Остин Гроссман - Скоро я стану неуязвим

• Название: Скоро я стану неуязвим
• Автор: Остин Гроссман
• Издательство: АСТ
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2009

Роман американского писателя и сценариста видеоигр (в их числе — «System Shock», «Deus Ex», «Clive Barker's Undying», «Thief: Deadly Shadows», «Tomb Raider: Legend») Остина Гроссмана построен как чередование рассказов двух персонажей — Доктора Невозможного и Фаталь. Доктор Невозможный называет себя суперзлодеем вида «безумный гений» — он страдает от «злокачественной гиперкогнитивной дисфункции» (синдром «злого умника»). Фаталь — это киборг женского пола. Роман начинается с того, что она присоединяется к группе супергероев под названием «Чемпионы»…

Это электронное издание — дебютная книга автора на русском языке.

---

Великолепно… вот только запашок больничный — смесь пота, озона и дезинфицирующих средств. Умение телескопически вытягивать руки-ноги или выделять кислоту явно не улучшает обмен веществ. Как же тонка грань между супермогуществом и хроническим недомоганием…

Герои улетели час назад; успею дом осмотреть. В вестибюле — музей супергеройства, напоминание о прошлых успехах.

Свадьба Девы и Черного Волка стала самым ярким событием восьмидесятых в мире супергероев — союз двух основателей величайшей и самой могущественной суперкоманды на свете! К тому же Дева — дочь Громобоя, настоящая принцесса крови среди супергероев. Они были нашими Чарльзом и Дианой. Громобой передал «Ночную звезду» Деве, что стало своего рода коронацией «Чемпионов». Команда приняла эстафету. Кстати, они оба — выпускники школы Петерсона. Подумать только! Впрочем, они меня не помнят.

Злодеи наблюдали, гадая, что будет дальше. Я и сам притаился в толпе, выжидая нужный момент. Громобой стоял позади, солидно и чинно, как государственный деятель. Сполох был шафером; тост, который он произнес, рассмешил даже меня… наверное, Черный Волк ему шпаргалку написал. Молодые поцеловались, и силовое поле Девы рубиново сверкнуло и исчезло, когда пара взлетела в воздух. Жаль, что я ее тогда не прикончил — сентиментальность удержала.

* * *

Зал антикризисного управления. Здесь собирались роботы, атлеты, безумцы и боги — поговорить обо мне! Стол подковой перед гигантской компьютерной консолью и тремя огромными настенными экранами. Отсюда смотрело на них мое изображение, угрожая, ухмыляясь, требуя дани. Надеюсь, их звуковая система на уровне.

К делу. Компьютерная защита здесь элементарная; наверняка, работа Черного Волка — умно, но не шедевр… скорее, самонадеянность. Герои не особенно заботятся о безопасности, надеясь на силу своей репутации или просто на грубую силу, если кому-то взбредет в голову проникнуть в штаб-квартиру. А вот стулья у них хороши! Панорамное окно выходит на Мидтаун — безукоризненно, по фэн-шуй. Пару минут рассматриваю широкую, плоскую консоль… пора!

Система взлома не требует. В конце фильма «Титан-6» есть фрагмент экскурсии по башне, заснятой для телевидения после возвращения команды из глубокого космоса. Дева устало вещает в камеру. Величайший триумф… но выглядят они так, будто у них — коллективная депрессия. Несколько недель спустя группа распадется.

На заднем плане сидит у компьютера Черный Волк. Если замедлить и увеличить изображение, видно, как двигаются пальцы над клавиатурой. Простая наблюдательность позволяет догадаться, какие клавиши он нажимает и что печатает. Я ввожу пароль: «ГАЛАТЕЯ».

Войдя в систему, невозможно удержаться от любопытства. Просматриваю досье: настоящие имена, способности… Дева, Черный Волк, Эльфина. Мне известно, кто они. Некоторых помню хорошо, хотя они меня не помнят. Настоящее имя Сполоха знают все — Джейсон…

Данные об активности пользователей. Черный Волк недавно входил в систему, просматривал досье Сполоха и медиа-архивы — Галатея в воздухе, в бою: развеваются винного цвета волосы, перехваченные пурпурной повязкой, зеленые глаза смотрят без всякого выражения. Из пальцев бьют серебристые струи неизвестной даже мне энергии. Обжигало чувствительно.

Черный Волк интересовался мной. В папке «ДОКТОР НЕВОЗМОЖНЫЙ» на удивление мало информации. На допросах я неразговорчив и многое сумел утаить. В досье указан возраст (примерный), место рождения (короткая заметка о моем произношении и провинциальных словечках в речи), предположительный индекс по шкале интеллекта Стэнфорда-Бине (оскорбительно низкий; а впрочем, моих лучших попыток они не видели). Пара сотен мегабайт любительских видеозаписей и примитивные психологические догадки.

За все эти годы они ничего обо мне не узнали! Пять безнадежно ошибочных теорий о том, кто я на самом деле, четыре из них — о лицах, исчезнувших в шестидесятые годы. Люди на фотографиях и по описаниям схожи со мной: не по годам развитой интеллект, способности к математике и наукам… одаренные дети, с возрастом учившиеся хуже и хуже. К одиннадцати-двенадцати годам все демонстрировали антисоциальные наклонности — лауреат скрипичных конкурсов стал наркоманом; победитель национальной математической олимпиады сжег школу. Трое — жертвы жестокого обращения с детьми. Все они пропали в возрасте тринадцати-пятнадцати лет, исчезли из Портленда, Шейкер-хайтс, Сан-Диего и Бриджпорта. Может, каждый из них в один прекрасный день незаметно выскользнул из дома, сел на ранний автобус? Наверное, они изменили имена. Как именно каждый организовал свое исчезновение? Кем они стали? Единственное, что я знаю наверняка — никто из них не стал мной.

На последней фотографии — Польгар, он же Мартин Ван Польк-Гарфильд IV. Ученый, американский президент из параллельной реальности. Лишившись власти, изгнанный из своего мира, он отправился на поиски новых Америк, изредка появляясь в нашей, разряженный в звездно-полосатые одежды с орлами. Надеется, что ему предложат занять престол. Если честно, он мне нравится — выскакивает из ниоткуда, мыслит нестандартно… Жизнь подсовывает ему лимоны, а он делает из них лимонад путешествий между измерениями и всемирных завоеваний. Жаль, они не угадали с Польгаром — его история куда лучше моей.

В случае со мной ничто не предвещало странного. Первый сон, который я запомнил — о моем мозге, похожем на облако, озаренное голубыми и лиловыми вспышками. В школьной характеристике не зафиксировано ничего необычного. Я исподволь наблюдал за расстройствами других детей, отмечал неумение мыслить, навязчивые приступы агрессии и понимал, что сам я не такой. Обо мне никто не заботился. Необнаруженный, я отучился в старших классах, и меня уверенно направили в школу Петерсона — очередное достижение системы образования.

В шестнадцать лет, сидя в пустом классе, я решал задачи на много недель вперед, еле успевая записывать, пользуясь системой решения уравнений в уме с опережением три-четыре хода. Наступил май, приближался конец четверти. Жаркое солнце Айовы выпаривало с улиц остатки ночного дождя. Все знали, что я умен — в колледж меня зачислили сразу на старший курс.

Способные студенты пользуются популярностью, торгуют ответами, меняются решениями, время от времени подсказывают. Я в школе ни с кем не разговаривал, никому не помогал с учебой. Никогда не пособничал.

Плоды моих истинных усилий хранились в шкафу, в картонной упаковочной коробке — гора блокнотов, исчерканных быстрыми, небрежными записями шариковой ручкой. Я работал даже во время мучительно длинных лекций. Основами высшей математики и математического анализа я овладел за несколько лет до этого.

Я машинально вычерчивал дыры в пространстве, локомоционные системы роботов и квантовые вычислительные устройства. Я рисовал их в конспектах лекций по биологии, литературе и истории, между записями о делении клетки, анализом «Над пропастью во ржи» или «Записок федералиста»; набрасывал невероятные аппараты, передаточные механизмы со шкивами, спускающими схематичные грузы, драконов с шипастыми чешуйчатыми хвостами, обвивающимися вокруг столбиков цифр и дат сражений (толщина шипов зависела от степени заточенности карандаша).

Я писал коды компьютерных игр, которые запускал на примитивном школьном сервере, шахматные программы и даже сочинил средневековую «бродилку», в которой нужно было провести крошечного рыцаря или волшебника по бесконечным уровням — по земле, под землей, по воде, под водой, по залам бальным и тронным, по крепостным коридорам и сокровищницам, пещерам, гротам и темным океанам…

Я сочинял игру на ходу, и чем дальше, тем больше странного появлялось вокруг: гоблины и волки, гигантские муравьи и драконы, демоны и подземные замки… До сих пор в нее играю, когда не занят. Непонятно, кто и зачем забрался так глубоко, и можно ли добраться до конца, но останавливаться не хочется! Там скрыт приз — искрящееся сокровище, запрятанное столетия назад или потаенное откровение, погребенное под землей; реликт из глубочайшего прошлого, бесценный, как жизнь, и древний, как детские воспоминания.

Прозвонили к ужину. Я собрал книги и тетради, вышел в длинный тусклый коридор, загроможденным шкафчиками с хлопающими дверцами, пробираясь среди рослых однокурсников. Я всегда выглядел моложе своего возраста, и рост у меня так и остался ниже среднего. Кто-то швырнул в меня скомканным листом бумаги, за спиной раздались смешки и перешептывания. Я не обернулся, но запомнил.

Присев на крышку унитаза в ванной комнате нашего общежития, я медленно и решительно провожу лезвием по предплечью — тонкие красные линии, будто кошачьи царапины. Заживало долго — сгибая руку, я чувствовал, как тянет кожу в месте порезов, тайно напоминая о том, кто я на самом деле.