Лора Бекитт - Роза на алтаре

• Название: Роза на алтаре
• Автор: Лора Бекитт
• Издательство: РИПОЛ Классик
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-7905-3838-Х

Любовный роман времен Французской революции. Политические события безжалостно вмешиваются в жизнь и перекраивают судьбу юной аристократки Элианы. Любимый мужчина, озабоченный карьерой и благополучием, уезжает из Франции. Не имея надежды встретиться с ним, Элиана выходит замуж, но брак оказывается недолог – гвардейцы безжалостно убивают супруга. Она сама оказывается в тюрьме и приговорена к гильотине. В последний момент, благодаря смелости и отваге незнакомца, ей удается бежать…

---

Взгляд священника потеплел.

– Что ж, дети мои, надеюсь, Господь вознаградит вас и дарует вам счастье!

…На следующий день прислуга священника принесла Элиане одежду: нижнюю рубашку, чистую и почти новую, серую шерстяную юбку и порядком потрепанные башмаки. Молодая женщина несказанно обрадовалась. Священник подарил ей белый шарф, забытый кем-то из прихожанок, и Элиана покрыла им голову.

Они вошли через флигель в заколоченную церковь и остановились перед алтарем.

В церкви царило невиданное запустение: потемневшие, потрескавшиеся, словно после землетрясения, стены, заколоченные досками окна, осколки витражей на затоптанном полу, разломанные скамьи. Все священные предметы были растащены, изуродованы или разбиты – сам Сатана, наверное, не повеселился бы так, опасаясь гнева Господня!

Священник воздел руки к небу.

– Ничего не осталось, Господи! Сердца и души во мраке! Вера и любовь да возродится в них! Не оставь же нас, грешных…

Молодые люди преклонили колена и осенили себя крестным знамением. Потом выпрямились, и Бернар взял Элиану за руку.

– Вы волнуетесь? – прошептал он, склонившись к ней, и она тихо отвечала:

– Немножко.

Они улыбнулись друг другу, и Элиана вдруг в самом деле почувствовала себя невестой – юной душою, входящей в светлый мир внезапно исполнившихся желаний. Стояла ясная погода, и ручейки солнечного света, просачивающиеся в щели между досками, которыми были заколочены окна, растекались по полу и стенам, золотили потолок, и Элиане не верилось, что в этот сумрачный мир наконец-то пришла весна.

«Они могут заменить летоисчисление, названия месяцев, отменить церковные праздники, – подумала молодая женщина, – и все же весна по-прежнему будет сменять зиму, а осень – лето. Никто не сумеет переделать привычный, установленный Богом порядок мироздания и не сможет остановить развитие человеческих чувств и движение земной жизни, ускользающей в глубину веков».

Мысли Элианы текли размеренно, неторопливо; как ни странно, происходящее не затрагивало глубин ее души, и возможно, поэтому молодая женщина испытывала удивительную позабытую легкость. Вероятнее всего, она еще не успела опомниться – все случилось так внезапно и быстро…

Собственно, и сейчас Элиана оставалась столь же неопытной, как и в дни девичества, ей так и не довелось испытать ни настоящей любви, ни страсти. Вполне вероятно, что романтическая влюбленность в Максимилиана де Месмея постепенно переросла бы в глубокую любовь, любовь на всю жизнь, но им суждено было расстаться, и со временем чувство Элианы притупилось. Сыграли роль и замужество, и гибель Этьена, и все последующие события. Кто знает, возможно, если бы Максимилиан вернулся, ее любовь возродилась бы, вспыхнула с новой силой, но Элиана не думала, что они когда-нибудь встретятся.

Иногда крылья памяти уносили ее в страну былого, страну грез, в те времена, когда первое большое чувство преображало обыденность, превращало ее в сказочный сон, и она смутно ощущала, что значит полюбить страстно и глубоко: стать самою собой, стряхнуть с себя все лишнее, жить настоящим и наслаждаться им во всей полноте, видеть все краски, слышать все звуки… Да, можно быть мудрым и понимать, что есть истина, а можно любить – и чувствовать это сердцем.

И сейчас, произнося слова клятвы, она не мечтала ни о чем и ни о чем не жалела.

– Скажите, святой отец, этот флигель является частью храма? – спросил Бернар, продолжая держать Элиану за руку.

Священник понял его.

– Нет, это пристройка. Вы можете остаться там на эту ночь и вообще – сколько захотите.

– Нет, мы не будем злоупотреблять вашим гостеприимством и не станем подвергать вас опасности, – сказал Бернар. – Мы пойдем своей дорогой, какой бы трудной она ни была. А вам спасибо за доброту. И за веру.

* * *

Свадебный ужин был великолепен: полбутылки вина, фунт черного хлеба, жареная селедка, чуть подслащенный, горький и мутный напиток, заменяющий кофе, и немного сушеного чернослива.

Священник оставил молодых людей одних, и они сидели за столом при свете свечи. Было очень тихо, только изредка потрескивало пламя в камине. Пахло сырой известкой и старым деревом. В маленькое окошко заглядывала луна – загадочное светило, издавна покровительствующее всем мечтательным душам.

– Помню, когда я был маленьким, однажды случайно заглянул в родительскую спальню. Мать сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Они у нее такие же густые, как у вас, Элиана, только еще длиннее и черные, как тропическая ночь. Отец стоял возле столика и наливал вино. И вот он подал ей бокал – я вспоминаю этот жест и тот незабываемый взгляд, каким он смотрел на нее. А на губах матери появилась улыбка (много позднее я понял ее значение), снисходительная царственная улыбка, тогда как глаза ее были полны покорности, ласки и любви. Отец был суров, но он обожал ее всем сердцем, восхищался ею, боготворил и сделал бы для нее все, что только можно вообразить, и она знала это и чувствовала, сколь велика ее власть. Она видела его насквозь, а он даже не подозревал об этом. – Бернар улыбнулся и закончил: – Таковы женщины!

– А моя мама умерла в конце девяносто второго, – с невыразимой грустью промолвила Элиана. – А еще у меня есть сестра Шарлотта, но ее я, наверное, тоже больше не увижу.

– Не надо грустить, – сказал Бернар. Потом встал и направился к дверям. – Пойду принесу дров.

Когда он ушел, Элиана перебралась на кровать. Расправила одеяло и села на постель, сложив на коленях руки.

Она задумалась – о Бернаре и Максимилиане, о прошлом и настоящем, о том, что могло быть и что ее ждет. Элиане нравился Бернар, он был ближе ей по возрасту, чем Максимилиан, его юность пришлась на те же годы, и ей казалось, что она способна понять его лучше, чем Максимилиана, – тот всегда оставался для нее загадкой.

Уже живя с Этьеном, она часто представляла себе, что было бы, если б ее мужем стал Максимилиан, и много раз переживала воображаемые мгновения страсти, но наяву ей ничего подобного испытать не пришлось.

Вспоминая, как Максимилиан целовал ее на балу у маркиза де Ферьера, Элиана лучше, чем когда-либо, понимала, что все-таки он ее любил. Он не сказал ей об этом, возможно потому, что желал облегчить ее страдания, хотел смягчить горечь разлуки.

Впрочем, сейчас не время думать о Максимилиане, вот-вот вернется Бернар… Внезапно Элиане стало не по себе, ей почудилось, что она вовсе и не знает этого человека. Была ли у него возлюбленная? Какую роль в его жизни играли женщины? Какие чувства он испытывал к ней самой? Теперь было поздно спрашивать и… поздно отступать.

Бернар вернулся, положил дрова на пол у камина и подошел к Элиане. Ее шоколадного цвета глаза смотрели на него, белокурые волосы в сиянии свечи казались золотыми…

Он присел рядом и обнял ее, и приник к ней всем телом.

Первые поцелуи дали ей понять очень многое – они обожгли ее и погрузили в мир неведомых ощущений. О нет, Элиана не знала этого человека, он не был похож ни на Максимилиана, ни на Этьена! Сейчас он, казалось, был способен обуздать ветер и покорить любую вершину, он не думал ни о чем и хотел только чувствовать, желал только любить.

Он медленно, но уверенно снимал с нее одежду, а сам тем временем наслаждался вкусом ее губ, благоуханных и нежных, как лепестки роз. В кончиках его пальцев словно бы сконцентрировалась энергия – малейшее прикосновение повергало молодую женщину в сладостный трепет. Он что-то шептал ей, но Элиана не слышала, ошеломленная неожиданным взрывом эмоций. Прильнувшее к ней тело было сильным, горячим – казалось, в нем пылал огонь, который не удастся ни погасить, ни утолить; губы Бернара скользили по изгибам шеи, плеч, нежной округлости грудей молодой женщины, и внутри ее существа нарастало ощущение блаженной муки ожидания неизвестно чего, какое она изведала всего лишь раз в жизни, в объятиях Максимилиана на том памятном балу. Но тогда это кончилось так внезапно, и она не почувствовала ничего, кроме разочарования. А теперь… Поцелуи, которыми Бернар приникал к ее груди, словно бы проникали в самое сердце, а это сладкое ожидание становилось нестерпимым…

И вот руки Элианы взметнулись, точно крылья, и обняли возлюбленного, ее локоны струились по постели, а в глубине глаз переливался таинственный свет. Они с Бернаром словно бы плыли в лодке по волам наслаждения, долго-долго, далеко-далеко, и в конце этого пути их ждало что-то ослепительно-яркое, волнующе-прекрасное! А потом блаженная усталость распространилась по всему ее телу, и она лежала, широко раскинув руки, смежив веки, и улыбалась легкой чувственной улыбкой.

Когда она открыла глаза, то увидела склонившееся над нею лицо Бернара.

– Элиана, прелесть моя!

И она страстно прошептала:

– О Бернар!

Потом она ненадолго уснула, положив голову на его плечо, а проснулась оттого, что он вновь целовал и ласкал ее, и Элиана крепко обняла его и снова пережила все эти незабываемые мгновения, и так продолжалось много раз, пока в окне не забрезжил рассвет.