Патриция Кемден - Роковые поцелуи

• Название: Роковые поцелуи
• Автор: Патриция Кемден
• Издательство: ТЕРРА – Книжный клуб
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-01860-0

Действие романа популярной американской писательницы разворачивается в Европе начала XVIII века. Венгерская красавица графиня Элеонора задумала покорить сердце французского аристократа Ахилла. Это, впрочем, лишь первый шаг в сложной игре, которую ведет семья Элеоноры, решившая отомстить тому, от чьей руки пали на поле брани их родные и близкие.

---

– Вы? – тихо спросил Ахилл. – Как я мог уехать, не увидев вас еще раз после… обещания… сегодня утром?

– Этим утром не было никакого обещания.

– Увы, моя мадьярка, было. Долгое, сладкое, удовлетворяющее обещание.

Элеонора вспыхнула и отвернулась.

– Я должна идти на концерт.

– Подумайте о нас, когда будете играть. Женщина, ожидающая своего возлюбленного… удовлетворенный мужчина.

– Черт вас дери, Ахилл! Зачем вы это делаете? Это развлекает вас? Если вы так сильно хотите меня, почему бы вам не бросить меня на игровой стол и взять?

– Заманчивое предложение, – ответил Ахилл, затем добавил слегка удивленно: – И несколько дней назад я бы принял его. Но сейчас…

– Но сейчас… что? – спросила, поворачиваясь, Элеонора, хотя уже знала ответ. Несколько дней назад он был просто мужчина, сын дьявола. Но это было до того, как она узнала его, до того, как узнала черного ангела, который был Ахиллом.

– Тогда, – начал Ахилл и остановился, его взгляд опустился, и темные глаза сощурились, словно он искал ответ. Улыбка, казалось, заполнила его лицо, преобразив его самого, и он поднял глаза, чтобы встретиться с ее глазами. – Тогда вы были экзотически интригующая женщина. Теперь я знаю, что вы не похожи на других. Вы – Элеонора.

Они долго смотрели друг на друга. Ее губы приоткрылись, будто хотели возразить, но этому помешало молчание.

Хруст мягкого дерева нарушил ее оцепенение. Она посмотрела на свои руки, в которых держала сломанный веер.

– Я… я должна идти, – прошептала она, направляясь к двери. – Концерт…

– Сыграйте для меня, Элеонора, – крикнул Ахилл вслед. В ответ она бросила на пол обломки веера.

Глава 12

Ветер дождем хлестал в окно в непостоянном ритме, который не мог бы отразить ни один композитор, но каприччо звучало в комнате. Тетушка Женевьева сложила листы с нотами музыки, которую в этот вечер играла Элеонора, и пристально посмотрела на племянницу.

– Моя дорогая, ты была бесподобна! – воскликнула Женевьева, порывисто целуя Элеонору в щеку. – Я безумно счастлива, что у меня есть такая талантливая племянница.

Элеонора нервно дергала ленты своего парчового халата и постаралась улыбнуться в ответ на благодарность:

– Я должна была бы еще потренироваться.

– Нет, нет, нет! – ответила тетя. – Как можно улучшить совершенство?

– Сначала я была поглощена своими мыслями, – заметила Элеонора, крепко держа вазу с лепестками розы. Она стояла возле клавикордов, когда Элеонора села играть; лепестки розы были такие свежие, что капли дождя сверкали на их бархатной поверхности.

– Моя дорогая, ты – мастер! – Женевьева прижала смятые ноты к груди и подняла глаза к небу. – Ты, несомненно, предназначалась Музе.

Элеонора хихикнула и сказала срывающимся голосом:

– Я предназначалась, чтобы исчезнуть. Никогда прежде я не играла перед таким большим количеством народа. – Она погрузила пальцы в розовые лепестки и позволила им облепить ей руку. – И я никогда не чувствовала себя такой одинокой среди стольких людей, пока не увидела вазу с лепестками.

Она сразу же поняла, откуда они, и эта мысль успокоила ее. Она не хотела этого делать. Этого не должно было быть, но такой знак внимания от сына дьявола дал ей почувствовать себя не такой одинокой и более близкой к Ахиллу, чем к кому-либо другому. Именно для него одного она и играла.

Уголки губ Женевьевы приподнялись в загадочной улыбке.

– Дамасские розы всегда были для меня самыми любимыми. – Она задумалась. – Их сладкий запах наполняет комнату, правда? И эта ваза с лепестками – такое задумчивое прикосновение. Интересно, кто их прислал?

Элеонора поставила вазу на туалетный столик.

– Возможно, слуга…

Женевьева рассмеялась.

– У меня образцовые слуги, но ни один из них не выйдет под дождь собирать лепестки роз ради прихоти! Нет, им кто-то приказал их собрать. Я бы подозревала Флери, но он днем уехал, и он не из тех, кто оставляет о себе память. – Женевьева хихикнула, и ее щеки зарозовели. – Ну, по крайней мере, ту память, которая не проявляется через девять месяцев.

– Тетушка. Я практически не говорила с мужчинами. – Элеонора плотнее запахнула халат.

Женевьева села на стул рядом с Элеонорой и потрепала ее по руке.

– Ах, я говорю не о тебе, моя дорогая. В прошлом году пришлось кое-что делать с дочерью управляющего. – Тетя вздохнула, явно намекая на увольнение. – Ты, надеюсь, никому не кажешься податливой.

Элеонора сделала вдох, чтобы ответить, но тетя опередила ее:

– Знаю, знаю. Ты здесь не для того, чтобы искать себе мужа. Хорошо, я почти начинаю принимать это. Но ты вдова, моя дорогая, и благоразумный любовник совершенно допустим. Фактически это предполагается. И думаю, ты не хочешь выглядеть слишком целомудренной – это только будет тебя делать предметом всякого рода отвратительных пари.

«Да, Элеонора, – молча поддела она себя, – ты не хочешь быть слишком целомудренной». Но вслух сказала, стараясь, чтобы истина не отразилась у нее на лице:

– Тетушка, вы так добры ко мне. Но боюсь, что я не воспитана на французский манер. Я не могу… легко… отдаваться.

Женевьева печально покачала головой:

– Несомненно, ты права. У тебя такое страстное сердце. Для большинства из нас мужчина – всего лишь игра и развлечение, безвредный способ провести время. Но для тебя…

Она любовно пожала племяннице руку.

– Будь осторожна, Элеонора. Ты так похожа на свою мать. Не повторяй ее глупости.

– Глупости? – переспросила в замешательстве Элеонора. – Матери?

– Она тоже не смогла отдать свое тело тому, к кому не лежало сердце, но она сделала ошибку, думая о собственной безопасности, потому что ее сердце было тщательно спрятано, и, таким образом, она думала, не способно завести куда-нибудь. – Выражение безграничной печали, словно вуаль, легло на лицо Женевьевы.

– Тетушка, о чем вы говорите? Мамино сердце с ее семьей. И так было всегда. Она думает только о семье. – Элеонора закрыла глаза, образ сердитого лица матери возник перед нею. – Как хорошо я это знаю.

Женевьева встала.

– Ты должна извинить старую женщину за ее болтовню. Я уверена, ты права. Я много лет не видела твоей матери. И полагаю, она не думает ни о чем, кроме семьи. – Она поцеловала Элеонору и пожелала ей спокойной ночи. – Только помни, Элеонора, что прятать что-нибудь – не значит обеспечить безопасность.

Элеонора посмотрела на дождь.

– Прятать? Что здесь прятать, тетушка? Только обычные мелкие сожаления, легкие проступки и ничего больше…

– Как скажешь, моя дорогая, – заметила Женевьева, положив руку на дверной запор. – Но мой опыт показывает, что то, что мы прячем от самих себя, и является самым опасным. Будь осторожна, Элеонора.

Дождь продолжал стучать в окна, налетая ручьями на стекла, словно океанские волны на утес. Поле ухода Женевьевы Элеонора не переставая ходила из гостиной в спальню и обратно.

Она испытывала тревогу и нервничала. Думать становилось все труднее. Огонь в камине поглотил холод комнаты, но воздух все еще оставался неприятно влажным. Парча ее неглиже тяжело повисла на плечах, и даже мягкий шорох ткани при ходьбе давил на уши.

Она села на раскладной стул в свист парчи и батиста. Теплый воздух был удушливым, и Элеонора почувствовала себя почти похороненной заживо под всеми этими ярдами ткани.

– Эл, уже поздно, – сказала она себе, развязывая ленту халата. – Ты устала, огонь в камине слишком сильный.

Она взяла книгу, которую торопливо схватила в библиотеке после концерта, чтобы помочь себе забыть темные глаза Ахилла, которые неотрывно смотрели на нее, пока она играла. Элеонора провела пальцами по гладкому кожаному переплету. Запах роз все еще оставался на ее пальцах, и его сладость смешалась с густым запахом пчелиного воска и полированной кожи.

Чтение должно помочь. Оно отвлечет мысли от неудачи и облегчит тревогу. Элеонора раскрыла книгу и бегло просмотрела титульный лист. Она застонала. Она намеревалась взять басни Фонтане, но то, что оказалось в ее руках, называлось «Мои маневры» маршала де Сакса.

Элеонора бросила книгу перед очагом и встала. Последним сочинением, которое она хотела бы прочесть, была писанина маршала об армиях и боевых линиях. Она хотела забыть о солдатах, о Миклоше, о своих братьях, даже о Балинте. Но больше всего она хотела забыть Ахилла.

Элеонора подошла к окнам и прижала руки к холодному, мокрому стеклу. Она позволила холоду проникнуть в свое тело, желая, чтобы он заполнил ее. Как она жаждала холода трезвой головы и тела, равнодушного к прикосновениям и ласкам…

Элеонора отвернулась от окна и подошла к камину. У ее ног лежала книга де Сакса, она снова подняла ее, нагретая теплом огня кожа изгнала холод из ее рук так же, как прикосновения Ахилла.

Стук в дверь для слуг заставил Элеонору вздрогнуть. Она торопливо положила книгу на стол, словно, выпуская ее из рук, она прятала свои секреты.