Людмила Фатеева - Знай свое место

• Название: Знай свое место
• Автор: Людмила Фатеева
• Жанр: Научная Фантастика

---

Шура вытащил из холодильника пакет молока, достал любимую кружку.

- Будешь?

- Нет, - Ирина качнула головой. - Ты зубы молоком не заливай. Рассказывай.

- Попробую покороче...

10.

...Информация - еще не знание,

знание - еще не мудрость,

мудрость - еще не истина,

истина не всегда прекрасна,

красота не обязательно есть любовь,

любовь - еще не музыка.

Музыка - ЭТО ВСЁ...

(Фрэнк Заппа, "Джо-Гараж, Акт 3". Из спетых песен)

Шестнадцатилетний Шура рассматривал в зеркале синяк от последней драки. Какой лихой парень вчера попался. А с виду - хмырь хмырем. Очёчки, бережно зажатый пакетик в руках. В первый раз Шурина гоп-компания встретила достойный отпор.

Как обычно после парочки "огнетушителей" бурдомицина пришла охота порезвиться, поразмять зачесавшиеся ручонки. Мрачный вечерний парк обещал легкую добычу. Ждать долго не пришлось. Скоро в конце аллеи показался подходящий объект. Узенькие наутюженные брючки-дудочки, светленькая рубашка, галстучек-шнурок.

- А вот и пижончик, - радостно потер руки старший - Боня-Бонифаций, гроза Кочегарки для пацанов младше семнадцати. - Шура, заходи ему в тыл.

Парень, конечно, не курил. И на вопрос о "закурить" отрицательно замотал головой.

- Жадный? - ласково осведомился из-за его плеча Шура. - А что у нас там? и аккуратно потянул на себя завернутый пакет.

Того, что случилось дальше, никто из троицы не ожидал. Безобидный с виду парень вцепился в свою ношу, как клещ.

- Не тронь, - сквозь зубы прошипел он.

- А какие-такие у нас там ценности? - дурашливо изумился Боня. - Делиться, дружок, еще Господь велел. Давай, Шура.

Шура сильнее дернул за пакет. Но парень держался цепко. Мало того, он перехватил сверток одной рукой, а другой засветил Шуре точнехонько в глаз. Удивленный, тот охнул и выпустил добычу. Дальше началась свалка. На парня навалились двое старших, молотили, месили, долбили. Надо отдать жертве должное - сопротивлялся он яростно. Шура, все еще обалдевший, глядел на возню со стороны, хотел было кинуться в общую кучу, но заметил злополучный пакет, одиноко лежащий чуть в отдалении на траве. Шура поднял его, раскрыл. Вместо ожидаемых денег вытащил обычную пластинку. Оторопело он разглядывал конверт с витиеватыми иностранными надписями и странными сказочными рисунками. Какая-то змея пестрой лентой уползала в небо - по ней шли люди, кони, тигры. И из-за этого парень нарвался на такую драку? Шура видел несколько раз у приятелей фирменные пласты - большая редкость. Длинные волосы, перекошенные морды, потные руки в татуировках - по пьяне слушать можно, если не громко и трепаться не мешает. Но этот диск был каким-то по-детски мультипликационным. Было бы из-за чего мордой лица и здоровьем рисковать. За спиной Шуры то затихали, то разгорались с новой силой матерные вопли, отпечатывались удары, пыхтение и сопение разносилось далеко по аллеям. Волна злости подняла Шурину руку и долбанула пластинку об асфальт. Непонятно, как умудрился парень выкарабкаться из-под навалившихся на него туш, но он просочился к Шуре. Вернее, к обломкам винилового диска. Отпихнув Шуру в сторону, грязный, в изодранной до лохмотьев рубахе, залитый своей и чужой кровью, парень рухнул на колени. Трое молодых идиотов ошарашенно смотрели, как нещадно избитый чудик собирал обломки диска.

- Ты что?.. Ты зачем?.. - пробормотал он, шепелявя из-за выбитых зубов, и поднял большой черный зубец бывшей пластинки. - Это же "Yes"...

По лицу парня, смешиваясь с кровью, потекли слезы.

- Дураки, ну дураки, вот сволочи, - неизвестно зачем складывал он воедино разбитый диск. - Быдло, быдло безмозглое...

Друзья переглянулись. Бонифаций покрутил пальцем у виска.

- Чеканутый или больной.

Сзади раздались опасные шаги.

- Всем оставаться на местах! Что тут происходит?

У Шуры только мелькнуло в голове: "Облава! Засыпались!". Бежать бесполезно - милиционеры подошли уже слишком близко, и их было много.

- Опять за старое, Бенька? - сгреб за грудки Боню усатый мент, местный участковый. - Говорил я тебе - поймаю. Теперь не отвертишься, да и остальные тоже. Потерпевший на месте, так что, готовьтесь, орлы, к перемене мест. Давно у меня на вас зуб вырос.

А потерпевший и не заметил спасителей. Он продолжал сидеть над драгоценными обломками, не видя и не слыша ничего вокруг. Когда к нему подошли, он даже не оглянулся.

- Это они вас? - участливо поинтересовался милиционер.

- А? Что? - встрепенулся парень.

- Они, говорю, тебя отделали? - повторил страж порядка. И вдруг его взгляд зацепился за валяющийся конверт. - А это что у тебя? Ну-ка, ну-ка...

Старшина поднял обложку, другой усердный служака услужливо подхватил с асфальта осколок диска и протянул старшему.

- Пропаганда, товарищ старшина.

Милиционер внимательно осмотрел конверт и посмотрел на парня.

- Так-так-так, глядим без оглядки на гнилой Запад?

Шура обалдело наблюдал, как карающий гнев милиции переключился на очкарика. Тот понуро молчал.

- Разберемся, - сурово сказал старшина. - Поднимайся, поедешь с нами, - он кивнул на парня, и милиционеры подхватили его под локти.

- Молодцы, ребята! бдительность - дело хорошее, но в следующий раз за подобными забавами застукаю - самолично урою, поняли? Так что больше не попадайтесь. Припаяю на полную катушку. Хотя, таких умников давить надо, старшина сжал ладонь в огромный кулак и сунул этот волосатый впечатляющий аргумент под нос избитому очкарику. - В институте учишься? Комсомолец? Выгонят к чертям собачьим с волчьим билетом - до конца жизни дерьмо не соскребешь.

Уже уволокли парня, затихли в темноте шаркающие звуки кирзовых сапог, а троица все стояла на том же самом месте. Все чувствовали себя препаршиво: сдали ментам парня. Западло, не дай Бог узнает кто. Вот позорище-то. Можно избить, забрать последнее, но помочь ментам кинуть за решетку...

- Пошли, вмажем еще, что ли, - очнулся, наконец, Боня.

- А за что мы его так? - растерянно пробормотал Шура.

- За то, - огрызнулся Боня. - Вумный шибко, чистенький. Интеллигент паршивый.

В ту ночь Шура, придя домой далеко за полночь, основательно накачанный дешевым портвейном, никак не мог заснуть. Все вспоминался тот парень, что скорбно и нежно перебирал осколки раздрыгнанного сокровища. Словно наяву видел его кровавые слезы. И дурацкое "почему" не давало покоя.

Зеркало отражало следы позавчерашнего побоища и попоища. В голове неотвязно крутился вопрос. Замазав кое-как синяк розовой и пахучей пудрой, Шура отыскал в комоде среди белья материну заначку на черный день, взял оттуда три рубля и пошел к знакомому музыкальному спекулянту, сыну околопартийного босса городского масштаба.

- У меня сейчас нет ни одного концерта этой группы, надо заказывать, дороже станет - лениво потянулся спекулянт. - А что тебя так приперло? Возьми "Свит", "Назарет", "Дип пурпле". Само то, что ништяк.

Но Шура уперто стоял на своем: нужен "Yes"... Спекулянт пожал плечами и написал записку.

- Пойдешь по этому адресу, скажешь, что от Дика, то есть от меня. Иначе даже не пустят на порог. Я звоночек сделаю сначала. Сам понимаешь, конспирация, конспирация и еще раз конспирация.

- Но почему?

- Послушаешь - поймешь, если крыша не съедет. Запрещено это у нас. Это не просто чуждая идеология - это непонятное власти инакомыслие. Папашка мне как-то целую лекцию на эту тему закатил.

Поход за криминальной пленкой напомнил Шуре фильмы про революцию. Стачки, подпольные комитеты, пароли, отзывы, недоверчивый, но заинтересованный взгляд. Обратно шел, оглядываясь, словно совершил нечто противозаконное. И все вспоминал прощальные хозяина слова наглухо законспирированной домашней студии звукозаписи: "Не дай Бог застукают, скажешь - нашел на улице. Упомянешь этот адрес - сам себя жалеть будешь". Домой Шура вернулся измотанный непривычным напряжением, но с желанной покупкой, завернутой в десяток номеров газеты "Правда". Смысл предосторожностей Шура понял тремя годами позже, когда у него самого на улице забирали и разбивали пластинки с "не нашей музыкой", с величайшей осторожностью привозимые из Новосибирска, когда он попал в список неблагонадежных, которых власти блюли с еще большим рвением, чем банальных хулиганов. Но пока все эти тайны ему казались нелепой игрой в шпионов.

Матери дома не было. Обрадовавшись этому обстоятельству, Шура вытащил из-под кровати ламповый магнитофон, собранный двоюродным братом из вынесенных с завода деталей, и поставил пленку. Подключив самопальные наушники, уселся в кресло и вдавил отверткой непокорную кнопку "воспроизведение", для надежности зафиксировав горелой спичкой.

Из ощущений погружения в красоту дальних странствий, Солнца и Океана, тишины, закатов и рассветов, напрочь нарушивших чувство времени и реальности, Шуру вывели пробивавшиеся сквозь поролон наушников вопли. Открывать глаза не хотелось. Но чьи-то руки настойчиво затрясли его за плечи. Шура одолел оцепенение и вернулся на землю. Белое от ужаса лицо матери окончательно стряхнуло его в реальность. Шура сдернул наушники.