Остин Гроссман - Скоро я стану неуязвим

• Название: Скоро я стану неуязвим
• Автор: Остин Гроссман
• Издательство: АСТ
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2009

Роман американского писателя и сценариста видеоигр (в их числе — «System Shock», «Deus Ex», «Clive Barker's Undying», «Thief: Deadly Shadows», «Tomb Raider: Legend») Остина Гроссмана построен как чередование рассказов двух персонажей — Доктора Невозможного и Фаталь. Доктор Невозможный называет себя суперзлодеем вида «безумный гений» — он страдает от «злокачественной гиперкогнитивной дисфункции» (синдром «злого умника»). Фаталь — это киборг женского пола. Роман начинается с того, что она присоединяется к группе супергероев под названием «Чемпионы»…

Это электронное издание — дебютная книга автора на русском языке.

---

Раздвигаю полотнище заграждения и выхожу на свет. Людно сегодня, тусуется человек сорок… обычный сброд из гениальных ничтожеств, сидят парочками и по трое. Человек из камня. Какая-то дьяволица, как полагается — с рогами и хвостом. Мужчина, закованный в металлическую броню, с топором в руках; некто бледный и полупрозрачный. Еще с полдюжины созданий в ярких трико — кто с золотой, кто с алой аурой; у кого глаза светятся, а кто украшен черепами, молниями, тотемами-животными… Неудачники, гении, атлеты-олимпийцы, не имеющие ничего общего друг с другом, кроме главенствующего желания править в своем собственном аду. Некий напряженный, угрожающий резонанс четко дает понять, что эти люди — не герои.

Несколько человек поднимают головы, но делают вид, что не заметили меня. Слышу шепоток. К лицу приливает кровь. Жаль, Жезл силы не готов! Кто-то произносит имя «Фараон», раздается взрыв смеха, и я вспоминаю, что никогда не чувствовал себя комфортно на этих сборищах… На вершине славы, когда я обладал всемирно известной силой, это не волновало. Люди стекались ко мне по единому зову, читали обо мне в газетах.

Я забыл, каково это — общаться с мелкой сошкой, с такими, как Фараон или Шутник, торгующимися за пару граммов плутония или за навороченный арбалет. Я не очень общителен по природе. К тому же, у нас разное образование… Настороженно осматриваюсь: злодеи и между собой конкурируют.

— Доктор Невозможный! Эй, Док!

Мне машет кто-то в знакомом красном костюме. Кровавый, которого я знаю по Таиланду, сидит у бара с неизвестными типами. Парень нормальный, если не забывать, что наряд его пьет кровь.

— Кровавый! Сколько лет…

— Ребята, это Доктор Невозможный.

Незнакомцы кивают; трое из них в масках: ястребиный клюв, обычная карнавальная полумаска и шлем, полностью скрывающий лицо — только глаза сверкают. Никто не рвется называть имена.

— Говорят, ты уложил Фенома в больницу? — подает голос Полумаска. У него блондинистая козлиная бородка и мышцы как у качка. Глаза под маской водянистые. Телепат?

— Так уж получилось.

— Полегче, чем «Супер-Эскадрон»? Дирижабля не жалко?

— Он свое отслужил.

Всегда кто-нибудь да напомнит.

— Дева только что устроила пресс-конференцию. Хотят, чтобы ты сдался, — вступает в разговор парень в шлеме.

— Идиоты!

— Вешают на тебя исчезновение Сполоха. Схватили Ника и тех чуваков из России. Ходят слухи, и тебя скоро спеленают. — Голос из-под шлема полузадушенный, как будто говорящему не хватает воздуха.

— Нам не привыкать! — отзываюсь я. Машинальная, напускная бравада, но все смеются и поднимают бокалы. Как и большинство остальных, я родился в провинциальном городишке — здоровый младенец без особого предназначения в жизни.

— Лазератора давно видели? — спрашиваю будто невзначай. Стоит ли упоминать, что я не знаю, куда делся Сполох? Пусть думают, что я его прихлопнул.

— Гарвард, да? У чувака был бессрочный контракт, вот счастливчик! По одному семинару у дипломников… — заводит тот, в шлеме, но внезапно все за столом вздрагивают, съеживаются, а меня срывает со стула, я опрокидываю стакан. Словно под грузовик попал.

— Эй! — Глубокий голос, точно процеженный через электронный динамик. По спине ползет металлический холод. На этом конце бара враз опустело.

— Кто посмел? — вопрошаю я, выпрямляясь. Напомню им, с кем имеют дело.

Посмел Космик-Краб. Бывший украинский наемник нашел Краб-доспех в разбитом звездолете. Теперь он футов одиннадцати ростом, в черном железе, одна рука непомерно раздута в огромную, заостренную клешню, как у краба.

— Дева счас лупил Космикраба. Искал Сполох. Искал, где ты, — он нависает надо мной, опираясь клешней о кафельную плитку.

— Мне очень жаль, Краб. — Я развожу руками. — Это ужасно.

Щурюсь вполоборота, но вместо лица у Краба три миниатюрных светодиода на забрале шлема. Неизвестно, о чем он думает. Говорят, он даже спит в своем доспехе.

— Слышал, премия большой. Может, тебя сдать?

— Ты мне угрожаешь, Краб? — собираю остатки злодейское высокомерие и смотрю туда, где у него, кажется, камера. На нас смотрят, все ждут драки. Ситуация выходит из под контроля.

— Э, ты мне не страшно, Доктор Невозможный! Хочешь снова в тюрьма? А может, просто бить тебя тут, что скажешь?

Мгновенно хватает меня своей дурацкой клешней. Холодная железяка сдавливает мне руки. Нас окружает толпа зрителей.

— Ты смеешь касаться меня? Великого ученого? — видно, не достаточно великого, чтобы сообразить, что делать. Как вырваться, когда руки скованы по бокам? Железо изрыто рубцами и царапинами… интересно, сколько лет этим доспехам? Дергаюсь, ерзаю в клешне… но я ему не противник, зато все теперь видят, как я беспомощен. Пояс с приспособлениями в паре дюймов от моих пальцев — не дотянуться. Эх, мне бы сейчас электромагнитный импульс!

— Да ладно, Краб! — вмешивается Кровавый.

Тот поднимает меня повыше.

— Умный ты. Думай, ты умнее… Краба?

Смех. Кто-то кричит:

— Уделай его! Давай, за ПсихоПрайма!

— Заткнитесь! — Я поворачиваюсь и ору в толпу. — Я вас прикончу! Всех вас!

Черт побери.

Ноги болтаются в шести футах от земли, накидка запачкалась машинным маслом. Наконец он швыряет меня через бар — я падаю на кучу пластиковых пакетов для мусора. Все смеются, некоторые даже аплодируют.

— Так-то, Доктор Невозможный! Всю неделя тут!

Ноги подкашиваются, но я сердит, и мне достанет смелости на выходе картинно взмахнуть полой накидки.

Бреду назад, к автобусной остановке — желающих подвезти меня не нашлось. Снял костюм в кустах у дороги. Здесь, под звездами, очень тихо. Серебрится узкий серп месяца; видно, как солнечная система кружит, точно карусель или часовой механизм. Время утекает прочь.

Барон Эфира стар. В битве с Парагоном он потерял глаз, заменил его механическим устройством собственной конструкции. Источник его первоначального могущества почти иссяк и угадывается лишь в продолговатой форме черепа и вспыхивающем, словно тлеющий уголь, глазе. Барон стар — его возраста никто не знает — и в злодеях числится давно. Начинал с грабежей на железных дорогах. Дрался с викторианскими искателями приключений и прыткими американцами, носил усы и трость с секретом, в набалдашнике которой, изукрашенном драгоценными камнями, прятались всякие приспособления.

В конце сороковых годов он приехал в Америку и основал первую «Лигу Зла». Он начал сражаться с «Супер-Эскадроном» намного раньше меня, путешествовал во времени и бился с ними через три тысячелетия в будущем. Однажды он уговорил своего аналога из альтернативного измерения украсть кучу золота, а потом надул двойника при дележе добычи. Классика.

В пятидесятые за ним потянулась дурная слава. Чего он только не вытворял: украл память у Свободной Силы, обменивался телами, клонировал самого себя. Утратил один комплект способностей и приобрел новый, заплутал во временном потоке и шесть лет провел в меловом периоде, пока не построил машину времени. Вернулся, помолодев лет на двадцать — побочный эффект воздействия временных квантов.

В шестидесятые он переосмыслил свой образ, предстал дьявольским мастером иллюзии и какое-то время оставался на свободе. В 1978 году решили, что он пропал навсегда — украденная им космическая шлюпка исчезла в пустоте, взлетев с корабля-носителя по опасной траектории. Через год он объявился — и был повержен на закате президентства Картера. Однако он всегда отличался особым стилем, даже когда выступил, вооруженный железяками с приводом и латунными спайками, против мутантов с их ядерным синтезом.

С него надо было начинать! Мы встречались пару раз, но я считаю его наставником и даже родственной душой. Честно говоря, я придумал свой наряд, ориентируясь на него. Он — джентльмен, гений, совсем не то, что мелочь с заброшенной стройки! Зря только время на них потратил. Барон — игрок серьезный. Он мне непременно поможет.

У него дом в готическом стиле в Нью-Хейвене. В прошлый раз его посадили под домашний арест — из уважения к возрасту. Запретили выходить — навсегда. С тех пор он там и живет один. За этим присматривает его старый враг, Механик — он все равно на пенсии.

Попасть к Барону в гости непросто. Дубовая аллея надежно скрывает жилище от посторонних глаз; невысокий холм под сенью дубов и вязов выглядит затененной кляксой, сумеречным пятном на ландшафте даже в солнечный день. Никто не стрижет газон. Тускло-серебристые шары видеонаблюдения бесконечно дрейфуют по участку, в нескольких футах от земли. Я появляюсь с воздуха, парю на небольшом антиграве, петляя между кронами деревьев, глушу все возможные частоты. Сам дом — викторианское чудовище с остроконечной крышей, башенками и балкончиками. Приземляюсь на крышу, торможу, чиркнув алыми ботинками о выступающий край кровли, и с размаха влетаю в открытое окно.