ей приснился, что и говорить… но сейчас Рейчел просто терялась: как успокоить дочь?

Около аэровокзала ноги у девочки вдруг заплелись, и она упала. Да так и осталась лежать, а пассажиры обходили ее, бросая сочувственные или равнодушные взгляды. «Простите, мы торопимся, нам некогда». Наконец, Рейчел подхватила дочь под мышки и поставила на ноги.

— Элли, что с тобой?

Та не ответила. Они подошли к багажному транспортеру, где хороводили чемоданы и сумки. А вон и Дора с Ирвином. Их поджидают. Рейчел помахала им свободной рукой, и старики подошли.

— Нам сказали, что лучше вас здесь дожидаться. Ну, Рейчел, как у Эйлин дела?

— Неважно.

— Мамочка, тут есть туалет? Меня тошнит.

— Господи помилуй! — Рейчел взяла дочку за руку и быстро повела в туалет в конце зала.

— Рейчел, мне с вами пойти? — крикнула вслед Дора.

— Не нужно. Ты лучше наш багаж получи, ты ведь знаешь, какие у нас вещи. А мы уж как-нибудь справимся.

На счастье, в туалете никого не оказалось. Рейчел подвела дочь к кабинке, порылась в сумочке, отыскивая двадцать пять центов (пока не бросишь монетку, кабинку не открыть), и с облегчением увидела, что на трех кабинках замки сорваны. Над одним красовалась надпись, сделанная гримерным карандашом: «КАКОЙ УБЛЮДОК ПРИДУМАЛ ТАКИЕ ТУАЛЕТЫ?»

Рейчел распахнула дверцу — Элли стонала, держась за живот. Позывы были сильные, но девочку так и не вытошнило, очевидно, виной всему — разгулявшиеся нервы.

Когда Элли полегчало, Рейчел подвела ее к умывальнику, ополоснула ей лицо. Девочка была смертельно бледна, под глазами появились темные круги.

— Элли, что случилось? Разве нельзя объяснить?

— Я и сама не знаю. Просто, ЧТО-ТО случилось, что-то плохое. Еще когда папа сказал, что мы уезжаем. С ним что-то плохое.

ЛУИС, ТЫ ЧТО-ТО СКРЫВАЕШЬ? Я ЖЕ ВИЖУ. ДАЖЕ ЭЛЛИ ПОНИМАЕТ.

Странно. И Рейчел весь день сама не своя, словно ждет беды. Такое напряженное и нервное ожидание бывало у нее за день-два до месячных. То готова засмеяться, то — заплакать, то вдруг откуда ни возьмись — мигрень. Внезапно нападает, так же внезапно отпустит.

— Что, что плохое-то? — спросила она, глядя в зеркало на дочь.

— Не знаю, — повторила Элли. — Мне снилось что-то про Гейджа… Или про Чера. Не помню… Не знаю.

— Ну-ка, детка, расскажи все, что снилось.

— Будто я на Кошачьем кладбище. Меня туда привел Паксо и сказал, что скоро придет папа и случится что-то страшное.

— Паксо? — Рейчел пронзил безотчетный страх. Кто это? И почему имя кажется ей знакомым? Может, слышала где? Но сейчас ни за что не вспомнит. — Значит, какой-то человек по имени Паксо привел тебя на Кошачье кладбище.

— Да, так его звали. Он сам сказал. А еще… — Глаза у девочки выпучились.

— Ну, что же еще?

— Он сказал, что послан предупредить, но ВМЕШАТЬСЯ не может. Он сказал, что… будто… он рядом с папой потому, что папа когда-то присутствовал при… не помню. Не помню! — И она расплакалась.

— Солнышко мое, тебе приснилось Кошачье кладбище, потому что ты вспоминаешь Гейджа. А с папой ничего не случилось. Ну, все прошло?

— Нет, — прошептала девочка. — Мне страшно, мамочка. А тебе?

— Не-е, — решительно покрутила головой Рейчел и улыбнулась. Хотя страхом полнилась душа, и таким зловеще-знакомым казалось имя. Паксо… Месяцы, а может, и годы тому назад слышала она похожее имя. С ним связано что-то ужасное, и с тех пор ужас так и гнездится у нее в душе.

Что-то — не понять что — вот-вот произойдет, появится на свет. Что-то ужасное, чего нельзя допустить. Но что? Что?

— Все в порядке, не волнуйся, — сказала она дочери. — Хочешь, пойдем к дедушке с бабулей?

— Хочу, — безразлично ответила та.

В женский туалет вошла пуэрториканка с крохой сыном, за что-то его отчитывая. Большое пятно расползлось у него спереди на расписных шортах. Рейчел сразу больно кольнуло воспоминание о Гейдже, она замерла как вкопанная. И враз перестали саднить душу последние волнения — будто новокаин ввели.

— Пошли. Папе позвоним, когда домой к дедушке приедем.

— На нем тоже были шорты, — вспомнила вдруг Элли, обернувшись на малыша.

— На ком, кисонька?

— На Паксо. На нем были красные шорты.

Вмиг все стало на свои места — вспомнила! — у Рейчел чуть не подломились колени, такой накатил страх. И отпустил.

К чемоданному хороводу, где стоял Ирвин Гольдман, не подступиться. Рейчел видела лишь околыш его шляпы с пером. А Дора сидела у стены, караулила два места для дочки с внучкой и махала им рукой. Рейчел подвела к ней Элли.

— Ну, что, радость моя, лучше тебе? — спросила Дора.

— Чуть-чуть. Мам… — но, взглянув на мать, осеклась.

Рейчел сидела выпрямившись, в ужасе прижав ладонь к губам, побелев лицом. Теперь все-все вспомнилось, точно обухом по голове хватили! Как же сразу она не догадалась? Конечно бы, догадалась, не гони она сама этой мысли прочь.

— Мам?..

Рейчел медленно обернулась, Элли даже услышала, как скрипнуло у нее в шее. Она отняла руку ото рта.

— Эйлин, а этот человек во сне назвал только фамилию? А имя?

— Мам, что с тобой?

— ЧЕЛОВЕК ВО СНЕ НАЗВАЛ СВОЕ ИМЯ ИЛИ НЕТ?

— Назвал, только я не помню. Мам, ты мне делаешь больно!

Рейчел только сейчас заметила, что стиснула запястье дочери, как наручником.

— Он назвался Виктором?

— Да, Виктор! Точно, Виктор! Мамочка, он и тебе снился?

— Только не Паксо, а Паскоу.

— Так я и говорю — Паскоу.

— Что случилось, Рейчел? — забеспокоилась Дора. Взяла Рейчел за руку, поморщилась: уж очень холодная. — И что это с Эйлин?

— Нет, это не из-за нее. Скорее, из-за Луиса. Что-то, наверное, с ним неладно. Или что-то грозит. Посиди с Элли, мама. Я схожу позвоню домой.

Она поднялась, направилась к телефонам-автоматам, пошарила в кошельке, но монетки не нашла, решила заказать разговор за счет вызываемого. Но «вызываемого» дома не оказалось. В трубке слышались лишь гудки.

— Желаете позвонить попозже? — спросила телефонистка.

— Да. — И Рейчел повесила трубку. Постояла, не сводя взгляда с телефона.

ОН СКАЗАЛ, ЧТО ПОСЛАН ПРЕДУПРЕДИТЬ, НО ВМЕШАТЬСЯ НЕ МОЖЕТ. ОН СКАЗАЛ, ЧТО… БУДТО… ОН РЯДОМ С ПАПОЙ ПОТОМУ, ЧТО ПАПА КОГДА-ТО ПРИСУТСТВОВАЛ ПРИ… НЕ ПОМНЮ! НЕ ПОМНЮ!

— …При отделении души, — шепотом закончила Рейчел забытые дочкой слова. Пальцы впились в матерчатую сумочку. — Господи, неужто он так и сказал?

Она попыталась разобраться в мешанине мыслей, привести их в порядок. Что творится дома? Что-то непонятное, сверхъестественное снедает их, помимо вполне понятного горя. Почему их поездка через всю страну так похожа на бегство? Что знала Элли о молодом человеке, который умер в первый же рабочий день Луиса?

Ничего! — безжалостно подсказала память. Ты же скрывала от дочери, как и все, что касается смерти — даже нескорой еще смерти ее кота. Помнишь ту глупейшую, тупейшую ссору? Ты боишься смерти, потому и от дочери скрывала и скрываешь поныне. Да, его звали Паскоу, Виктор Паскоу. И, видишь, как все ужасно оборачивается? Видишь? Господи, так что, что в конце концов происходит?!