Елена Чудинова - Лилея

• Название: Лилея
• Автор: Елена Чудинова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17891-0

Роман «Лилея» — продолжение романа «Ларец» и вторая книга историко-фэнтезийной трилогии известной писательницы Елены Чудиновой.

Герои повзрослели, их приключения становятся более опасными, так как против них теперь не только демонические силы, но и целое государство, охваченное кровавым безумием, — революционная Франция. Ужасные события вынуждают Нелли покинуть умирающего мужа и устремиться на почти безнадежные поиски похищенного брата Романа…

Какой урок должны вынести читатели из трагических событий французской революции, о чем так настойчиво предупреждает автор, чем грозят нам далекие события?

---

— Но как же благочестивые московиты, а мне доводилось читать о великом оных благочестии, могли терпеть разрушителей самого ценного, что только имеет христианин — Апостольского преемства и Пресуществления? — изумился не в шутку господин де Роскоф.

Нелли не без досады подумала, что мужчины словно бы забыли о самом важном. Вить не спроста же она спросила, есть ли на Москве католики? Как есть позабыли. Ну, беда с ними!

— Сам едва не сломал себе голову, — отец Модест рассмеялся. — А разгадка-то, сдается мне, проста. Невежественные, но благочестивые московиты просто не могли помыслить, что бывают такие христиане — без цепочки рук через века и святой Литургии. Чтоб неправильный догмат прибавить — это да, могли они взять в толк, но разве ж может быть преступление страшней сего? Разве могут христиане гнать монашество? Никак не возможно вообразить. Вот и вышел сей бред, что богопротивные протестанты хаживали по Москве с гордо поднятой головою, снискивая себе всяческое сочувствие властьпредержащих.

— Воистину куриозно, — хмыкнул господин де Роскоф.

— Стало быть церкви католические в России есть? — упрямо повторила Нелли, решительно вмешиваясь в высокоумный спор.

— В Москве храм католический на Лубянке, уж два года, как достроили. Скромная церковка, деревянная, на деньги проживающих в городе французов ставилась. А возведена оная в честь, — отец Модест вдруг осекся. — В честь святого Людовика. Вот вить, надобно же такому совпасть!

— Господи Боже, да разве ж бывают такие совпадения?!! — гневно воскликнула Нелли. Часовня словно осветилась вдруг сотнею свечей, киноварный потолок казался ал, картинки с ягнятами и рыбками засверкали, словно только что нарисованные. Как же все сделалось в одно мгновенье понятным! Да неужели они до сих пор не догадались еще, эти двое?! — Мы должны увезти святого короля с собою в Москву!

— Что ты сказала? — отец Модест явственно опешил.

— Мы должны увезти святого короля в Москву, — повторила Нелли. — Уж поди у нас-то в России никогда не случится революции! Пусть он и живет в своем дому — до лучших времен или навек!

Свекор глядел на Нелли так, будто она нето оборотилась в соляной столп на манер Лотовой жены, нето почернела с лица в негритянку.

— Он сам так хочет, в конце-то концов! — ровно в горячке воскликнула она. Сладит ли она растолковать этим двоим, что права? — Король Людовик мне сто раз говорил, только я никак понять не могла!

— Так вот, что с тобою творилось, — взор отца Модеста, устремленный на Нелли, сделался пронизывающим. — Послушай, дитя, теперь не время и не место скрытничать. Говори, король тебе являлся?

— Да уж как только на французскую землю ступили, — Нелли отвела глаза. Воодушевление недавнее вовсе ее покинуло, на душе вновь стало смутно. Теперь Нелли вновь сама себе не верила, и тем больше не верила, чем больше верил ей отец Модест. — То снился, то наяву, когда как. То мальчонкой, то в плену, то перед самой кончиной.

— А ты хоть раз осенила себя крестным знаменьем, когда являлось сие видение? — быстро спросил отец Модест.

— Ох, да разве я помню, — голос Елены упал.

— Горе с тобою, Нелли, как всегда с тобою горе, — уронил отец Модест с горечью. Странным образом изменилось его лицо, словно он в ней, Елене Росковой, вовсе разочарован. Сердце сжалось, до того сие было больно. — Понимаю, что не иметь с первых годов жизни спасительной привычки к молитве — изрядный ущерб, восполнить каковой неимоверная трудность. Однако ж сие не вовсе невозможно! Уж ты ли не повидала всякого, другая б удостоверилась на твоем месте, сколь слаб человек без оной первейшей опоры христианина! Хоть бы ты помнила, что позабыла!

— Уж от сего-то какая радость? — обида продолжала когтить Нелли.

— Ты впрямь не понимаешь? Крест и молитва — единственный путь отличить виденье святое от наваждения. Скажи ты наверное, что не осеняла тебя крестом, а в таковую ловушку попадались многие и покрепче тебя, я б сразу решил, что уж лучше твоего собеседника и не слушать. А теперь мы с родителем мужа твоего попросту не знаем, истина ли говорит твоими устами либо нас морочит нечистая сила. А следовательно не можем мы знать и того, как поступить. В столь важном деле мы не знаем как быть только потому, что ты не перекрестила вовремя лба!

Крыть было нечем. Да, доводилось ей слышать о том, как самые лучезарные, самые белоснежные ангелы рассыпались в прах перед крестным знамением. Только разве ж она знала, что ей является святой? Сперва думалось так, кусочек чьей-то жизни, не боле того. Другое дело, что ее б и тогда не убыло лишний раз перекреститься.

Господин де Роскоф тоже глядел строго и невесело.

Но она же наверное знает, что ее святой король — никакая не нечистая сила! Пустое, это для отца Модеста никакое не доказательство. И другие так думали, допрежь тебя, скажет он и будет по-своему прав.

— Логика голосу сердечному не внимает, — Нелли вздохнула. — Что толку, что тогда, средь лилей на поляне, глядел он таким светлым.

— Ты сказала, на поляне среди лилей? — отец Модест весь подобрался. — Нелли, дитя мое, вспомни, далеко ль от видения были самое мощи?

— Да он рядом с ними и сидел. Прямо на носилках. Король мальчик, меньше Романа.

— Уф… — в часовне, где так и не пахло лилеями, заблагоухало таким человеческим, таким обыденным запахом лаванды: отец Модест вытащил из обшлага платок и отер выступившую на челе обильную испарину. — Не соскучишься с тобою. Тебе вправду было святое видение, маленькая Нелли.

— Я поверил бы и без доказательств, — заговорил наконец господин де Роскоф. — Сие выход, коего мы сами не могли сыскать. Другого нет. Еще недавно я сказал бы, может статься, что не хотел бы дожить до сего дня. Но доживши до него, я говорю: щаслив, ибо вместо мог бы дожить до дня многожды худшего. Помилуй нас Господь.

— Аминь, — ответил отец Модест.

ГЛАВА XXXIV

Катя стояла посередь маленького садика, того самого, где полдня тому нашла пристанище Нелли, чтобы перебрать с собою наедине наломанные дрова. Вот вить странность, у ней возникло сейчас чувство, что и подруга укрылась среди неумело подстриженной хвои с подобными же намереньями. Но Катька же, вроде как, ничего не натворила. Либо — похуже чем Нелли, натворила что-то неладное в собственной душе. Рука молодой цыганки, потянувшаяся сорвать мелкий темный розан, застыла, сжимая колючий стебель. Ровно и шипов не чует…

Нелли решительно спустилась в садик, прошла к неуклюжей, загробного виду скамейке на львиных каменных лапах.

Катя обернулась и кивнула подруге, но как-то все слишком медленно.

— А скажи, Катька, как это Иеремия выспросил синего без магнетических зеркал? — Спросила Нелли, чтоб хоть чего-нибудь сказать. — Нифонт по-иному все делал.

— И, скажешь тож, Нифонт, — Катя неожиданно оживилась. Нелли даже подумалось было, что недобрая задумчивость подруги ей попросту примнилась. — Нифонт работал, как его отец да дед работали. А Ерёмка — другое дело. У них вить в семье целая наука, как злые уменья от рожденья развивать. Уже четырех годов должно уметь чужому человеку так в затылок уставиться, чтоб тот обернулся на тебя. Тут, я чаю, и глядеть надобно выучиться подолгу не мигая, и всею силою в этот самый взгляд уходить. Ох, не враз такого добьешься. Пятилетка должна мелкая живность слушаться, вроде щенят. К осьми годам уж надо помаленьку с лошадью слаживать. Долгая наука, и лаской и таской вколачивается, и, главное, великими трудами.

— Ну, это я и без тебя догадываюсь, хоть эдаких подробностей и не слыхала. А какое ж для Иеремии исключенье?

— У них в хозяйстве заместо кошки больших ужей держали, — Катя улыбнулась с какой-то нежданной мягкостью. — Уж он взаправду лучше от мышей. Хотя кошку-то, правду сказать, молоком можно и не баловать, а вот ужу беспременно каждый день блюдечко поставь, иначе к дому не привяжется. Понятно, дети с ними баловались, и Ерёмка, и три его сестры. Был он двух годков. Мать по хозяйству захлопоталась, девчонки при ней, никто и не глядел, как он на огороде играет. А потом глядят — нету мальчонки. На дворе не видать, на огородах не видать, а вокруг хозяйства просека у них была, до лесу малому самому не добраться. Куда дитё подевалось? Мать, понятно, напугалась кабы зверь не уволок, сама помнишь, какие там места. Бегает, кличет, нет как нет. Бежит, а на задах вроде как яма раскрылась, аршина в три в обхвате. Глянула вниз да обомлела. Гадюки там, оказалось, на зиму гнездо себе свили, огромное. Дитенок, видать, прыгал сверху, да и провались. Сидит Ерёмка в яме, а змей растревоженных там не меньше дюжины.

— Брр, — Нелли поежилась. Раз Иеремия жив-здоров, то, надо думать, противоядия у людей Крепости нашлись. А все же жутко представить младенца в земляной яме, из стен коей, словно бы ожившие корни древесные, лезут змеи.