Катарина Фукс - Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 2

• Название: Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 2
• Автор: Катарина Фукс
• Издательство: Континент-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7056-0019-4

Не одно поколение женщин всего мира зачитывалось американским бестселлером Кэтлин Виндзор «Твоя навеки Эмбер». Приключения капризной и своенравной красавицы, фаворитки короля Англии Карла II и вправду очень занимательны. Но, увы, они обрываются на самом интересном месте. Остается только гадать, что же случилось дальше с герцогиней Эмбер, последовавшей за своим возлюбленным Брюсом Карлтоном в далекую Америку. Не стоит мучить себя понапрасну. Лучше раскройте роман немецкой писательницы Катарины Фукс «Падение и величие прекрасной Эмбер», и тогда вы узнаете, что же случилось с Эмбер в Америке, как она попала в Испанию и какие невероятные приключения ожидали ее в сказочной России. Этот роман можно читать не только как продолжение «Твоей навеки Эмбер», но и как вполне самостоятельное захватывающее произведение.

---

Его насмешливые глаза вспыхнули.

– Я все понимаю, – я сама удивилась, как мелодично снова зазвучал мой голос. – Я все понимаю. Но я даже не знаю, как вас зовут. И потом, дома больной…

– Больному не повредит, если вы на время оставите его в руках вашей дочери, быть может, менее опытных, но в данном случае более надежных, чем ваши очаровательные руки. А зовут меня Сантьяго Перес, я врач и добрый приятель Николаоса и Андреаса. Сегодня в полдень мой кучер привезет лекарство и отвезет вас ко мне.

Я не успела возразить. Да я и не хотела возражать.

Сильные мясистые мужские губы впились, охватили мои губы. Поцелуй был долгим и жадным. Да, это была как раз та пища, по которой я изголодалась.

Со двора позвали:

– Сантьяго!

– Это ваши спутники, – пробормотала я смущенно, как девушка, которую впервые поцеловали.

– До встречи! Не провожайте, мы знаем дорогу.

Он быстро вышел. Я растерянно подумала, что он прав. Вовсе не следует мне показываться его приятелям. Вид у меня сейчас, наверное, самый что ни на есть нелепый. Наверное, я все-таки похожа не на молодую девушку, а на старую деву, которую вдруг кто-то чмокнул в щеку. Ой, как глупо! И это я?!

Во дворе раздался стук колес. Карета шестерки выезжала.

Глава сто пятьдесят восьмая

Николаос сидел у постели Чоки.

– Николаос! – окликнула я, останавливаясь в дверях.

Он повернул голову и посмотрел.

Я чувствовала, как раскраснелись мои щеки. Наверное, Николаос догадался. Во всяком случае, он улыбнулся насмешливо, но по-доброму.

– Вы улыбаетесь совсем как ваш приятель Сантьяго, – я тоже улыбнулась. – Так насмешливо и все же по-доброму. Я люблю, когда мужчины так улыбаются.

Он передернул плечами и скорчил мне веселую гримасу.

Я вошла и села у стола.

Николаос взял чашку и начал с ложечки кормить Чоки. Я поспешно стала помогать, придерживая голову больного. Тот еще не мог открыть глаза, но проглотил несколько ложек питательной смеси. Я осторожно отерла ему губы краем влажного полотенца и бережно опустила его голову на подушку.

– Пульс очень слабый, – сказал Николаос.

– Но крови больше нет, слава Богу.

Я оглянулась вокруг. На полу валялись окровавленные полотенца. Но они, казалось, уже были из другой какой-то действительности, уже не имели отношения к человеку, лежавшему на постели. И я вспомнила. И вправду давнее. Так было после родов. Когда я видела кровь в тазу, на простынях, но это как будто уже и не имело отношения ко мне. Рождение уже свершилось. А сейчас? Тоже ведь как новое рождение, воскрешение…

– Надо прибрать здесь все, – сказала я, – чтобы он не видел, когда откроет глаза.

– Он еще долго проспит. А вы устали. Посидите.

– На «вы» или на «ты»? – спросила я, улыбнувшись.

– Да сам не знаю. Тоже устал. Ничего не соображаю. Как вам… как тебе хочется.

– Пройдет, Николаос. Все будет хорошо.

– Сейчас мне нужно ехать к Теодоро-Мигелю, улаживать все…

– Он будет только рад, – осторожно заметила я.

– Он – да. Но мне придется задержаться часа на два. – Николаос невольно вздрогнул. – А сейчас-то совсем неохота… Но делать нечего.

– Я побуду с Чоки…

– С ним Альберто побудет. – Николаос имел в виду слугу, которого оставлял ухаживать за своим больным другом.

– Здесь нужны два человека.

– Ну, он и твоя дочь.

– Селия устала, – я смутилась и не договорила.

– Я тебя понимаю, – проговорил Николаос чуть отчужденно.

– Нет, не думаю, – я испугалась, что это прозвучало резко.

– Но я об одном прошу тебя, – продолжал Николаос, словно не слышал моих слов, – не дай ему умереть второй раз. Пожалей его. Ведь и он кое-что сделал в этой жизни для тебя. Да и я.

– Да, я никогда не в силах буду отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.

Но Николаос по-прежнему будто и не слышал.

– Я не прошу тебя позволить Селии выйти замуж за него, – говорил он. – Я только прошу, пока он еще слаб и болен, пока его жизни угрожает опасность, позволь им видеться. Это спасет его.

– Николаос, зачем ты так дурно думаешь обо мне? Неужели я заслужила такое? За что?

– Ну хорошо, прости, прости, – он махнул рукой.

– Разве мы больше не друзья? – Я. взяла его за обе руки.

– Друзья, конечно, друзья, – он смутился.

– Тогда выслушай меня. И внимательно. Ты знаешь, я для Чоки все готова сделать. И Селия любит его. Я знаю, она будет рядом с ним. Я буду с тобой откровенна. Пока… пока его не было с нами, в мире живых, я очень сочувствовала моей девочке, я так жалела, что ее любовь не получит того естественного завершения, которое любовь должна получить. Я говорю совершенно искренне. И теперь, когда он снова с нами, я снова охвачена сомнениями. Разумеется, и речи быть не может о том, чтобы разлучить их, пока Чоки болен и слаб. Но когда он окрепнет, когда он совершенно выздоровеет… Тогда… Я тебе честно говорю, я не знаю. Ведь не я вырастила ее. Надо считаться и с чувствами ее приемных родителей, Анхелы и Мигеля…

– Дело не в них, а в тебе, – произнес Николаос.

– Господи! Да, Николаос, ты прав, дело во мне…

– Что же тебя смущает? Деньги? Ты знаешь, у меня они есть, много денег. Семья Чоки не будет нуждаться.

– Я не думаю о деньгах, – я опустила голову.

– Что же тогда? Происхождение? Кто отец твоей дочери? Прости за этот прямой вопрос…

– Нет, это разумный вопрос. Моя дочь рождена в законном браке, но отец ее вовсе не титулованная особа. Ее отец был крупным торговцем в Лондоне. По завещанию он оставил мне значительное состояние. Но с тех пор произошло много всего – война, революция. Я не знаю, что уцелело от этого состояния, в чьих оно руках. Да и не в этом, не в этом дело. Я знаю, что родители Чоки были просто рабами. Но кто в этом мире гарантирован от рабской доли, кто? Когда-то я сама была в руках пирата, сама чуть не стала рабыней. Неужели ты думаешь, будто меня после стольких лет тюрьмы может волновать происхождение Чоки… Или меня это волновало, когда мы были одни в камере, одни во всей Вселенной, когда он был для меня всем, когда он спас меня… Ах, совсем, совсем другое!..

– Ну что же тогда?

– Только не сердись, не упрекай меня в ханжестве! Все дело в твоих отношениях с ним. Прости.

– Это единственное препятствие? – тихо спросил он.

– В сущности, да. – Щекам моим сделалось жарко. – Конечно, Мигель считает тебя и Чоки проходимцами, но все это можно будет как-то уладить. И еще пойми. Я не стану мешать дочери, хотя многие матери упрекнули бы меня за это, но я верю в силу ее чувств. Но и ты пожалей меня…

– Она знает о наших отношениях? Ведь так?

– Да. Прости. Я ей сказала тогда ночью.

– Какое это произвело на нее впечатление?

– Кажется, никакого. По-моему, она даже не обратила внимания. Ее просто поразила моя жестокость. И она была права.

– Ты хочешь, чтобы я больше не виделся с ним? Он говорил без боли, но как-то испытующе.

– Упаси Бог! Только не это! Как можно разлучить вас! – воскликнула я.

– Тогда…

– О, только одно. Пойми, этого хочет для дочери каждая мать. Я хочу, чтобы моя дочь одна была в его сердце.

– Она и будет одна. Мои с ним отношения совсем другие.

– Но… – я осеклась и замолчала.

– Ты считаешь мои с ним отношения чем-то грязным?

– Нет, нет, Николаос. Грязно, это когда человека мучают, заставляют делать что-то против его воли. А ваши отношения добры и честны. И все равно… Все равно мне как-то не по себе при мысли о том, что моя дочь будет жить в вашем доме. Пойми и прости.

– А может быть, лучшее – это предоставить им все решить самим? Когда Чоки поправится.

– Ох! И сейчас ясно, как они решат!

– Ну так в чем же дело? Они решат, как лучше им. Ты снова все скажешь дочери…

– Мне остается только согласиться, – я вздохнула. – И сейчас еще рано об этом говорить. Мальчик еще очень болен.

– И если хочешь знать, всякое еще может произойти. Ведь они только начнут узнавать друг друга. Вполне возможно, Чоки не полюбит ее…

Я невольно сделала протестующий жест. Я мгновенно представила себе, каким ударом это было бы для Селии. После всего, что она перенесла.

– Это немного смешно, – продолжил Николаос. – Ты хочешь разлучить их, и в то же время боишься, что Чоки не ответит на чувство твоей дочери.

– Да вовсе это не смешно! Я просто знаю, как она любит его!..

– Но ведь она еще не знает его. Вот узнает получше и разлюбит.

– Ах, Николаос, ну неужели ты можешь в такое поверить?

– Конечно, не могу.

– Видишь! Вот скажи, что же мне делать?

– Что? То же, что и мне. Ждать.

Я вдруг почувствовала, что не могу сдержать смех. Ведь этот высоконравственный разговор я веду, собираясь сегодня отправиться в гости к совершенно незнакомому мужчине. В гости? Очень милое определение! Не в гости, а просто на любовное свидание. Я больше не могла сдерживаться и залилась смехом. Тотчас, конечно, прижала ладонь к губам. Но было уже поздно. Чоки открыл глаза.