Федор Тютчев - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Федор Тютчев
• Издательство: Ленинград, Советский писатель, 1987
• Жанр: Поэзия

Это издание — самое полное собрание стихотворений Ф. И. Тютчева. Стихотворения расположены в книге в хронологическом порядке. Имеется раздел «Приложения», материал которого сгруппирован под рубриками: I. Детское стихотворение, II. Стихотворные шутки и телеграммы, III. Стихотворения, написанные во время предсмертной болезни, IV. Коллективное, V. Стихотворения, приписываемые Тютчеву, VI. Стихотворения, написанные на французском языке (сопровождаемые переводами на русский язык). За «Приложениями» следует раздел «Другие редакции и варианты».

http://rulitera.narod.ru

---

Начало 1816

Двум друзьям*

В сей день, блаженный день, одна из вас прияла
И добродетели и имя девы той,
    Котора споборала
    Религии святой;
Другой же бытие Природа даровала.

Она обеих вас на то произвела,
        Чтоб ваши чувства и дела
        Взаимно счастье составляли
И полу нежному пример бы подавали.
        Разлука угнетает вас,
О верные друзья! Настанет вскоре час —
Приятный, сладостный, блаженный час свиданья:
        И в излиянии сердец
        Вы узрите ее конец
И позабудете минувшие страданья!..

4 декабря 1816

"Пускай от зависти сердца зоилов ноют…"*

Пускай от зависти сердца зоилов ноют.
Вольтер! Они тебе вреда не нанесут…
Питомца своего Пиериды* покроют
И Дивного во храм бессмертья проведут!

8 мая 1818

Послание Горация к Меценату, в котором приглашает его к сельскому обеду*

Приди, желанный гость, краса моя и радость!
Приди, — тебя здесь ждет и кубок круговой,
И розовый венок, и песней нежных сладость!
       Возжженны не льстеца рукой,
       Душистый анемон и крины*
       Лиют на брашны* аромат,
       И полные плодов корзины
       Твой вкус и зренье усладят.
Приди, муж правоты, народа покровитель,
Отчизны верный сын и строгий друг царев,
Питомец сча́стливый кастальских чистых дев*,
       Приди в мою смиренную обитель!
       Пусть велелепные* столпы,
       Громады храмин позлащенны
Прельщают алчный взор несмысленной толпы;

Оставь на время град, в заботах погруженный,
Склонись под тень дубрав; здесь ждет тебя покой.
       Под кровом сельского Пената*,
Где всё красуется, всё дышит простотой,
Где чужд холодный блеск и пурпура и злата, —
       Там сладок кубок круговой!
       Чело, наморщенное думой,
       Теряет здесь свой вид угрюмый;
В обители отцов всё льет отраду нам!
Уже небесный лев* тяжелою стопою
В пределах зноя стал — и пламенной стезею
       Течет по светлым небесам!..
       В священной рощице Сильвана*,
Где мгла таинственна с прохладою слиянна,
Где брезжит сквозь листов дрожащий, тихий свет,
Игривый ручеек едва-едва течет
И шепчет в сумраке с прибрежной осоко́ю;
Здесь в знойные часы, пред рощею густою,
Спит стадо и пастух под сению прохлад,
И в розовых кустах зефиры легки спят.
А ты, Фемиды жрец*, защитник беззащитных,
Проводишь дни свои под бременем забот;
И счастье сограждан — благий, достойный плод
       Твоих стараний неусыпных! —
Для них желал бы ты познать судьбы предел;
Но строгий властелин земли, небес и ада
Глубокой, вечной тьмой грядущее одел.
       Благоговейте, персти чада*! —
Как! Прах земной объять небесное посмеет?
Дерзнет ли разорвать таинственный покров?
Быстрейший самый ум, смутясь, оцепенеет,
И буйный сей мудрец — посмешище богов!
Мы можем, странствуя в тернистой сей пустыне,
Сорвать один цветок, ловить летящий миг;
       Грядущее не нам — судьбине;
Так предадим его на произвол благих!
Что время? Быстрый ток, который в долах мирных,
В брегах, украшенных обильной муравой,
       Катит кристалл валов сапфирных;
И по сребру зыбей свет солнца золотой
Играет и скользит; но час — и, бурный вскоре,
Забыв свои брега, забыв свой мирный ход,
       Теряется в обширном море,
В безбрежной пустоте необозримых вод!

Но час — и вдруг нависших бурь громады
       Извергли дождь из черных недр;
Поток возвысился, ревет, расторг преграды,
       И роет волны ярый ветр!..
Блажен, стократ блажен, кто может в умиленье,
       Воззревши на Вождя светил*,
Текущего почить в Нептуновы владенья*,
Кто может, радостный, сказать себе: «Я жил!»
       Пусть завтра тучею свинцовой
Всесильный бог громов вкруг ризою багровой
       Эфир сгущенный облечет
Иль снова в небесах рассыплет солнца свет —
Для смертных всё равно; и что крылаты годы
       С печального лица земли
В хранилище времен с собою увлекли,
Не пременит того и сам Отец природы.
       Сей мир — игралище Фортуны злой.
Она кичливый взор на шар земной бросает
       И всей вселенной потрясает
       По прихоти слепой!..
Неверная, меня сегодня осенила;
Богатства, почести обильно мне лиет,
       Но завтра вдруг простерла крыла,
       К другим склоняет свой полет!
Я презрен — не ропщу, — и, горестный свидетель
       И жертва роковой игры,
       Ей отдаю ее дары
       И облекаюсь в добродетель!..
       Пусть бурями увитый Нот*
Пучины сланые крутит* и воздымает
И черные холмы морских кипящих вод
       С громовой тучею сливает,
       И бренных кораблей
Рвет снасти, всё крушит в свирепости своей…
Отчизны мирныя покрытый небесами,
Не буду я богов обременять мольбами;
Но дружба и любовь, среди житейских волн,
Безбедно приведут в пристанище мой челн.

‹1819›

"Всесилен я и вместе слаб…"*

       Всесилен я и вместе слаб,
       Властитель я и вместе раб,
Добро иль зло творю — о том не рассуждаю,
Я много отдаю, но мало получаю,
И в имя же свое собой повелеваю,
       И если бить хочу кого,
       То бью себя я самого.

Вторая половина 1810-х годов

Урания*

Открылось! — Не мечта ль? Свет новый! Нова сила
Мой дух восторженный, как пламень, облекла!
Кто, отроку, мне дал парение орла! —
Се муз бесценный дар — се вдохновенья крыла!
Несусь — и дольный мир исчез передо мной, —
        Сей мир, туманною и тесной
Волнений и сует обвитый пеленой, —
        Исчез! — Как солнца луч златой,
        Коснулся вежд эфир небесный…
    И свеял прах земной…
Я зрю превыспренних селения чудесны…
Отсель — отверзшимся таинственным вратам —
        Благоволением судьбины
        Текут к нам дщери Мнемозины*,
Честь, радость и краса народам и векам!..

Безбрежное море лежит под стопами,
И в светлой лазури спокойных валов
С горящими небо пылает звездами,
        Как в чистом сердце — лик богов;
        Как тихий трепет — ожиданье;
        Окрест священное молчанье.
И се! Как луна из-за облак, встает
Урании остров* из сребряной пены;
Разлился вокруг немерцающий свет,
        Богинь улыбкою рожденный…
        Несутся свыше звуки лир;
        В очарованьях тонет мир!..

Эфирного тени сложив покрывала
И пояс волшебный всесильных харит,
Здесь образ Урания свой восприяла,
И звездный венец на богине горит!
Что нас на земле мечтою пленяло,
Как Истина то нам и здесь предстоит!
        Токмо здесь под ясным небосклоном
        Прояснится жизни мрачный ток;
        Токмо здесь, забытый Аквилоном*,
        Льется он, и светел и глубок!
        Токмо здесь прекрасен жизни гений,
Здесь, где вечны розы чистых наслаждений,
        Вечно юн Поэзии венок!..
Как Фарос* для душ и умов освященных,
Высоко воздвигнут Небесныя храм; —
И Мудрость приветствует горним плененных
Вкусить от трапезы питательной там.
Окрест благодатной в зарях златоцветных,
На тронах высоких, в сиянье богов,
Сидят велелепно* спасители смертных,
Создатели блага, устройства, градов;
Се Мир вечно юный, златыми цепями
Связавший семейства, народы, царей;
Суд правый с недвижными вечно весами;
Страх божий, хранитель святых алтарей;
И ты, Благосердие, скорби отрада!
Ты, Верность, на якорь склоненна челом,
Любовь ко отчизне — отчизны ограда,
И хладная Доблесть с горящим мечом;
Ты, с светлыми вечно очами, Терпенье,
И Труд, неуклонный твой врач и клеврет…
Так вышние силы свой держат совет!..
        Средь них, вкруг них в святом благоговенье
Свершает по холмам облаковидных гор
    В кругах таинственных теченье
    Наук и знаний светлый хор…
Урания одна, как солнце меж звездами,
Хранит Гармонию и правит их путями:
По манию ее могущего жезла
Из края в край течет благое просвещенье;
    Где прежде мрачна ночь была,
    Там светозарна дня явленье;
        Как звезд река, по небосклону вкруг

Простершися, оно вселенну обнимает
    И блага жизни изливает
На Запад, на Восток, на Север и на Юг…
Откройся предо мной, протекших лет вселенна!
Урания, вещай, где первый был твой храм,
Твой трон и твой народ, учитель всем векам? —
Восток таинственный! — Чреда твоя свершенна!..
Твой ранний день протек! Из ближних Солнце врат
Рожденья своего обителью надменно
Исходит и течет, царь томный и сомненный…
Где Вавилоны здесь, где Фивы*? — Где мой град?
Где славный Персеполь*? — Где Мемнон*, мой глашатай?
Их нет! — Лучи его теряются в степях,
Где скорбно встретит их ловец* или оратай,
Бесплодно роющий во пламенных песках;
Или, стыдливые, скользят они печально
    По мшистым ребрам пирамид…
Сокройся, бренного величья мрачный вид!..
    И Солнце в путь стремится дальный:
Эгея на брегах* приветственной главой
К нему склонился лавр; и на холмах Эллады
Его алтарь обвил зеленый мирт Паллады*;
Его во гимнах звал Певец к себе слепой*,
Кони и всадники, вожди и колесницы,
Оставивших Олимп собрание богов;
Удары гибельны Ареевой* десницы,
    И сладки песни пастухов; —
Рим встал, — и Марсов гром и песни сладкогласны
Стократ на Тибровых раздалися холмах*;
И лебедь Мантуи*, взрыв Трои пепл злосчастный*,
Вознесся и разлил свет вечный на морях!..

Но что сретает* взор? — Куда, куда ты скрылась,
Небесная! — Бежит, как бледный в мгле призра́к,
    Денница света закатилась,
           Везде хаос и мрак!
«Нет! вечен свет наук; его не обнимает
Бунтующая мгла; его нетленен плод
           И не умрет!..» —
Рекла Урания и скиптром помавает,
        И бледную, изъязвленну главу
Италия от склеп железных свобождает,
Рвет узы лютых змей, на выю ставши льву!..*

Всего начало здесь!.. Земля благословенна,
Долины, недра гор, источники, леса
И ты, Везувий сам! ты, бездна раскаленна,
Природы грозныя ужасная краса!
Всё возвратили вы, что в ярости несытой
Неистовый Сатурн укрыть от нас хотел!
Эллады, Рима цвет из пепела исшел!
И Солнце потекло вновь в путь свой даровитый!..
Феррарскому Орлу* ни грозных боев ряд,
Ни чарования, ни прелести томимы,
Ни полчищ тысячи, ни злобствующий ад
Превыспренних путей нигде не воспретят:
На пламенных крылах принес он в храм Солимы*
           Победу и венец; —
Там нимфы Тага*, там валы Гвадалквивира*
Во сретенье текут тебе, младой Певец,
Принесший песни к нам с брегов другого мира*; —
        Но кто сии два гения стоят*?
    Как светоносны серафимы,
    Хранители Эдемских врат
    И тайн жрецы непостижимых? —
Един с Британских вод, другой с Альпийских гор,
Друг другу подают чудотворящи длани;
Земного чуждые, возносят к небу взор
    В огне божественных мечтаний!..
        Почто горит лицо морских пучин?
Куда восторженны бегут Тамизы* воды?
Что в трепете святом вы, Альпы, Апеннин!..
Благоговей, земля! Склоните слух, народы!
Певцы бессмертные вещают бога вам:
Един, как громов сын, гремит средь вас паденье;
Другой, как благодать, благовестит спасенье
    И путь, ведущий к небесам.
И се! среди снегов Полунощи глубокой,
Под блеском хладных зорь, под свистом льдистых вьюг,
Восстал от Холмогор, — как сильный кедр, высокой,
Встает, возносится и всё объемлет вкруг
    Своими крепкими ветвями;
Подъемлясь к облакам, глава его блестит
           Бессмертными плодами.
И тамо, где металл блистательный сокрыт,
Там роет землю он глубокими корнями, —
Так Росский Пиндар* встал! — взнес руку к небесам,

        Да воспретит пылающим громам;
Минервы копием бьет недра он земные —
        И истекли сокровища златые;
Он повелительный простер на море взор —
И свет его горит, как Поллюкс и Кастор*!..
        Певец, на гроб отца, царя-героя,*
    Он лавры свежие склонил
И дни бесценные блаженства и покоя
    Елизаветы озарил!

Тогда, разлившись, свет от северных сияний
Дал отблеск на крутых Аракса берегах;
И гении туда простерли взор и длани,
И Фивы* новые зарделися в лучах…
           Там, там, в стране денницы,
           Возник Певец Фелицы!..*

    Таинственник судеб прорек
    Царя-героя*в колыбели…
        Он с нами днесь! Он с неба к нам притек,
Соборы гениев с ним царственных слетели;
    Престол его обстали вкруг;
    Над ним почиет божий дух!
    И музы радостно воспели
Тебя, о царь сердец, на троне Человек!

    Твоей всесильною рукою
    Закрылись Януса* врата!
    Ты оградил нас тишиною,
    Ты слава наша, красота!
Смиренно к твоему склоняяся престолу,
    Перуны спят горе́ и долу*.
        И здесь, где всё — от благости твоей,
    Здесь паки гений просвещенья,
    Блистая светом обновленья,
    Блажит своих веселье дней! —
    Здесь клятвы он дает священны,
    Что, постоянный, неизменный,
    В своей блестящей высоте,
Монарха следуя заветам и примеру,
    Взнесется, опершись на Веру,
    К своей божественной мете.

‹1820›