Белва Плейн - Шепот

• Название: Шепот
• Автор: Белва Плейн
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-306-8

Новый роман Белвы Плейн с поэтическим названием «Шепот» – это роман о превратностях любви. Это книга, в которой правдиво, без прикрас, рассказывается о жизни внешне благополучной американской семьи. Любящая мать, преуспевающий отец, две дочери, у которых есть все для того, чтобы быть счастливыми – положение в обществе, деньги, друзья, но нет самого главного – того, чему трудно придумать название и что делает семью настоящей семьей…

---

Открыв дверь, она услышала, как играла на рояле Энни в другом конце холла, и остановилась на минуту, чтобы послушать. Энни и в самом деле стала лучше играть. Должно быть, спокойствие, наступившее у Роберта, благотворно отразилось на Энни. По странной иронии судьбы крушение карьеры отца послужило причиной воцарения в доме некоторого рода хрупкого мира, которого здесь не было раньше и отсутствие которого она не осознавала до тех пор, пока он не наступил.

Собака вскочила, чтобы объявить о присутствии хозяйки, и Роберт с удивлением посмотрел на нее.

– Привет! Мы не слышали, как ты вошла.

– Я наблюдала за вами через окно. Вы так уютно устроились.

– Мы уже прочитали половину «Матушки-гусыни» и всего «Маленького Джека-трубача». – Он встал, положил малыша в манеж и поцеловал Линн. – Ты, я вижу, ходила по магазинам. Купила что-нибудь симпатичное?

– Я думаю, тебе это понравится. Я купила рождественский подарок для тебя.

– Разве мы не обещали друг другу дарить в этом году только книги? И вот ты уехала и нарушила свое обещание, – сказал он с робкой улыбкой.

– Это не так уж и дорого, по правде говоря. Это картина. Открой ее.

– Почему бы не подождать до Рождества?

– Потому что я не хочу ждать.

Бобби, привлеченный звуком рвущейся бумаги, когда Роберт разрезал тесемку, протянул ручки навстречу привлекших его внимание предметов. И снова что-то замерло в груди Линн при виде этого забавного малыша и темной головы его отца, склоненной над пакетом.

Конечно, жизнь ее семьи наладится, и все прошлые невзгоды будут забыты! Это был лишь крутой поворот на их пути, сложное препятствие, которое надо преодолеть, и она его преодолеет. Ведь столько есть всего, за что можно благодарить судьбу; никто из них не страдает тяжелой неизлечимой болезнью, никто не ослеплен…

– Где ты это отыскала? – воскликнул Роберт. – Это просто живая Джульетта. Фантастика!

– Я подумала, тебе понравится.

– Восхитительно. Все собачьи портреты всегда одинаковы, спаниэли, доги или верные колли. Большое тебе спасибо, Линн.

– Ты никогда не поверишь, где я его отыскала. Совсем случайно я увидела его в витрине по пути на вокзал, в маленькой галерее под названием «Керида».

Выражение лица Роберта изменилось. Как будто кто-то провел по нему рукой, стер живой блеск его глаз, морщинки смеха в их уголках и радостную улыбку. И она увидела, что он ждет ее дальнейших слов, увидела, что напугала его.

– Самое странное, что это действительно была она. Я не могла этому поверить. Когда я подала ей карточку «Америкэн Эпплайенс», она узнала твое имя.

«Нельзя упоминать о том, что там была Эмили. Будь осторожна. Ни слова».

– Очень интересно, – произнес он сдержанно. – Интересно, что ты сразу не повернулась и не ушла.

– Но я хотела купить картину, – возразила Линн, поняв, что эти слова звучат слишком невинно. Затем она добавила: – Кроме того, было бы нелепо просто повернуться и уйти.

– О, нелепо, конечно. Гораздо проще остаться и мило побеседовать с этой леди.

Глаза Роберта сузились. И она в ужасе поняла, что он пришел в бешенство.

Линн ожидала другой реакции, по-видимому, она была глупа, думая, что он начнет защищаться. Вместо этого он бросился в атаку.

– Беседы не было. Я находилась там лишь столько времени, сколько понадобилось, чтобы заплатить и подождать, пока картину запакуют. Всего какие-то минуты. Пара минут, – сказала она, в свое оправдание.

– Значит, никто из вас и рта не раскрыл, – подтвердил он, кивнув головой. – И в комнате воцарилась полная тишина.

– Ну, не совсем.

– Я полагаю, что тут уж ты про меня наслушалась.

Это ему полагалось защищаться, это он должен был испугаться. Почему же все встало с ног на голову? И Линн в страхе прошептала:

– Ну, нет, Роберт, вовсе нет.

– Я этому не верю. Твое любопытство заставило тебя все выслушать, навострив уши и открыв рот, пока твоего мужа обливали грязью. Не говори мне, что было не так, Линн, потому что мне лучше известно. – Он дрожал. – И как можно говорить о лояльности! Если бы у тебя была хоть крупица лояльности, ты прежде всего туда бы и не вошла.

– Как бы я это узнала? Как я могла бы это узнать?

– Ты прекрасно знала, что эта особа имела отношение к искусству и к галереям. Ты об этом не забыла, Линн. А имя – ты ведь его не забыла, не так ли? Когда ты увидела это имя, ты должна была подумать, – это не Сьюзен, это не Мери, такое имя не встретишь на каждом углу. Ты должна была подумать: ну, может быть, это возможно. Не буду испытывать судьбу. Но твое любопытство победило, не так ли?

Как точно он все рассчитал, промелькнуло в голове Линн. Ее бросило в жар.

– Ну, не так ли?

Его пронзительный голос наполнил собой комнату, так что Бобби, услышав незнакомые ему нотки, повернул испуганное личико к отцу.

Теперь Линн пришлось самой перейти в наступление.

– Ты совершенно невозможный! Ведь моей единственной мыслью было только привезти тебе что-нибудь, что принесло бы тебе немного радости в эти тяжелые для нас дни! И я ее оборвала. Я не хотела ничего слушать, и я пошла прочь, когда она…

– Ты ее оборвала? Но ведь ты только что сказала, что никто ничего не сказал. Советую тебе придерживаться одной версии.

– Ты меня совсем сбил с толку. Ты поймал меня на слове. Когда ты такой, я нахожусь в таком замешательстве, что не знаю, что говорю.

– Да, конечно, ты в замешательстве. Теперь послушай меня – я хочу знать, что в точности было сказано, слово в слово.

Он прыгнул, подобно удару бича, и схватил ее за руки, как раз в том месте, где он всегда хватал ее раньше, за нежную часть руки над локтем. Его сильные пальцы сжались, большой палец сдавил ее руку до самой кости.

Снова ребенок в манеже потянулся вперед и встал, свесившись через барьер. Он смотрел на них своими широко раскрытыми глазами.

– Отпусти, – сказала Линн, стараясь не повышать голос, чтобы не напугать малыша.

– Я жду ответа.

Боль была ужасной, но она продолжала говорить ровным голосом:

– Говори потише, Роберт. Ребенок перепугался. И ты хочешь, чтобы Энни тоже услышала?

– Я хочу знать, что сказала эта ненормальная женщина, вот что я хочу. Отвечай!

Он встряхнул ее. На его лице было выражение бешенства, которого она никогда у него не видела раньше, что-то дико отчаянное и злое. Не на шутку испугавшись, она начала плакать.

Он затряс ее так сильно, что ее голова замоталась на шее.

– Роберт, отпусти! Мне придется закричать, и все узнают. Это сумасшествие. Посмотри на ребенка!

Мокрые розовые губы Бобби были широко раскрыты, а круглые глаза наполнились слезами.

– Посмотри, что ты сделал с ребенком!

– Тогда говори.

– Ты всегда взваливаешь вину на меня! Я не могу с этим согласиться.

– Я взваливаю вину на тебя?! Это ложь, Линн. Самая настоящая ложь.

Ребенок с силой затряс манеж, упал на спину и заревел. И Линн, обезумев от боли, страха и опасений за Бобби, закричала:

– Пусти же меня Роберт! Черт тебя…

– Расскажи, и я отпущу.

Она была в полном душевном смятении, в отчаянии несправедливо осужденного узника, жертвы страха. И это отчаяние в ней взорвалось.

– Хорошо! Я буду говорить! Хватит лжи! Пусть правда выйдет наружу! Почему ты скрывал все от меня все эти годы? Я хотела поговорить с тобой и спросить, почему ты никогда не доверял мне настолько, чтобы быть со мной откровенным. Почему ты скрывал от меня, что твой отец сделал с твоей матерью? О, теперь я понимаю, почему ты так не любил визиты тети Джин! Это ты, ты не хотел, чтобы она приезжала, из боязни, что она скажет что-нибудь лишнее. А почему? Неужели ты так плохо думаешь обо мне, что считаешь, что я не смогу понять правду о твоей семье? Почему ты считаешь, что ты должен быть без малейшего изъяна и иметь высокое происхождение?

Она видела, как бьется кровь в его висках, на которых выступили внезапно синие вены. И теперь, когда она начала, а давление рук Роберта стало невыносимо, она тоже стала кричать, не заботясь о том, слышит ли ее кто-нибудь или нет.

– Почему ты сказал мне, что Керида была красивая и богатая? Для того, чтобы я ревновала? Почему ты ничего не сказал мне о ее сломанном бедре? Почему ты жил со всей этой ложью и заставлял меня тоже жить с ней? Теперь я знаю, я все знаю. Моя жизнь, вся моя жизнь… Что с тобой происходит? Что ты наделал?

Ее слова градом обрушивались на него.

– Обманщик, лжец, я находила всевозможные объяснения, потому что я боялась правды. Мне необходимо сохранить свою мечту. Она рассказала мне обо всем, что ты с ней делал, Роберт, обо всем. Она сказала…

Он отпустил ее, затем схватил картину, поднял высоко над головой и с силой бросил об пол, сломав на куски раму и разорвав холст снизу доверху о спинку кресла. Ребенок закричал, в дальней комнате послышался мощный удар по клавишам рояля, затем смолк. Он дышал часто, и тяжело, как зверь.

– Ты мне отвратителен! – закричала она. – Люди должны знать, должны видеть, на что ты способен! Да, ты мне отвратителен!