Виктория Холт - Королева в ожидании

• Название: Королева в ожидании
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Сантакс-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-88970-085-5

Конец XVII – начало XVIII века. Последний из Стюартов принцесса Ансбахская – потомок Гогенцоллернов, – блестяще образованная и воспитанная, но без состояния, титулов и влияния, неожиданно попадает в эпицентр внимания. На ее руку претендует испанский принц. Она может стать не только королевой, но и императрицей, надо только поддаться искушению и, прельстившись блеском испанской короны, отстоять мессу, принять католичество. Но принцесса не идет на сделку с совестью, и неожиданно, словно в награду, перед ней открывается возможность стать обладательницей сразу трех корон. Ей надо только выйти замуж за кронпринца Пруссии, и притязания Ганновера на короны Англии, Испании и Ирландии становятся реальными. Обезглавив одного короля и выдворив из страны другого, англичане создали для себя сложную ситуацию, ибо в соответствии с актом о престолонаследии, если у королевы Анны так и не родится сын, ганноверец Георг Людвиг может занять вакантное место английского короля.

---

Домашние штормы то и дело проносились над Ганновером. Сильные и внезапные, они поднимались из-за пустяков.

Запыхавшись, с разгоряченным лицом и сверкавшими от возбуждения глазами, Георг Август влетел в апартаменты жены.

– Ты слышала новость? – крикнул он. Встревожившись, Каролина спросила, что за беда обрушилась на них.

– Эта кукла, Фридрих Вильгельм, собирается в Нидерланды!

– О-о? – удивленно протянула Каролина.

– При чем тут «о-о»? Ты не способна понять, что это значит! Он едет в армию! Он будет воевать! Его отец не возражает. Ему не надо иметь сына, чтобы идти на войну. Он на пять лет моложе меня. Я должен сидеть дома, а он в это время будет воевать!

– Твое время придет… – начала Каролина.

– Да, когда ты родишь мне сына. А когда ты родишь сына? Разве есть какие-то признаки? А вдруг ты бесплодная? Бог свидетель, ты уже должна бы носить ребенка. А отец со своими пугалами смеется надо мной. «Георг Август… нашел себе бесплодную жену… Мы будем держать его в Ганновере, пока он не состарится и уже не сможет быть солдатом».

– Георг Август, это же абсурд.

– Абсурд? Ты что, не слышала? Фридрих Вильгельм едет в Нидерланды. Едет, чтобы снискать славу на поле боя. А надо мной все смеются. Мне не разрешается стать солдатом, потому что я не могу сделать тебе сына. Меня… меня!.. принца! – презирают. И все потому, что ты бесплодная. Если бы я знал…

Он замолчал и посмотрел на нее. Он не хотел этого говорить. Георг Август гордился женой. Она была красивая. И никогда не противоречила ему… Никогда не задирала нос, как он это называл. Однажды, правда, попыталась, но он дал понять, что ему это не нравится.

Но он страшно рассердился. Он был так неуверен в себе, что не мог признать собственных ошибок. Он всегда должен быть прав, он всегда пострадавшая сторона! Если отец не разрешает ему идти на войну, то только потому, что завидует славе, которую сын может заслужить. А если он сам еще не стал отцом, то виновата Каролина.

Георг Август сорвал с головы парик, бросил его на пол и в ярости принялся топтать ногами. Потом начал гонять его ногами по комнате. Это был его любимый способ избавляться от гнева. Выместив на парике обуревавшую его ярость, принц почувствовал себя лучше.

Он поднял парик, нахлобучил его на голову и вышел из комнаты.

Он им покажет, чья это вина, что у него нет сына.

Этой ночью Каролина его не видела, а утром узнала, что муж провел время с любовницей. Такие новости быстро распространялись среди ганноверских придворных.

Если бы только София Шарлотта была рядом, она бы посоветовала, что делать. Жизнь такая безотрадная и пустая. Как она мечтала о Люценбурге и об умных беседам под деревьями.

Какая же может быть жизнь в Ганновере, где нет культуры? Лейбниц еще был здесь, но он потерял надежду собрать при ганноверском дворе уважаемых философов. Даже курфюрстина больше не интересовалась философскими дискуссиями. Теперь она жила только одной мечтой: получить при жизни корону Англии.

И что делать Каролине, молодой, красивой, живой и вдобавок еще и умной, если она обречена быть типичной немецкой женой? А это значит молчать, когда говорит муж, и принимать его слово как закон. Даже если у мужа разум четырнадцатилетнего подростка, а манеры и умение владеть собой вообще как у маленького ребенка, она все равно должна быть незаметной, покорной, подавлять свои желания, оставаться хорошей женой и приносить много детей.

Нет!

«Но что пользы бунтовать, – подумала Каролина, – когда одну бунтарку уже заточили в тюрьму? При дворе есть хотя бы видимость свободы, и во всяком случае, ее здесь больше, чем в Олдене».

Порой ей казалось, что она впадает в безысходное отчаяние. Но в глубине души Каролина понимала, что поскольку у нее разум более гибкий, способность к сосредоточенности сильнее и знаний больше, чем у мужа, то надо искать способ, как уклоняться от его господства. Она не сомневалась, что рано или поздно найдет его. А до тех пор надо позволить ему верить, будто она именно такая жена, какой он хочет ее видеть. Да, именно этим путем ей всегда следует идти! Пусть он верит, что он хозяин в семье. Надо вести игру и притворяться до тех пор, пока она научится сама определять свою судьбу.

А она научится.

Наконец Каролина с превеликой радостью объявила, что она беременна.

Георг Август пришел к ней в покаянном настроении. Он страшно рассердился, объяснил он. Не на нее, конечно. На отца. Это отец во всем виноват.

– Каролина, он подавляет меня. Он все делает, чтобы мне досадить. Пока он жив, я не буду счастлив.

Каролина сказала, что нельзя такое говорить, а что касается его любовного приключения, то раз оно кончено, они не будут это обсуждать.

Георг Август расчувствовался и обнял ее. Она лучшая на свете жена. Этого никогда больше не случится. И теперь у них будет сын. Его умная, красивая Каролина наконец забеременела. У него будет сын, а у нее муж, чьи военные победы удивят весь мир.

«Когда у меня будет ребенок, – подумала Каролина, – его интересы станут смыслом моей жизни. Тогда меня не будет огорчать, что мой муж – молокосос».

* * *

«Наследный принц помирился с женой, – говорили придворные. – Мы никогда не видели более преданного мужа. Он не оставляет ее ни на минуту. Она скоро устанет от его общества».

Хотя Каролина и находила его общество немного утомительным, все равно оно радовало ее. Это был триумф политики, которой в свое время пользовалась в собственных интересах курфюрстина София.

Курфюрстина похвалила Каролину за тактичность.

– Первый раз обычно труднее всего. Помню, как было со мной. Я была тогда молодая и немного наивная. По-моему, я очень огорчилась. Правда, потом быстро поумнела. И ты поумнеешь, моя дорогая. Не мешай мужу с любовницами и скоро поймешь, что почти все остальное в твоих руках. Это правило, которому я следовала всю жизнь. Эрнест Август был умным человеком, а твой муж дурак.

Каролина не стала возражать.

Отношения с курфюрстиной все еще оставались прохладными из-за того, что продолжалась дружба с герцогиней Целле. Трещина не исчезла, хотя София не упоминала о герцогине. Но благодаря интересу Каролины к английской перспективе лед постепенно таял.

Каролина решила, что в Ганновере невозможно проводить свою политику. Придется принять чью-то сторону: или курфюрста, или его сына. Она понимала, что ничего нет глупее, чем стать мужу чужой. И приняла его сторону. А это значило, что она должна была восхищаться Англией. Не то чтобы Георг Август любил Англию и англичан, но раз отец был равнодушен к этой стране, сын стал ее поклонником.

Поэтому и отношения между Каролиной и курфюрстиной постепенно налаживались.

София тоже пришла в восторг, узнав о беременности Каролины.

Каролина надеялась, что у нее родится мальчик.

Все ждали рождения ганноверского наследника. Предполагалось, что ребенок родится в ноябре, и двор готовился торжественно отметить это событие. Даже курфюрст считал, что рождение внука следует отметить с некоторой экстравагантностью.

Но ноябрь прошел, и, хотя принцесса выглядела так, будто ходит на последних неделях беременности, празднование рождения наследника пришлось отложить.

Курфюрстина София встревожилась. Наконец хоть что-то отвлекло ее внимание от английского трона.

Когда они гуляли в парке, она спросила Каролину:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, насколько это возможно в моем положении.

– Но… разве уже не время?..

– Наверно, я ошиблась в расчетах.

«На неделю или на две, конечно, можно ошибиться, – подумала София, но уже шел декабрь, а ребенок все не появлялся».

Курфюрстина поговорила с врачами.

Иногда так бывает, сказали ей. Если женщина страстно хочет ребенка, то порой у нее появляются все симптомы беременности, а ребенка в ее лоне нет. Но подобный случай вряд ли подходил к принцессе Каролине. Она не принадлежала к нервному типу женщин и выглядела такой спокойной, такой уверенной. И все же странно, что ребенок не появлялся. Вполне могло быть, что она вовсе и не беременна.

Георг Август получил заказанную военную форму. Он не сомневался, что скоро будет участвовать в военных действиях. У отца есть одно достоинство – он держит слово.

Они прождали почти весь декабрь, а ребенок не родился.

* * *

Прошло Рождество, и Ганновер по старой традиции праздновал Новый год. Во дворце и в ратуше устраивались костюмированные балы. И знать, и низшее сословие без удержу веселились на пирушках и банкетах.

Опера, которой Георг Людвиг справедливо гордился, была единственным дивертисментом, который курфюрст мог вытерпеть.

Каролина появлялась на балах явно беременная, но теперь все говорили, что ребенок вряд ли родится. Только сама Каролина была уверена, что скоро она принесет ребенка. И Георг Август, одетый на костюмированном балу в генеральскую форму, не сомневался, что очень скоро поедет на войну.