Руслан Хазарзар - Сын Человеческий

• Название: Сын Человеческий
• Автор: Руслан Хазарзар
• Жанр: Религия

"Сын Человеческий" — это исторический анализ жизненного пути одной из самых величайших личностей мировой истории. Имя этого Человека не сходит с уст миллионов людей. Джизас Крайст (анг.)… Жезю Крист (фр.)… Езус Христус (лат.)… Хесус Кристо (исп.)… Ешуа Хаммашиах (ивр.)… Иэсус Христос (греч.)… Иисус Христос — в такой форме Его имя известно большинству людей христианского мира.

Книга рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг читателей.

---

Яхве — Бог, созданный израильским народом. И хотя переименовали в Синодальном переводе Ветхого завета Яхве на Господь, Он не изменил своей сути. Иисус называл Отцом Небесным не кого-нибудь, а иудейского Бога Яхве. Поскольку Яхве создали израильтяне, то, разумеется, себя они поставили «избранным» народом перед тем же Яхве. В Танахе Иегова объявляет Аврааму: «Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое» (Быт.12:2). Далее Он говорит Израилю: «Народ святой ты у Яхве, Бога твоего: тебя избрал Яхве, Бог твой, чтобы ты был Ему народом, избранным (סְגֻלָּה) из всех народов, которые на лице земли» (Втор.7:6, РХ). Всюду в Танахе подчеркивается монопольный характер избранности израильтян: «И истребишь ты все народы, которые Яхве, Бог твой, дает тебе: да не сжалится глаз твой над ними» (Втор.7:16, РХ). «Ты распространишься направо и налево, и потомство твое завладеет народами и населит опустошенные города» (Ис.54:3).

В период постоянного угнетения со стороны иноземцев израильтяне ждали от своего Бога спасения, и спасения именно для «избранного» народа; поэтому Ветхий завет, который писался израильтянами, пронизан обещаниями дать «избранному» народу привилегированное положение и послать ему своего Помазанника, то есть Мессию. В Танахе нет обещаний благ после смерти в раю (до этого додумались позже, и прежде всего под влиянием греческой философии), все блага обещались в миру, в земной жизни. Поэтому Яхве «обещает» послать Помазанника на землю именно в качестве царя Израиля, при котором «избранный» народ будет процветать и жить счастливо, как он жил во времена помазанного царя Давида или даже лучше. Значит, называя себя Мессией, Иисус называл себя царем (Мф.25:34). И несмотря на то, что Иисус, вероятно, не стремился занять престол (Ин.6:15), иудейская знать не лжесвидетельствовала, указывая Пилату, что Иисус называет себя царем Иудеи (ср. Деян.17:7).

Очевидно, что для Пилата дело было вполне ясно. С точки зрения римской юстиции, здесь налицо было crimen laesas majestatis. Когда префект как представитель императора казнит Иисуса, он только исполняет свою обязанность. Масса иудейства, наоборот, не имела никакого основания негодовать на человека, который восстал против римского владычества и призывал к тому, чтобы не платить кесарю податей. Если Иисус действительно делал это, то Он поступал в духе зелотизма, преобладающего тогда в Иерусалиме. Таким образом, если считать отмеченные в Евангелиях обвинения правильными, то иудеи должны были относиться к Иисусу с симпатией, а римский наместник, напротив, должен был осудить Его. Именно такие отношения иудеев и римлян можно проследить к другим людям, назвавшим себя Мессией или близким к этому титулу, — к Иуде Галилеянину (Jos.AJ.XVIII.1:1,6; XX.5:2; ср. Деян.5:37), Февде (Jos.AJ.XX.5:1; ср. Деян.5:36), Бар-Кохебе (Dio Cass.LXIX.12 и сл.; Eus.HE.IV.6) и др.

Но Пилат не находит никакой вины за Иисусом, хотя Основатель не отрицает ее. И это уже довольно странно. Но еще более странным является другое обстоятельство: несмотря на то, что Пилат не признает вины Иисуса, он не запрещает казни.

Иногда случалось, что наместник находил данное политическое дело весьма запутанным, чтобы самому принять решение. Но возможно ли, чтобы представитель Рима, желая выпутаться из затруднительного положения, спрашивал собравшуюся около дворца толпу, чтó делать ему с обвиняемым? Если он не хотел сам осудить к смерти бунтовщика, то должен был отослать его на суд в Рим. Так поступил, например, прокуратор Антоний Феликс (52–60 гг.) с вождем иерусалимских зелотов Елеазаром (Jos.AJ.XX.8:5).

Так и Пилат мог отправить Иисуса в Рим. Зато роль, которую заставляет наместника играть первый евангелист, просто смешна: представитель императора Тиберия, господин над жизнью и смертью, просит случайно собравшуюся перед преторием толпу, чтобы она разрешила ему оправдать и освободить Обвиняемого, и в ответ на отказ заявляет: «Ну, убивайте Его, я не виновен в этом», — такой наместник действительно вызывает удивление. Кроме того, Пилат заходит так далеко, что по еврейскому обычаю (Втор.21:1–9; Пс.25:6 = Т’hиллим.26:6) умывает руки перед народом и говорит: «Невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы» (Мф.27:24). Роль, которую играет Пилат в первом Евангелии, очень мало подходит историческому Пилату. В письме к императору Калигуле Ирод Агриппа I, по свидетельству Филона, называет Пилата человеком «от природы жестоким, самоуверенным и неумолимым» и упрекает его в «лихоимстве, бесчинствах, злобе, беспрерывных казнях без суда (выделено мною. — Р.Х.), ужасной и бессмысленной жестокости» (Philo.Leg. ad Gaium.38).

Варавва

Евангелисты, видимо, чувствовали, что приписывают римскому наместнику слишком странную роль, и поэтому они искали какой-нибудь предлог, чтобы сделать ее более достоверной. Так, Примус рассказывает, что, дескать, жена Пилата «послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (Мф.27:19). В апокрифе Acta Pilati она уже обретает имя — Клавдия Прокула (Claudia Procula); и мы сразу же вспоминаем о Кальпурнии (Calpurnia), жене Юлия Цезаря, которая, вследствие виденного ею накануне сна, тоже просила и предостерегала мужа не выходить из дома в тот день, в который он был убит (Suet.Julius.18).

Терциус предлагает другую легенду: Пилат, якобы не желая судить Иисуса, отсылает Его к Ироду Антипе, а тетрарх, насмеявшись над Основателем, не выносит, однако, обвинительного приговора и отсылает Иисуса назад к Пилату (Лк.23:7-12,15; ср. ЕП.1–5). Этим рассказом Терциус защищает и Пилата, и Иисуса, ибо невиновность Основателя в этом случае удостоверяют два верховных чиновника светской власти, тем самым подтверждая поговорку: testis unus, testis nullus.

Однако самой известной историей из этой серии является рассказ о разбойнике Варавве (Мф.27:15–18,20-21,26; Мк.15:6-15; Лк.23:16–19; Ин.18:39–40). В Евангелиях появляется версия, будто бы иудеи ожидали, что Пилат отпустит в честь Пасхи одного из осужденных. Но, насколько нам известно, обычая отпускать преступника в праздники никогда не было. Кроме того, этот обычай находится в противоречии с римскими учреждениями, которые не давали наместнику права оправдания человека, безусловно виновного перед Римской империей.

На этом Варавве следует заострить наше внимание. Само прозвище Варавва является чем-то вроде отчества, а имя этого человека в большинстве изданий Нового завета вообще не упоминается. Однако из некоторых рукописей мы с удивлением узнаем, что Варавву звали Иисусом. Так, имя Иисус применительно к Варавве мы находим в Тбилисском кодексе Koridethi (IX в.), в Армянской версии[643] и в ряде минускульных рукописей X–XV веков.[644] Хотя это чтение встречается только в Евангелии от Матфея, нельзя сомневаться, что словосочетание Иисус Варавва восходит ad traditionem antiquam, потому что еще Ориген восклицал: «Имя Иисус, вероятно, еретиками прибавлено, ибо оно неприлично злодею» (Orig.In Matth. Comm. ser.121).

Слово Варавва некогда я возводил к арамейскому בַּר־רַבָּא (Бар-Раббá — букв. сын учителя) или даже к בַּר־רַבָּן (Бар-Раббáн — букв. сын учителя нашего), как оно читается в Евангелии Евреев (ЕЕ. — Hier.Matth.27:16), а не к בּר־אַבָּא (Бар-Аббá — букв. сын отца), как следует из канонического греческого написания Βαραββᾶς (Бараббáс) (Мк.15:7). Однако, спрашивается, может быть, канон прав: правильное чтение — Бар-Абба, которое следует перевести не просто как сын отца, а как Сын Отца (Небесного)?.. Таким образом, Иисус Варавва превращается в Иисуса Сына Божия, в Иисуса Христа!

Тут, действительно, есть над чем задуматься. Что же получается? Если Варавву, то есть Иисуса Христа, Пилат освободил (Мф.27:26), то тогда кого же распяли? Уж не «благоразумного» ли разбойника?.. Прямо целый детектив получается: кого-то распяли, а думали, что распяли Иисуса; а сам Иисус на третий день является своим ученикам, живой и невредимый, как будто воскресший…

Я не буду развивать эту идею, ибо не ставил перед собой задачи написать бестселлер. Возможно, некоторые «исследователи» ухватятся за эту версию «Воскресения», им и флаг в руки.

Я же считаю, что в данном случае произошло какое-то раздвоение личности Основателя. Иисус, вероятно, объяснял Пилату направленность своей деятельности, при этом называя, как обычно, Бога Отцом. Пилат, ничего не поняв из идеализма Иисуса, но, однако, отметив, что Тот постоянно говорит о каком-то великом Отце, иронически окрестил Иисуса сыном отца.

Вполне возможно, что Пилат, усмотрев в Иисусе полного идеалиста-фантазера, не опасного для римской государственности, действительно предложил иудейским старейшинам отпустить этого сына отца на все четыре стороны. Однако враги Иисуса быстро убедили Пилата, что Иисус опасен для общественного спокойствия, и даже намекнули, что он, Пилат, плохо исполняет обязанности наместника (Ин.19:12). Иисус был осужден на смерть. А прозвище сын отца (Варавва) осталось в умах людей и передавалось из уст в уста по правилу испорченного телефона, приобретая человеческие черты и характерные качества. Результатом такой вольной устной передачи информации явилось то, что безличное прозвище обрело себе человека — разбойника Варавву. Короче, как в Библии: и слово стало плотию. Именно таким образом я разрешаю все трудности, связанные с этим пресловутым Вараввой.