Джанет Глисон - Гренадилловая шкатулка

• Название: Гренадилловая шкатулка
• Автор: Джанет Глисон
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-386-00444-6

Исторический детектив «Гренадилловая шкатулка» Джанет Глисон написан совсем недавно, но по полному на то праву отнесен к классике исторического детектива. Роман выгодно отличают великолепный язык, захватывающий сюжет, нескончаемая интрига и любопытные детали XVIII, самого модного сегодня века.

---

Такого я уже вынести не мог. Я нервно открыл рот, собираясь сказать, что никому не навязываю свое мнение, но Уэстли опередил меня:

— Прежде чем мы продолжим, позвольте взглянуть на подошвы ваших туфель, сэр. Если вы ступили в свежую кровь, она должна остаться на них. Если кровь к тому времени уже высохла, пятен не будет.

Словно ища, что возразить, Роберт помедлил несколько секунд, потом, насупившись, плюхнулся в кресло, стоявшее напротив судьи, задрал ноги на столик и протянул Уэстли под нос свои ступни в узких черных туфлях из телячьей кожи с пряжками, украшенными алмазами. Пряжки заискрились в сиянии свечи.

— Ну и что вы там видите? — надменно осведомился он.

— Ничего, — ответил Уэстли.

— А ничто ничего и не доказывает. — С торжествующим видом он спустил ноги на пол. — Потому что, если на моих туфлях и была кровь два часа назад, с тех пор я вытер ее о ковры.

Уэстли вскинул ладони, словно признавая свое поражение.

Я не верил своим глазам.

— Сэр Джеймс, — залепетал я, — а как же кровь на окне и шкатулка, что лорд Монтфорт держал в руке?

— Какая шкатулка? — спросил Уэстли.

— Я не видел никакой шкатулки, — заявил Роберт.

— Ну как же, шкатулка в форме храма, которую он сжимал в кулаке, — отважно настаивал я, хотя внутри у меня все дрожало от страха. — Я пытался открыть ее, но она не поддалась. Лорд Фоули забрал ее у меня и положил на стол.

Все трое джентльменов посмотрели на стол, где должна была стоять шкатулка. Не найдя ее там, они вновь повернулись ко мне с выражением укоризны на лицах.

— Может, лорд Фоули убрал шкатулку в другое место после того как я вышел? Спросите у него. Он наверняка все объяснит.

Уэстли выжидательно посмотрел на Фоули. Тот наморщил лоб, будто роясь в памяти.

— Я был в смятении, — признался он, неопределенно качая головой. — Действительно, припоминаю, что я забрал шкатулку у Хопсона. Да, потом я ее куда-то положил, но вот куда — запамятовал. Понятия не имею, где она может быть.

Под пристальными взглядами всех, кто был в комнате, он вытащил из кармана сюртука большую золотую табакерку и неторопливо втянул носом щепотку табака. Наконец он убрал табакерку в тот же карман и вновь посмотрел на нас, будто только что заметил наше присутствие.

— Может, миссис Каммингз или мисс Аллен куда-нибудь ее убрали? Только они, наверно, уже спят. Что ж, спросим у них завтра, — сказал он.

— А может, это Хопсон ее украл, — предположил Роберт. Заикаясь, я стал неуверенно доказывать свою невиновность, но Фоули перебил меня:

— Могу поручиться, что нет. Я абсолютно точно помню, что видел ее здесь после того, как Хопсон покинул библиотеку. Как бы то ни было, вряд ли он стал бы упоминать о шкатулке, если бы собирался ее похитить.

Роберта его слова не убедили. Уэстли вздохнул. Я разделял его чувства. Разумеется, я был благодарен Фоули за заступничество, но его безалаберность меня возмущала. Как мог он забыть про такую важную деталь? И конечно же я негодовал на Роберта. Бессовестный, непорядочный человек. Его заявление о том, что это он оставил следы, когда был обнаружен труп, столь же нелепо, как и версия о том, что его отец стрелял в себя обеими руками.

И лишь гораздо позже я додумался спросить себя, а зачем Роберт Монтфорт доказывал, что его отец покончил с собой, когда самоубийство считается преступлением против Бога и чревато конфискацией всего имущества Генри Монтфорта в пользу короля. Но сейчас у меня слипались глаза, мне хотелось остаться одному и лечь спать. Было видно, что Уэстли тоже устал.

— Я должен поговорить с остальными членами семьи, — сказал он, зевая. — Но это можно сделать завтра. Хопсон, вызовите мой экипаж.

Я поклонился и поспешил прочь, радуясь, что мне не придется присутствовать завтра на допросах. Я должен был покинуть Хорсхит в шесть часов утра и с нетерпением ждал минуты отъезда. Я стремился покинуть этот дом не только потому, что здесь мне впервые довелось увидеть убитого, — ибо я ни секунды не сомневался в том, что Монтфорта убили. И не из-за Роберта Монтфорта, высмеявшего мои доводы, и не из-за Уэстли и Фоули, не придавших должного значения уликам. Сколь скрупулезно Уэстли исполнял свой долг, как воспринял мою помощь Фоули или как он отнесся к нелепым замечаниям Роберта Монтфорта — все это меня не касалось. Меня гнало в дорогу гнетущее беспокойство, от которого я никак не мог отделаться. Сам того не желая, я стал невольным участником этой трагедии. Меня вынудили высказать мнение, которое я предпочел бы оставить при себе. Если Монтфорта убили, значит, убийца, скорей всего, находится в этом самом доме. Все слышали или скоро услышат, как я доказывал, что смерть Монтфорта не могла быть самоубийством. В том числе и убийца. Из чего неизбежно напрашивался резонный вопрос: возможно ли, что своей откровенностью я поставил под угрозу собственную жизнь?

Глава 5

Тебо было темно, как раковины моллюсков, когда я поднялся со своей постели на чердаке. Миссис Каммингз сказала, что в половине шестого утра деревенский извозчик отправляется на рынок в Кембридже. Мне только следует подойти к его дому, и он возьмет меня с собой. В Кембридже я сяду в дорожную карету и вечером того же дня (если Господь и дорожные заставы будут благосклонны) прибуду в Лондон.

Глаза болели, конечности словно налились свинцом. Я провел беспокойную ночь, опасаясь стать во сне жертвой своего таинственного недоброжелателя. На меня никто не напал, но это не рассеяло моей тревоги. Напротив, я еще больше проникся уверенностью в том, что враг следит за мной и только и ждет, когда я сомкну веки. Наконец я задремал, видя в тревожном сне, будто я тону в ледяном море на глазах у Чиппендейла, а он даже не пытается прийти мне на помощь — лишь советует сильнее грести руками и ногами. Когда часы на лестнице пробили пять раз, я с облегчением поднялся. Быстро одевшись, я убрал складную кровать в стенной шкаф, сложил свои вещи и по черной лестнице спустился в коридор для слуг. Я помчался мимо дверей, ведущих в кухню, посудную, буфетную и людскую, к молочному залу и, лавируя между ведрами, лоханками и столами с мраморным верхом, стал пробираться к выходу. Мне захотелось отведать молока, но я удержался от соблазна, сказав себе, что лучше уж потерпеть до Кембриджа и там выпить горячего эля, чем упустить извозчика. В дальнем конце помещения я отомкнул дверь, ведущую в огород, застегнул на шее пелерину пальто и вышел на улицу.

Мороз одел все кустики и деревья в иней сахарной белизны. Было еще холоднее, чем накануне вечером. Ледяной воздух обжигал ноздри. Словно мифическое животное, я выдыхал в темноту клубы пара. Я решил обогнуть северную часть дома и пройти через итальянский сад, чтобы срезать путь. Я шагал быстро, наслаждаясь скрипом башмаков по мерзлой земле, радуясь, что с каждым шагом удаляюсь от злополучного дома. Скоро я буду далеко от Хорсхит-Холла, думал я. Скоро моя чудовищная находка и убийца лорда Монтфорта превратятся в далекое воспоминание.

При этой мысли настроение у меня поднялось. Я восхищался мраморными нимфами, омытыми перламутровым лунным сиянием, представлял Констанцию в ее теплой постели, а потом подумал, что завтра смогу вновь навестить Элис. Мне не было совестно, что я так скоро готов забыть Констанцию ради другой женщины. Мы с ней вместе коротали минуты скуки, но не питали заблуждений: оба знали, что наша дружба не более чем приятный эпизод. А вот со своими чувствами к Элис я по-прежнему не мог определиться.

Я ускорил шаг, приближаясь к пруду. Мне уже была видна его скованная льдом искрящаяся гладь. И вдруг, когда я почти поравнялся с ним, мой взгляд упал на темный непонятный предмет, выступавший из замерзшей воды. Я остановился и пригляделся. Предмет был громоздкий, на нем серебрился иней. Его бесформенные очертания неровно торчали изо льда. Что это может быть? Коряга? Упавшая статуя? Во мне взыграло любопытство, а вместе с ним вернулся прежний страх.

В груди гулко забилось сердце, кровь застучала в ушах. Умом я понимал, что эта находка не сулит ничего хорошего, что надо развернуться и бежать. Но другая часть моей натуры, моя дьявольская любознательность, требовала удовлетворения. Времени было мало, я трепетал, но не мог уйти, не узнав, что лежит в пруду.

Пруд в поперечнике достигал двадцати футов и был обнесен низким каменным парапетом, облицованным плитняком; вода подступала к самому его краю. Я перегнулся через бортик и, увидев, что не достаю рукой до предмета, потянулся к нему. Дотронувшись до него, я понял, что он накрыт какой-то тканью. Сдвинуть с места предмет не удалось, и я тотчас же отпустил его. Но то ли я слишком сильно дернул, то ли материя стала хрупкой от мороза, — как бы то ни было, она разодралась, и в прорехе мелькнуло что-то белое.

С минуту я ошеломленно смотрел на дыру. И вдруг с содроганием осознал, что темная выпуклость на замерзшей глади водоема — это не обломки неживой природы. В пруду лицом вниз, раскинув в стороны руки и ноги подо льдом, лежал человек. Его черты были скрыты от меня, но по очертаниям фигуры и фасону одежды я предположил, что это мужчина. При попытке ухватить его я нечаянно разорвал на нем сюртук в нижней части спины, где теперь поблескивал в лунном сиянии полумесяц плоти.