Наоми Кэмпбелл - Лебедь

• Название: Лебедь
• Автор: Наоми Кэмпбелл
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-251-2

Роман «Лебедь» всемирно знаменитой супермодели Наоми Кэмпбелл приоткрывает перед читателями завесу над тайнами мира высокой моды.

Главная героиня романа – девушка из аристократической английской семьи – становится блестящей моделью по имени Сван, или Лебедь, выходит замуж за человека, которого полюбила, но ее счастье омрачено тенью прошлых, тщательно скрываемых событий. И чтобы защитить себя и своих близких, ей приходится раскрыть тайну загадочных событий, происшедших много лет назад в старинном лондонском особняке…

---

После миланского напряжения его участие и нежность принесли ей такое облегчение. Наконец она вытерла слезы и посмотрела ему в глаза:

– Видишь, как все в жизни странно: я люблю тебя, Бобби Фокс, но не так, как думала раньше. Я люблю тебя как близкого друга.

– В таком случае, ты окажешь своему близкому другу большую услугу, если поедешь в Париж в полной уверенности, что ты звезда, и все модельеры, которые тебя заказали, будут от тебя в восторге. Кстати, в Париже будем работать вместе. Я еду ассистентом. И не чьим-нибудь, а самого Вилли О'Нила.

– Чудесно. – Тесс усмехнулась.

– Пока, Гэри, – бросила она через плечо, когда проходила мимо столика школьных друзей. На девушек она не обратила ни малейшего внимания.

– Корова недоделанная, – прошипела ей вслед Сьюзи. – И чего выпендривается? Ну, что у нее есть такое, чего нет у нас?

– Да все, – сказал проходивший мимо столика Бобби. И, улыбнувшись, повторил: – Все.

«Да, у меня есть все», – сказала себе Тесс две недели спустя, глядя на себя в зеркало в своей новой парижской квартирке около авеню Опера. В Париже она имела неожиданно громкий успех. Ее пригласили на показы не только Соня Рикель и Клод Монтана, но и сам Валентино. Она просто не верила, что все это происходит с ней и на самом деле. Бобби тоже был в Париже, он жил в отеле, где остановился Вилли О'Нил, и сегодня собирался показать ей ночной Париж.

«Только надо уметь держать себя в руках», – внушала она сама себе. Она стянула через голову жилетку, тряхнула длинной гривой восхитительных рыжих волос и принялась изучать в зеркале свое обнаженное тело.

Из зазеркалья ее внимательно разглядывал Анри.

ПАРИЖ, 1994

Я люблю приезжать в Париж. Странно, но именно здесь я чувствую себя наиболее защищенной от окружающего мира. Я никогда не останавливаюсь в гостиницах. У меня есть маленькая квартирка на рю де Клиши в девятом районе, у подножия Монмартра, недалеко от площади Пигаль. Это не самый фешенебельный район Парижа, но довольно чистый, спокойный, с приятными старинными домами, и отсюда можно дойти пешком до Оперы или до Дворца согласия, парка Тюильри, Лувра.

Домик мой типичный парижский: двойные ворота ведут с улицы во внутренний дворик, а оттуда – лестницы на верхние этажи. В моей квартире четыре комнаты, и расположены они, как говорят в Америке, «вагоном», то есть анфиладой, одна за другой. Все стены до половины высоты выкрашены в белый цвет, в каждой комнате мраморный камин, а над ним – высокое зеркало в раме; на стенах – чудесные деревянные панели. Под окнами маленькие балкончики с навесами, а внизу в этом же доме – кафе, где по утрам я частенько завтракаю или пью шоколад.

На показы я не ходила, за мной присылали машину. Я спускалась к машине – не хотела, чтобы шофер поднимался за мной и видел Рори, который тоже приехал в Париж. Пока я работала на лондонских показах, Рори ездил в Уилтшир, пожить у моих родителей, чтобы они поближе познакомились с будущим зятем. Там он зашел к Гарри рассказать о своем визите в «Цецилию». Меня насторожила реакция брата. По словам Рори, брат очень испугался, когда услышал про «Цецилию», сразу замкнулся в себе и сказал, что будет говорить только со мной. Телефона в гончарной мастерской, конечно же, не было, так что пришлось отложить этот разговор до свадьбы.

Мы договорились, что Гарри появится на венчании в «Тривейне», чтобы родители наконец узнали, что он жив и здоров.

Большинство коллекций в Париже теперь демонстрируют в специальном комплексе «Карусель де Лувр». Это огромная двухсотпятидесятиметровая подземная галерея под Лувром, строительство которой обошлось в сорок миллионов фунтов. Прошли те времена, когда редакторы журналов мод продирались под дождем через толпу промокших зевак к набухшим влагой парусиновым шатрам. По странному совпадению, именно тогда, когда в Нью-Йорке пошла мода на демонстрации в шатрах, в Париже все солидные показы опустились под землю, в суперсовременные салоны. Это, конечно, существенно упрощает жизнь, но меня часто настигают грустные ностальгические воспоминания о тех давних временах, когда меня еще не возили на показы в лимузине, и мы, модели, тряслись в тесном микроавтобусе, переезжая с одного шоу на другое.

В ту среду, девятого марта, в 12.30 мы должны были демонстрировать новую коллекцию Валентино. Мы, это – я, Клаудиа, Наоми, Линда, Кристи, Хелена, Цецилия, Брэнди, Надя. Дополнительный ажиотаж показу этого года придавало то, что знаменитый американский кинорежиссер Роберт Альтман, прославившийся фильмами «ПАГ» [37], «Маккэйб и миссис Миллер», «Нэшвилл», «Игрок» и выдвинутый недавно на «Оскара» за «Короткий монтаж», решил снимать здесь свою новую картину о моде под названием «Pret-a-porter». Альтман известен своей тягой к документализму, так что операторы с камерами сновали повсюду, и особенно много их было за кулисами. В первый ряд режиссер посадил Софи Лорен, Лорэн Бэколл, Салли Келлерман и Трэси Улман, и журналисты сплетничали, что, мол, странно будут выглядеть эти дамы, в жизни не написавшие ни строчки, в роли редакторов журналов. Все сплетни нам приносил наш резидент во «вражеском стане» кинорежиссера приятель Челесты Уотер Детройт, который снимался в этом фильме. Дело в том, что в любую минуту тебя могли заснять, любую твою реплику могли записать на пленку. За кулисами мы были особенно уязвимы, и была такая смешная сцена: трех знаменитых супермоделей подловили, когда они, серьезно глядя друг на друга, торжественно провозгласили: «А теперь давайте поговорим о политике». Это очень разозлило меня. Почему все считают, что мы набитые дуры?

Но к показу Валентино Альтман закончил свои съемки, и мы могли наконец вздохнуть свободней. Челеста тоже была здесь. Она перекрасила свои коротко стриженные волосы «под платиновую блондинку» и выглядела просто потрясающе. Вешалки с костюмами супермоделей стояли рядом с выходом на сцену – к каждому платью приколот кусочек картона, на котором трогательным детским почерком написаны наши имена. Другие девушки переодевались с другой стороны кулисы, так что между нами было довольно большое пространство, поэтому из-за ряда вешалок я даже и не сразу заметила Челесту. Вообще во время показа за кулисами царит страшный гам. «Что ты мне даешь? Это сороковой! А где второй туфель тридцать восьмого размера? Их вообще была всего одна пара!» – и все в таком роде. Мы должны были выходить на подиум в париках с огромными хвостами из искусственных волос, в которых было не очень удобно ходить. А в один из проходов, помню, мне пришлось расстегнуть двадцать пять пуговок на черном вечернем пиджаке, пока я дошла до конца дорожки, а они все не кончались и не кончались. Я уже прошла обратно и уходила со сцены, а еще не все пуговочки были расстегнуты.

Но, несмотря на обычные страхи и переполох, шоу прошло с большим успехом. В конце мы вышли вместе с Валентино, поклонились, помахали, похлопали, а потом те, кто мог проникнуть через заслон охранников, ринулись за кулисы, чтобы послать знаменитостям свои поздравления и воздушные поцелуи.

Челеста подошла ко мне и застенчиво ждала, пока я переоденусь в свою собственную одежду. Я заметила, что она дрожит, и спросила:

– Ну как?

– Поразительно. Здесь, в «Лувре», я участвовала только в этом показе. Но это так грандиозно. Я работала с Дрис ван Нотен, Энн Демьюлемейстер, Вивьен Вествуд, Мартиной Ситбон и Джин Колонна, но все показы проходили в других местах. А это шоу совсем другого масштаба. Перед выходом на подиум у меня коленки подгибались. Боялась, что упаду. Пришлось вспомнить наставления бабушки.

– Да, она была настоящим явлением в свое время. Лучшей наставницы не придумаешь, – сказала я. И это была чистая правда. Фиона Фэрфакс – настоящая легенда. Челеста рассказывала мне об их уроках в «Тривейне». Скоро там состоится и мое собственное шоу – моя свадьба.

– Я выхожу замуж, – сказала я вдруг.

– Неужели! За кого? Не может быть!

– Его зовут Рори Стирлинг. Он писатель. Ты видела его. Он был на приеме у Норы Николсон.

– Как же, помнию. Настоящий красавец. Так, значит, Уотер прав.

– То есть?

– Уотер однажды видел, как Рори Стирлинг выезжал из гаража «Карлайла», и все не мог успокоиться: что же Рори делал в гостинице. Уотер очень хочет поговорить с Рори, ему нужны права на экранизацию его книги. Он даже просил, чтобы я пригласила тебя в гости, когда вернемся в Нью-Йорк.

– Послушай, Челеста. О нас с Рори, пожалуйста, не рассказывай никому, даже Уотеру. Мы не хотим афишировать наш брак. Но тебя я буду очень рада видеть на свадьбе. Дело в том, что венчание состоится в вашей церковке в «Тривейне». Я даже хотела, чтобы ты стала подружкой невесты, или как это правильно называется? Но Уотера, ты уж меня прости, пожалуйста, не привози с собой в «Тривейн». Почему-то он не вызывает у меня доверия.

– О, не беспокойся, конечно, его не будет. На самом деле у меня с ним ничего серьезного: так, любовник и любовник. Иногда он просто выводит меня из себя. Представляешь, ревнует меня к моим успехам, боится, что в этом фильме Альтмана моя роль окажется важнее, чем его. Ведь у картины даже нет четкого сценария, приходится все время импровизировать, а Уотер этого совершенно не умеет. Да не в этом дело, Лавиния, то есть Сван… послушай, я так рада твоей свадьбе! И с удовольствием приеду на нее. Но, понимаешь, я хочу тебе кое-что показать.