Владимир Баскаков - Кружок на карте

• Название: Кружок на карте
• Автор: Владимир Баскаков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1970

БАСКАКОВ ВЛАДИМИР ЕВТИХИАНОВИЧ известен как автор публицистических, острых и злободневных статей, объединенных в книгу «Спор продолжается». Будучи студентом, В. Баскаков уходит на фронт. Армия, война стали для В. Баскакова суровой школой жизни и навсегда отпечатались в его памяти. Он прошел нелегкий путь от бойца-автоматчика до военного корреспондента. Работал в воинских газетах (в том числе в газете Московского военного округа «Красный воин»). В последние годы В. Баскаков печатает свои критические статьи в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «Москва». Майор запаса, а ныне ответственный государственный работник В. Е. Баскаков в своем творчестве постоянно возвращается к военной теме. Повесть «Кружок на карте» — лучшее тому подтверждение. Механизированный корпус генерала Шубникова продвигается в глухоманном районе между Москвой и Великими Луками, угрожая коммуникациям немецких армий «Центр». Понимая опасность этого рейда, немецкое командование вынуждено бросить против корпуса Шубникова дивизии, предназначенные для переброски на юг, в район Сталинграда, с целью прорыва сталинградского «котла». Это основной сюжетный стержень повести, вокруг которого развиваются события. Материалом для повести послужили личные воспоминания автора и архивные документы. Впервые повесть была опубликована в журнале «Знамя» (№ 1 за 1970 г.). В настоящее время [1970 г.] В. Баскаков работает над новой повестью.

---

— Порядок в танковых войсках! — сказал лейтенант, ставя железную кружку кверху дном прямо на пол.

Со скрипом открылась дверь, и в избу вошел старшина Бойцов в полушубке с поднятым воротником. Автоматчики встали, танкисты продолжали сидеть на полу.

— Вы, значит, здесь, ребята? — сказал старшина, обращаясь к Запотылку. — Потери есть?

— Нет, потерей нет, — ответил Запотылок. — Вот только рядовой Кузнецов слегка контужен. И шапка у него пропала. Надо бы заменить, товарищ старшина.

— Голова-то цела?

— Цела, — улыбаясь, ответил Сергей.

— Вы вот что, ребята, учтите. Это не шутка. Я вам серьезно говорю, при танкистах; они, видать, уже повоевали, знают. Вам, ребята, повезло, на правильную войну попали. Первый бой, и деревню заняли, немцев сколько побили, а сами все целы. Это, ребята, не часто бывает. Значит, мы с вами как надо воевали. Учтите и будьте здоровы, сынки!

— Поешьте с нами, товарищ старшина, — предложил Сергей.

— Благодарствуйте, некогда. Да и вы тут не задерживайтесь, подзаправьтесь и выходите к танкам. Через пятнадцать минут — марш.

— Старшина-то ваш философ, — усмехнулся лейтенант Голубев.

— Он боевой старшина, — серьезно ответил Сергей. — Под Москвой ранен…

Команда по радио двинула танки вперед, через деревню, а потом снова через белое снежное поле, и каждый из автоматчиков, прижавшись к башне, чувствовал, как колкий ветер пробивается через полушубки и ватники. На этот раз отделение Запотылка — восемь человек — было десантом на танке командира бригады. Через два часа пути со скрипом открылся люк и оттуда вылез тучный полковник Куценко. Вытер потное лицо и сказал приветливо автоматчикам:

— Здорово, хлопчики. Замерзли?

— Есть маленько, товарищ полковник, — ответил за всех Запотылок.

— Деревню возьмем, согреемся.

Сергею было хорошо видно, как на белом поле развертывались танковые батальоны, как охватили они с двух концов деревню, ведя огонь с ходу по траншее, перерезавшей улицу. Полковник снова опустился в башню, и автоматчики остались на броне одни. Танк, подскакивая на колдобинах, набирал скорость, пушка его покачивалась.

— Не зевай! — услышал Сергей голос командира отделения и почти механически нажал на спусковой крючок автомата. Пули брызнули в сторону деревенской риги, где, как показалось сержанту, мелькнула тень. И верно, из риги к оврагу прыгали два немца, путаясь в длинных прорезиненных плащах. Сергей выстрелил им вдогонку. Один упал, а второго он сразу потерял из виду: танк уже вползал в неширокий деревенский порядок.

Крайний дом горел, и из ворот на улицу выезжал, буксуя в рыхлом снегу, длинный пятнистый немецкий бронетранспортер. Танк с ходу ударил его по радиатору и отшвырнул в кювет. Сергей вместе с другими стрелял из автомата по выскакивающим из бронетранспортера немцам.

Так прошел еще один бой. За ним еще и еще. Когда после шести суток рейда бригада штурмовала на рассвете станцию Воковка, на танке рядом с Сергеем вдруг оказалась девушка в куцем полушубке и круглой шапке-кубанке.

— Ты куда? — спросил Сергей.

— С вами поеду.

— Зачем?

— Вдруг кого ранят, перевяжу.

— А если тебя ранят? Что мы будем делать?

— В меня не попадут, я маленькая.

— Зовут тебя как?

— Валей Гаврилиной звали. А что?

Сергей снял с себя плащ-палатку и накрыл Вале ноги.

— Ветер сильный, — пояснил он.

— Спасибо, мальчик, — улыбнулась девушка.

Танки вплотную подошли к станции и стали вести огонь из укрытий. Десант спешился. Из темноты вынырнула щуплая фигурка батальонного вестового Федченко. Увидев Валю, замахал ей рукой.

— Куда ты пропала, Гаврилина? Капитан Савичев тебя спрашивает. Там старшину ранили, а перевязать толком некому.

— Какого старшину? — испуганно спросил Сергей.

— Да вашего старшину, Бойцова. Обед он привез на полуторке, а тут обстрел начался. Снаряд прямо в кузов и угодил: шофера насмерть, у старшины осколок в плече, каша на елках висит.

— Вот и наш Иван Акимович отвоевался, — грустно сказал Борис Запотылок.

Днем поступил приказ: всем сосредоточиться у полотна железной дороги. Танки, завывая, двинулись с места. Автоматчики на броню не сели: что без нужды на железе сидеть — холодно, решили пробежаться по морозцу.

На перроне Сергей увидел с развернутой картой в руках полковника Куценко в окружении командиров. Куценко тоже заметил солдата и загудел своим хрипловатым баском:

— Эй, хлопчик! Я тебя, одноухий. Сбегай за своим ротным, и чтобы одна нога здесь, другая там. Живо, хлопчик!

Сергей побежал вдоль путей. В израненной будке стрелочника — через крышу шел снег — у железной печки сидел на корточках лейтенант Карцев и сушил на огне портянки. Ему не очень понравилось, что солдат видит его в столь непривлекательном положении. Недовольно спросил:

— Чего тебе?

— Товарищ лейтенант, полковник Куценко срочно требует.

Карцев поморщился, намотал на ногу непросохшую портянку, обулся и побежал, подпоясывая на ходу шинель. Перед полковником Куценко вытянулся по всей форме, но тот, не дослушав его доклада, заговорил сам:

— Вот что, ротный. Всех хлопцев, что до станции дошли, представить к «Отваге». Вот этого одноухого — к Звездочке. И сержанта, что с ним на броне был, тоже к Звездочке. Понял?

— Так точно! Разрешите вопрос?

— Спрашивай, только учти, мне некогда.

— Старшину у нас ранили за километр от станции. Не дошел…

— Представляй и старшину.

— Слушаюсь! — Лейтенант четко, через левое плечо повернулся и пружинисто зашагал к себе в будку.

В ту ночь Сергей примостился спать тоже в какой-то будке. Горела печка, пах по портянками и овчиной. Утром его растолкал Запотылок.

— Вставай, Серега. Пока ты здесь дрыхнул, немец нам в тыл зашел.

— Быть не может!

— Точно. Ординарец комбрига сказал: фрицы нам дорогу перерезали. Так что мы сидим здесь, как грибы в кузове.

Скоро вся бригада сосредоточилась в лесу, у рокадной дороги. Начали рыть окопы.

— Полного профиля велят, — говорил Запотылок. — Значит, долго загорать собираемся. Надо кухню искать.

Кухню сержант нашел довольно быстро, но в ней только чай грели.

— Не будет приварка сегодня, — объявил всегда какой-то сонный повар Титов. — Велено энзу есть.

— А где ее брать, эту энзу?

— А тебе разве перед наступлением не дали консервы, сухари, сахар? Неужто сожрал?

— Это когда было…

Сергей по совету старослужащих тоже съел «нз» в первый же день наступления.

— Припухаем, стало быть, — резюмировал отделенный.

Но вечером два солдата разносили по окопам в плащ-палатках консервы — по полбанке на брата и в придачу еще по сухарю. Потом выдали сахар и табак.

— Живем, Серега, — обрадовался Запотылок.

Трое суток они сидели в окопах. Несколько раз за это время пришлось отбивать просочившиеся в лес немецкие патрули. Главными силами немцы в лес не лезли — остерегались. Зато кругом по грейдерам и лесным гатям глухо урчали немецкие танки. Особенно отчетливо лязгание гусениц, команды и рокот двигателей слышны были по ночам. Тогда Запотылок тормошил Сергея, и тот, высунувшись из-под полушубка и твердой от сырости плащ-палатки, всматривался в темноту.

— Все ходют и ходют кругом… Слышишь? — спрашивал Запотылок.

— Слышу. Кольцо, видно, сжимают.

— А мы сидим.

— Надо, значит, так.

— Досидимся.

— Ладно, спать давай!

И они ложились рядом, спина к спине, укрывшись двумя овчинными полушубками, а сверху мокрыми плащ-палатками. Под спинами похрустывали пушистые еловые лапы.

Утром по окопам прошел сам командир корпуса генерал Шубников в сопровождении комбрига Куценко — оба крупные, широкоплечие и чем-то похожие друг на друга. Только на Шубникове была накинута черная бурка, а Куценко — в полушубке и танкошлеме.

Куценко опять узнал Сергея.

— Жив-здоров, одноухий?

— Так точно.

— Не журись, еще повоюем!

5

В блиндаже было тихо.

Генерал армии сидел на лавке, положив руки на стол и сжав кулаки. Он молчал и, не мигая, смотрел на пронзительно яркую лампочку, питавшуюся аккумулятором, — импровизированный светильник всех полевых штабов. Потом взглянул на карту. Карта лежала на столе, и стрелы, синие стрелы гитлеровских танковых дивизий сходились, пробиваясь через зеленые массивы леса, к деревне Кузьмичи.

— Кузьмичи, Кузьмичи… — вдруг замурлыкал генерал. Сидящий напротив адъютант, колодой полковник с четким пробором на круглой голове, вздрогнул, видимо проснувшись, широко раскрыл глаза и на всякий случай вскочил.

— Зови Поливанова, — сказал генерал.

Вошел командующий армией и вытянулся, растопырив руки вдоль белого полушубка.