Федор Тютчев - Том 2. Стихотворения 1850-1873

• Название: Том 2. Стихотворения 1850-1873
• Автор: Федор Тютчев
• Жанр: Поэзия

Во второй том Полного собрания сочинений Ф. И. Тютчева включены стихотворения 1850–1873 гг., другие редакции и варианты, а также комментарии к ним.

http://rulitera.narod.ru

---

Андрей Николаевич Муравьев — известный писатель, друг юности Тютчева, ученик С. Е. Раича. Родился в 1806 г. в Москве. Рано оставил военную карьеру и служил то по дипломатической части, то при Синоде. Известен главным образом как автор сочинений по истории Церкви и литургике. Его «Письма о богослужении» выдержали 11 изданий и переведены на многие европейские языки. В его «Истории Российской Церкви» впервые опубликовано дело Никона, хранившееся в секретном архиве. Муравьевым написана знаменитая книга «Путешествия по святым местам в 1830 году», появившаяся в 1832 г. и выдержавшая 8 изданий. Последние годы он жил в Киеве и там умер 18 августа 1874 г.

Упоминаемая в письме Муравьева «скала Андреевская» и есть тот «воздушно-светозарный храм», о котором говорится в первых четырех строках тютчевского стихотворения. Имеется в виду Андреевский собор в Киеве, построенный в XVIII в. по проекту Растрелли.

В письме к А. Ф. Аксаковой от 7 июня 1869 г. Тютчев излагал причины своей поездки в Киев следующим образом: «Да, конечно, милая моя дочь, я хотел бы посидеть на твоем балконе, на том балконе, который смотрит на необъятную Азию (супруги Аксаковы находились в это время в Симбирской губернии. — Ред.), и там, с наступлением ночи, прислушиваться среди степного безмолвия к заглушенному ропоту великих переселений народов, — как было бы сказано в каком-нибудь вычурном романе. Я, конечно, хотел бы навещать вас там каждый вечер, но с условием просыпаться следующим утром на расстоянии двух тысяч верст от упомянутого балкона… С другой стороны, однако, я не имею ни малейшего желания странствовать собственно по Европе, куда меня посылают доктора — и вот почему в виде золотой середины я избрал область промежуточную, а именно юг России — Киев, Одессу, быть может даже Крым — область, которую я хочу, пока жив, повидать как место действия событий более или менее близкого будущего, при коих, вероятно, присутствовать мне не суждено…» (ЛН-1. С. 357).

Эрн. Ф. Тютчева сообщала в письме из Овстуга от 18/30 августа 1869 г. И. Ф. Тютчеву, что «папа́» вернулся «в полном восторге от своего путешествия в Киев» (ЛН-2. С. 404). Об этом же она писала 1/13 сентября 1869 г. К. Пфеффелю: «Мой муж дважды посетил нас в течение последнего месяца, один раз перед тем, как отправиться в Киев, второй — на пути оттуда. Он в восторге от своей поездки и привез оттуда несколько поэтических строф (имеется в виду как раз стих. «Там, где на высоте обрыва…». — Ред.), рисующих его впечатления от пребывания в этом городе катакомб» (ЛН-2. С. 405). Восторженному впечатлению во многом способствовало то обстоятельство, что двор по пути в Ливадию проезжал через Киев во время пребывания там Тютчева, и, таким образом, по выражению Эрн. Ф. Тютчевой, он «оказался там в момент, вполне отвечающий его склонностям» (ЛН-2. С. 404).

Сам Тютчев вкратце рассказал о своей поездке в письме к А. Н. Майкову от 12 августа 1869 г.: «Да, я Киевом остался совершенно доволен. Он оказался принадлежащим к той редкой категории впечатлений, оправдывающих чаемое. Да, замечательная местность, закрепленная великим прошедшим и очевидно предназначенная для еще более великого будущего. — Тут бьет ключом один из самых богатых родников истории.

Мне удалось видеть Киев в очень счастливую живописную минуту при встрече им Государя вечером 30-го июля, при освещении всех этих достославных Киевских — с их золотоглавой святыней, и отражении в Днепре. — Картина была поистине волшебная и которую, конечно, никто из присутствовавших долго не забудет <…> Но и вся моя поездка меня весьма удовлетворила. Какой-то новый мир, какая-то новая, своеобразная Европа вдруг раскрылась и расходилась по этим широким русским пространствам — на всех трех линиях движение неимоверное, а это только слабое начало…» (Изд. 1984. Т. 2. С. 337–338).

Тютчевское восприятие сливается с древним преданием о том, как св. апостол Андрей Первозванный (т. е. первым призванный Иисусом Христом к апостольскому служению) по сошествии Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы получил в жребий для проповеди Скифию — земли между Доном и Дунаем (Северное Причерноморье). Дойдя до Киевских гор, апостол Андрей, согласно преданию, отраженному в «Повести временных лет», обратился к своим ученикам: «Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет град великий, и воздвигнет Бог много церквей». Затем апостол, как повествует преп. Нестор-летописец, взошел на горы, благословил их и поставил крест (ср. у Тютчева 4–8 ст.) (Ф. Т.).

В ДЕРЕВНЕ

Автограф последней строфы — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 2.

Списки — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 141 об. — выполнен сыном поэта Иваном Федоровичем; Альбом Тютч. — Бирилевой, ее рукой.

Первая публикация — Изд. СПб., 1886. С. 328. Вошло — Изд. 1900. С. 325–326.

Печатается по автографу и списку И. Ф. Тютчева.

Перед текстом автографа — запись рукой Эрн. Ф. Тютчевой — «Овстуг. 16-го августа 1869». В списке РГАЛИ — примечание: «Стихотворение это написано Ф. И. Тютчевым в одно из последних пребываний его в принадлежащем ему имении с. Овстуг и вызвано видом собаки, гнавшейся за стадом гусей и уток». В списке М. Ф. Тютчевой-Бирилевой имеются указания на место и время написания: над текстом — «Ромп в Остужанке», под текстом — «Овстуг. 16-ое августа 1869»; а также вариант 26-й строки — вместо слова «замечен» — «заметен».

В первой публикации, осуществленной А. Н. Майковым, было напечатано под заглавием «В деревне» и с подзаголовком «Нападение собаки — друга дома, на стаю гусей», датировано 19-м августа 1869 г. В Изд. 1900 — дата обозначена по списку, а подзаголовок заключен в скобки.

Поводом для аллегории послужил бытовой эпизод, героем которого, судя по записи Марии Федоровны, была собака Ромп.

Датируется 16 августа 1869 г. в соответствии со списками (Т. Ф.).

ЧЕХАМ ОТ МОСКОВСКИХ СЛАВЯН

Автограф неизвестен.

Список — Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 63–65). Имеет надпись «Москва — Чехам в годовщину Гуса» и приписку сбоку: «При посылке Московским Славянским Комитетом чаши в Прагу».

Первая публикация — ж. «Православное обозрение». 1869. № 9. Сентябрь. С. 341–342, в заметке «Пятисотлетний юбилей Иоанна Гуса», где озаглавлено «Чехам от московских славян». Вошло в Изд. СПб., 1886. С. 325–327; Изд. 1900. С. 328–330.

Печатается по первой публикации. См. «Другие редакции и варианты». С. 309*.

Датируется августом 1869 г. на основании пометы в списке.

Публикация в «Православном обозрении» сопровождается примечанием: «Читано Тютчевым в чрезвычайном публичном собрании С.-Петербургского Славянского Комитета по поводу юбилея Гуса 24 августа 1869 г. в Москве, причем Комитет послал в Прагу золотую чашу работы Сазикова на деньги (1000 руб.), пожертвованные друзьями славянства в Москве, сделанную по образцу чаш, употребляемых в православных церквах».

В стихотворении отражено убеждение Тютчева, сформулированное им в статье «Россия и революция» и высказанное затем в письме к кн. Е. Э. Трубецкой от 6 декабря 1871 г. Тютчев полагает, что разрешение чешского национального вопроса определяется не столько политическим положением, сколько религиозными условиями. Содержащийся в стихотворении призыв к чехам приступить к Чаше, без которой им нет спасения, духовной свободы и единения, — это призыв соединиться с Православием (где признаком церковного единства является евхаристическое общение).

И. С. Аксаков, комментируя взгляд Тютчева на западное славянство, «никем еще до него не высказанный, и в самой России разделяемый лишь очень немногими из числа ревнителей славянской независимости», подчеркивал: «Вся будущность славянской народности у западных славян, исповедующих латинство, связана именно с решением религиозного вопроса. Если эти славяне не отторгнутся от Рима и не возвратятся к древнему церковному единству, т. е. к православию, их историческая судьба будет общая и одинаковая с судьбою иноплеменных народов католического исповедания; они подлежат одному с ними историческому приговору. Славяне-католики, которым просветительное начало веры дано в латинской окраске, у которых церковная стихия заклеймена чуждою национальностью, которым духовным центром служит Рим, не могут иметь притязаний на духовную самобытность своей народности. Среди римско-германских племен <…> славяне, с своею особенною национальностью, являются в отношении к латинству какими-то пасынками или незаконнорожденными детьми, не имеющими с законными равной части. Они осуждены на вечное малолетство, и — на похмелье в чужом пиру. Славянин-латинянин — это извращение славянской духовной природы. — Сомнительна возможность политической самостоятельности при утрате самостоятельности нравственной, при утрате духовной народной личности. Нельзя ожидать возрождения для народов, прикованных к римскому духовному, отжившему идеалу, исповедующих догмат о папской непогрешности — эту последнюю, старческую, лебединую песнь латинской церковности» (Биогр. С. 146). «…Вопрос для западных славян ставится просто и прямо: или объединение с Россией, или объединение полное и окончательное с Западною Европою, т. е. утрата славянской национальности. При этом «объединение с Россией» вовсе не означает ни бунта, ни другого какого-либо насильственного действия относительно Австрийского правительства; оно предлагается Тютчевым <…> только в области славянского самосознания, — к тому же прежде всего как объединение духовное или, точнее, церковное» (там же. С. 216).