Николай Степанов - Гоголь: Творческий путь

• Название: Гоголь: Творческий путь
• Автор: Николай Степанов
• Издательство: Москва, Государственное издательство художественной литературы, 1959
• Жанр: Биографии и Мемуары

В ряду писателей, составляющих гордость русской литературы, в ряду таких имен, как Пушкин, Лермонтов, Толстой, Чехов, Горький, — стоит имя Гоголя. Творчество Гоголя особенно близко и дорого нашему народу. Великий русский художник слова горячо и самозабвенно любил свою родину и свой народ и во имя его счастья беспощадно осуждал все то отсталое, косное, темное, безобразное, что сковывало и уродовало человека.

http://rulitera.narod.ru

---

Благотворным было воздействие Гоголя и на Достоевского. Там, где Достоевский шел наиболее последовательно гоголевским путем, как, например, в «Бедных людях», он достигал того обличительно-сатирического пафоса, того высокого гуманизма, которые характерны были для Гоголя. Уход писателя в сферу субъективно-индивидуалистического начала, погружение в патологическую психологию своих героев, уводили Достоевского в сторону от социальной сатиры Гоголя.

Для русской драматургии XIX века комедии Гоголя имели огромное значение. Прямой дорогой русской драматургии являлась дорога реализма. А. Н. Островский усвоил принципы гоголевского реализма, обогатил их, создал обширную и разнообразную галерею типических характеров. Он не только расширил сферу жизненных явлений, охваченных Гоголем, но и углубил принципы его реализма, создав социальную драму, объединив в своих произведениях принципы комедии и драмы. В своих комедиях Островский пополнил гоголевскую традицию глубокими драматическими коллизиями, обогатил ее детальной психологической разработкой характеров.

Воздействие Гоголя имело большое значение и для Тургенева, который воспринял как сатирическую традицию творчества Гоголя, так и его лирическое начало, Образы помещиков-крепостников в «Записках охотника», в особенности в таких рассказах, как «Бурмистр», «Контора», «Два помещика», продолжили принципы гоголевского изображения поместной среды, обличения ее социальной деградации. Замечательные, полные лиризма пейзажи в повестях и романах Тургенева тесно связаны с пейзажной живописью Гоголя. Не менее явственно гоголевские черты сказались и в драматургии Тургенева («Завтрак у предводителя», «Безденежье», «Нахлебник») — в мастерстве бытовых, типических характеристик, в изобличении распада и безнравственности дворянского общества.

Гениальным продолжателем Гоголя явился Салтыков-Щедрин, который придал гоголевской сатире политическую целеустремленность, боевой, революционный характер. «… Гоголь положительно должен быть признан родоначальником… нового, реального направления русской литературы», — писал Щедрин. Как указывает исследователь его творчества Я. Е. Эльсберг: «Щедрин продолжал дело Гоголя, пройдя идейную школу Чернышевского и Белинского и создавая свою сатирическую эпопею в обстановке пореформенной эпохи, в условиях гораздо более сложной и бурной политической жизни, чем та, свидетелем которой был Гоголь». Щедрин не знал тех мучительных сомнений и противоречий, которые одолевали Гоголя, обладал той идейной целеустремленностью, той политической ясностью взглядов, которые определяли и художественное своеобразие его сатиры. «Если для Гоголя, — указывает Я. Е. Эльсберг, — неясны были политические корни той «пошлости», которую он преследовал в окружающей действительности, если он как мыслитель был склонен к отвлеченному и бесплодному морализированию, то сатирические удары Щедрина непосредственно направлялись против всех враждебных народу социальных групп, против произвола и дикости самодержавия и крепостничества, против пореформенного буржуазного хищничества, против двоедушия и лганья российского либерализма. В стиле Щедрина сочетаются гоголевски точное, конкретное и резкое изображение жизни и быта господствующих классов царской России, гоголевская красочность и многоцветность образов, гоголевская страстность и богатство языка с ясностью, несгибаемостью, последовательностью, целеустремленностью мысли Белинского и Чернышевского».[433]

«Помпадуры и помпадурши», «Господа ташкентцы», «История одного города» и многие другие произведения Щедрина продолжали принципы гоголевской сатиры, еще более обостряя и подчеркивая ее разоблачительную силу, прибегая к принципам гоголевской типизации, сатирического гротеска, разоблачительного комизма деталей. История города Глупова многократно усилила и обобщила тот разоблачительный смысл, ту беспощадность в обличении «пошлости» и антинародности крепостнического «порядка», которые были намечены Гоголем как в «Повести о том, как поссорился…», так и в описании губернского города в «Мертвых душах». Гиперболизм сатиры Щедрина восходит к гоголевскому сатирическому обобщению и типизации, но он социально целеустремленнее, насыщеннее конкретным политическим содержанием.

Для Льва Толстого Гоголь — «огромный талант», который раскрывается в его художественных произведениях. «Отдается он своему таланту, — указывал Толстой, — и выходят прекрасные литературные произведения, как «Старосветские помещики», первая часть «Мертвых душ», «Ревизор» и в особенности — верх совершенства в своем роде — «Коляска». Тогда же, когда Гоголь отдается своему «чувству», своим религиозно-нравственным идеям, он терпит неудачу, выходит, — по словам Толстого, — «отвратительная чепуха».[434] Для Толстого Гоголь прежде всего автор «Мертвых душ» и «Ревизора», и хотя сам Толстой в своем творчестве шел во многом иными путями, чем Гоголь, произведения великого реалиста помогли ему поднять на новую высоту традиции русского реализма. Точная живопись гоголевских описаний, конкретная индивидуализация речи каждого персонажа — все это было по-новому переосмыслено и передано Л. Толстым. По-иному осмыслены Толстым и разоблачительные принципы гоголевской сатиры. Толстой не прибегает к тем гротескно-сатирическим приемам Гоголя, которые чужды ему, но сохраняет обличение как раскрытие действительности другой, пореформенной эпохи, срывая все и всяческие маски с ее отвратительных проявлений.

Гоголь как великий художник-реалист, в правдивом и широком изображении социальной действительности, как писатель, выражавший национальное и народное начало в своем творчестве, сохранил все свое значение и влияние на многие поколения писателей. Писатели демократического лагеря 60-х годов — Глеб Успенский, Помяловский, Решетников и многие другие — также продолжали традиции, связанные с Гоголем, насыщая свои произведения новым общественным содержанием, обращаясь к еще более смелой и последовательной критике действительности. «Нравы Растеряевой улицы» Гл. Успенского углубили социальную живопись Гоголя, придали конкретность его сочувствию к людям, уродуемым несправедливостью социального строя, усилили резкость обличительных красок.

«Величайшим русским писателем» называл Гоголя Чехов. Такие рассказы Чехова, как «Человек в футляре», «Смерть чиновника» и многие другие, особенно близки к гоголевским принципам комического изображения. В них резко подчеркивается сатирическое начало, гротескно заострены проявления духовного ничтожества и раболепия представителей омертвевшей бюрократической клики «существователей». Не менее характерно для Чехова и его внимание к бытовым мелочам, деталям повседневности, в которых он, как и Гоголь, умеет увидеть и подчеркнуть типическое, рисуя с их помощью социальный и психологический облик своих героев. Особенно близки к гоголевской традиции чеховские водевили, с их едкой иронией, острым комизмом бытовых ситуаций, меткой характерностью речевых портретов персонажей.

* * *

Велико было значение произведений Гоголя для национальных литератур. Оно прежде всего в том круге передовых и гуманных идей, в том протесте против всего косного и отжившего, в глубокой правдивости художественного метода Гоголя, которые способствовали развитию и укреплению передовых стремлений и реалистических тенденций, уже проявившихся в самих национальных литературах.

Особенно близким творчество писателя было литературе и культуре украинского народа, считавшего Гоголя своим сыном, горячо любившего писателя, с такой поэтической силой воспевшего родную ему Украину. Великий украинский поэт и пламенный революционный демократ Т. Шевченко с благоговением и любовью писал о Гоголе как о своем учителе, друге и брате. «Перед Гоголем, — говорил Шевченко, — надо благоговеть, как перед человеком, одаренным глубочайшим умом и нежнейшею любовью к людям». Он приветствовал поэму «Мертвые души», восхищаясь глубокой человечностью и обличительной силой произведений Гоголя. Поэт-демократ отмечал в своем дневнике: «Как хороши «Губернские очерки»… Я благоговею перед Салтыковым. О Гоголь, наш бессмертный Гоголь! какою радостию возрадовалась бы благородная душа твоя, увидя вокруг себя таких гениальных учеников своих».[435] В своей прозе и в своих поэтических произведениях Шевченко выступал как последователь Гоголя, развивая его художественные принципы. В поэме «Гайдамаки» Шевченко продолжил гоголевское понимание народа как ведущей силы истории, создал образы, близкие по своему духу и характеру героической эпопее Гоголя «Тарас Бульба».

Особенно значительную роль сыграло творчество Гоголя для таких писателей, как Е. Гребенка и Квитка-Основьяненко, писавших и на русском и на украинском языках, усвоивших традиции и художественные принципы Гоголя-сатирика и Гоголя-гуманиста. Многие украинские писатели — И. Франко и Панас Мирный, Михайло Старицкий и Иван Тобилевич — считали Гоголя своим учителем, продолжали и развивали традиции своего великого земляка. Иван Франко неоднократно указывал на благотворное влияние русской культуры и, в частности, творчества Гоголя на культуру украинского народа. Развивая идеи русских революционных демократов Белинского, Чернышевского, Добролюбова, И. Франко обращался к произведениям Гоголя, вел борьбу за критический реализм в украинской литературе, за ее демократический характер. Выступая против буржуазных националистов, пытавшихся принизить значение Гоголя, И. Франко указывал на революционизирующее воздействие таких произведений Гоголя, как «Ревизор» и «Мертвые души»; первый том поэмы Франко перевел на украинский язык в 1882 году. В своей повести «Захар Беркут» Франко продолжал художественные принципы народной эпопеи Гоголя, его «Тараса Бульбы».[436]