Лев Гумилев - Конец и вновь начало

• Название: Конец и вновь начало
• Автор: Лев Гумилев
• Жанр: История

---

Лев Николаевич Гумилев Конец и вновь начало

Вверху луна бежит неудержимо,
Внизу бежит подземная вода.
Уходят вдаль года, года проходят мимо,
И часто мнится — навсегда.

Но бурых туч встревоженные пятна
И серный огнь подземных родников
Зовут на землю вновь, зовут сюда обратно
Мечты давно в земле зарытых стариков,

Утраченные дни сильнее поколений.
Детей не упасут от пращуров отцы.
Истоки ваших чувств, восторгов и стремлений
Хранят в глухих гробах седые мертвецы.

Досель вся ваша жизнь служила для ответа
Вопросу грешника, скорбящего в гробу.

Л.Н.Гумилев. Зимняя сказка. Поэма. Норильск. 1942 г. Лагерь.

Авторский диалог

Редактор: Ваша книга так насыщена историческим материалом, и так легко и свободно Вы с ним обращаетесь, что читатель, уйдя в интереснейшую фактологию, подчас теряет логику Вашей научной мысли. Может быть, есть смысл сформулировать ее отдельно и кратко?

Автор: Эта книга посвящена описанию той общей схемы процесса, которая одинаково присуща ходу любого этногенеза в биосфере Земли. Известно, что человечество как вид едино и в данном аспекте представляет собой антропосферу нашей планеты. Однако внутривидовое этническое разнообразие позволяет нам рассматривать мозаичную антропосферу как этносферу — часть биосферы Земли.

Этническое разнообразие легко объяснить адаптацией групп людей в разных ландшафтах: в разных климатических условиях географической среды образуются разные этносы и разные культурные традиции. Так в географических условиях проявляется этническое многообразие. Но чем же определяется единство разнообразных этногенезов?

Оказывается, что в их основе лежит только одна модель этногенеза, проявляющаяся в последовательности фаз. Эта модель иллюстрирует частный случай проявления второго начала термодинамики (закона энтропии) — получение первичного импульса энергии системой и затем последующая растрата этой энергии на преодоление сопротивления среды до тех пор, пока не уравняются энергетические потенциалы. Переведем эти слова на язык житейского примера. Костер от спички вспыхивает с одного края. Тяга вначале увеличивается и пламя разгорается, затем горение замедляется из-за нехватки кислорода внутри костра, и огонь продолжает бушевать по краям. Наконец, сгорает все топливо, угли затухают и превращаются в остывающий пепел. Эта модель знакома кибернетикам, но для объяснения этнической истории применена впервые. Установление наличия природной закономерности прояснило характер взаимоотношения человечества с природной средой. Мы, люди, часть природы, и ничто натуральное нам не чуждо. В природе все стареет: животные и растения, люди и этносы, культуры, идеи и памятники. И все, преображаясь, возрождается обновленным; благодаря этому диалектическому закону развивается наша праматерь — биосфера.

Редактор: Пусть так, природа подчинена своим законам и не в силах их изменять. Значит, по-Вашему, люди как природный феномен тоже не могут проявить самостоятельность даже в тех вопросах, которые их непосредственно касаются?

Автор: Да, именно так.

Редактор: Тогда есть ли в Вашей теории практический смысл?

Автор: Есть. И огромный! Людей окружают различные природные системы, среди коих управляемые — редкость. Но многие неуправляемые явления предсказуемы, например циклоны, землетрясения, цунами. Они приносят бедствия, которые нельзя полностью предотвратить, но уберечься от них можно. Вот потому нам и нужны метеорология, сейсмография, геология и гидрология. Этнология подобна этим наукам. Она не может изменить закономерностей этногенеза, но может предостеречь людей, не ведающих, что они творят. Но, как всегда, фундаментальная наука, ищущая только истину и бескорыстно накапливающая знания, предшествует практическим выводам. Зато когда наука становится практикой, эта последняя компенсирует все затраты труда, таланта и жизненной энергии. Как здание не устоит без уходящего в землю фундамента, так и практическое применение научной теории или гипотезы невозможно без предварительного изучения предмета. Мысль первооткрывателя долгое время бывает расплывчатой и туманной. Только соприкосновение идеи автора с восприятием читателя позволяет ей воплотиться в научную концепцию.

Редактор: Как Вы объясняете Ваш не совсем привычный для научного академического издания способ изложения исторического материала — большие диалоги при ограниченном числе ссылок на источники, эмоциональность, не свойственную текстам научных трудов?

Автор: Есть два способа изложения новой мысли. Один считается «академическим». Это значит, что нужно насытить текст специальными терминами и ссылками настолько, что не всякий специалист сможет его понять без словаря. Не буду осуждать этот способ, хотя он мне представляется не столько «научным», сколько «наукообразным». При написании диссертаций он очень полезен, но ведь диссертацию читают три оппонента и два рецензента.

Второй способ — это «забавный русский слог», т. е. простой разговорный язык. Нет научной идеи, которую нельзя было бы изложить ясно и кратко человеку со средним образованием, но, разумеется, тут необходимо применять литературные приемы: метафоры, гиперболы, эпитеты и даже вымышленные диалоги. Впрочем, к последнему приему прибегал еще Геродот; зато его любили читать и переписывали, так что его «История» дожила до нашего времени, а труды оскучнителей науки забыты.

Редактор: Я вижу. Вы сторонник второго способа, но Вы рискуете стать жертвой критиков. Они не любят того, к чему не привыкли.

Автор: Я больше думаю о читателях. Надо, чтобы они уяснили содержание работы и не бросили книгу не дочитав. Условимся считать мой стиль экспериментальным. Какое значение имеет стиль и язык, если содержание передано адекватно? Я старался также не перегружать книгу отсылочными сносками, поскольку монография — не статья. Тезисы любой монографии должны опираться уже не на первичный материал непроверенных источников, а на верифицированные выводы своих и чужих работ.

Но даже монографическое исследование — лишь необходимая опора для «философского обобщения» или изложения научной идеи, возникшей путем синтеза многих научных дисциплин. Таковы работы В. И. Вернадского[1] (в том числе «Биосфера», «Химическое строение биосферы Земли и ее окружения»), Л. С. Берга[2] («Климат и жизнь», «Номогенез»), Н. И. Конрада[3] («Запад и Восток»), А. Тойнби,[4] О. Шпенглера[5] и др. Здесь авторы обращаются к образованному читателю, который знает факты настолько, что делать сноски нет необходимости.

Моя работа лежит между монографией и философемой. Она — «эпирическое обобщение» тридцати статей и четырех монографий,[6] а еще четырех трактатов, выражающих суть диалектики природных процессов антропосферы.[7] Словом, это, образно говоря, некая кариатида. Но в основе сюжета данной книги — возрасты этноса, описание особенностей, характера фаз этногенеза, закономерности взлетов и увяданий этносов, цикличности, названной мною «Конец и вновь начало». Почему?

История — способ изучения свойств и событий времени, а историческая география — совмещения времени с пространством. Если считать, что история не имеет ни начал, ни концов, то изучение ее было бы невозможно, потому что изучение есть сравнение соразмерных явлений и выявление их взаимосвязей. Если явление одно, то оно несравнимо. Поэтому фраза «Конец и вновь начало» констатация дискретного исторического времени.

Эту трудность подметил и сформулировал великий историк древнего Китая Сыма Цянь и предложил условное деление известной ему истории на периоды. Более того, он открыл в этих периодах реальную сущность исторического времени, которое не сходно ни с циклическим календарем, ни с физическим линейным временем. Историческое время — это, по его мнению, цепочка событий, связанных причинностью. Они конечны: начавшись с какого-то, иногда даже незаметного, факта, события текут как лавина, до тех пор, пока не иссякнет инерция, а остатки «материала», вовлеченного в процесс, не улягутся в покое. Тогда, по Сыма Цяню, начнутся новые процессы, неповторимые в деталях, но сходные в общих чертах.[8]

Развитие науки за 2000 лет позволило уточнить мнение китайского мыслителя. «Толчки», порождающие этнические процессы, возникают в разных регионах Земли, беспорядочно чередуясь. Идея «квантованного времени» сохранилась, но и усложнилась. Ради изложения ее на глобальном материале трех тысячелетий, с применением диалектического метода, и написана эта книга.