Николай Полунин - Харон

• Название: Харон
• Автор: Николай Полунин
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1999
• ISBN: ISBN 5-04-002333-2

Только сильнейшие экстрасенсы могут «почуять» его появление в Москве. Да еще цепь зверских убийств тянется кровавым следом за гостем из иной реальности — Хароном-перевозчиком, который должен лишь переправлять души через черную рекузабвения. Что заставляет его откладывать в сторону весло и возвращаться в мир, где он жил, любил и был Стражем? И кто он теперь: мститель, воздающий за зло, или предвестник скорого Апокалипсиса?

---

— Сергею оставил, — глухо сказала Инка, вновь теребя пачку. — Подарил.

— Не оставлял он ему ничего. Несчастный случай с твоим братом произошел, понятно тебе?

— Туда и дорога. В гробу я его видела.

— Увидишь. Смею заверить — пренеприятнейшее зрелище. Не для слабонервных. Поэтому повторяю свой вопрос: почему так спешно сорвались и почему именно туда. В эти твои… Шатуны. Шатуры…

— Шаборы, — подсказал Юрик. Покончив с прихожей, он заглянул на минутку в комнату взять что-то из своего распахнутого чемодана.

Инка курила. Дернула плечом.

— Он… Иван предложил… попросил куда-нибудь на природу, мол, Москвой сыт по горло. Ну, я и сказала, если хочешь…

— Ах, Инна Аркадьевна, — опять тяжело вздохнул седой. Добыв из нового кармана репортерский рекордер, поставил перед собой. Дважды прогнал ленту, попадая не на те места. Наконец нашел.

«…поцелуют, — сказал рекордер голосом Инки, — тебе рады, не уходи, пожалуйста. С антресолей достань коробку, в ней полсотни свечей, там, куда мы поедем, будут нужны». — «Мы поедем, вот как? — сказал голос Ивана. — Ну, вы меня заинтриговали…»

Седой щелкнул «стопом». На Инку не смотрел.

— Н-ну? — сказал резко. — Чем тебе брат так не угодил, что ты своего… Серафимыча повезла его убирать? Да и как убирать-то… врагу не пожелаешь. Или кому другому не угодил? Или они там сами между собой чего не поделили, золото то же? Ты рассказывай, рассказывай, пока у тебя шанс есть в домашней обстановке говорить.

— Семен Фокич, — нарушил свое молчание четвертый. Он все так же стоял у окна, спиной к комнате. — Не дави, пожалуйста.

Четвертый Инкин гость был высок, строен, широкоплеч, что особенно подчеркивалось элегантным кремовым плащом, на котором он, очутившись в квартире, даже не распустил пояса. Ровные густые волосы, осыпанные бисером дождя, когда вошел, теперь высохли. Истаяли и потеки на плечах и на спине. Говорил он не оборачиваясь.

— Ребята твои закончили?

— В самом разгаре. — Седой был недоволен вмешательством.

— Пусть поторопятся.

Седой Семен Фокич спрятал рекордер. По карманам он также рассовал паспорт на имя Селивестрова, магнитные карточки для оплаты метро и таксофонов, сам бумажник.

— Второй, — постучал по столу.

Ободренная поддержкой Инка нагнулась к сумке, которая так и стояла раскрытой у кровати, положила перед седым портмоне — близнеца первого.

— Наоборот, — сказала она. — Это — первый.

— Ну да, ну да. Не заметил он, что купюры-то мы заменили?

— Он вообще был удивлен, как это я сохранила и не потратила ничего. Даже в руки не брал. А купюры… чего тут замечать, если деньги те же. Это вы на номера смотрите.

— Суммы те же. А вот с банкнотами у вашего знакомого явная накладка произошла.

— Они же настоящие, сами сказали, Сережа ваш сказал.

— Не бывает, Инна Аркадьевна, двух настоящих банкнот с одинаковыми номерами.

— Так что, он фальшивомонетчик, по-вашему?

— Не прикидывайся дурее, чем есть, понятно? Тебе не идет.

— Семен Фокич!.. — раздалось от окна.

— Ладно, поговорили. — Семен Фокич тщательно выбил трубку и даже вычистил извлеченной опять-таки из кармана куртки специальной изогнутой железочкой. Спрятал курительные принадлежности, посопев в пустую трубку. Вздохнул.

В эту минуту Юрик, который окончательно перешел в комнату и возился в углу за телевизором, попросил Инку пересесть. Он по-хозяйски бесцеремонно откинул с софы все постельное белье, верхний матрац. Извлек неширокую полоску пленки из черного бумажного пакета, запрятанного под ними. Присвистнул.

— Ого! Вот это да.

Показал пленку высунувшемуся из кухни Сергею, Сергей тоже присвистнул.

— Концерт птичьей песни устроили? Свиристели какие, — недовольно сказал Семен Фокич. — Забыли, как словами разговаривать? Есть что-нибудь?

— Еще как есть! — Юрик продемонстрировал пленку. На вид она казалась много плотнее обычной полиэтиленовой. Первоначально совершенно прозрачная, она была сильно и неравномерно затемнена, как задымлена, а с одного края дым сгущался в непроницаемую черноту. Обратился к Инке:

— Гость… ну, он был на кровати? Присаживался или как?

Не находящая от возмущения слов Инка могла лишь яростно помотать головой.

— Тогда тем более.

— Сильно? — живо поинтересовался седой.

— При такой засветке индикатора — не меньше ноль-пять в час. Сколько вы пробыли дома вдвоем, девушка, минут тридцать-сорок? Ваш знакомый «горяч», девушка, — сказал Юрик, — теперь это совершенно точно установлено. Вы бы, девушка, прикинули, сколько с ним по общему количеству времени общались тесно, а то и на обследование отправиться не мешает. И золотишко ваше, значит, тоже — того. Не рекомендую припрятывать. Золото вообще хорошо набирает. Тот ваш подарок — ох и «звенит»!..

— Тоже имею новость, — Сергей был мрачен, что особенно подчеркивалось встопорщенными черными усами и резкими складками на щеках.

— Час от часу… У тебя что?

— Момент. Необходимо, чтобы уважаемая Инна Аркадьевна показала какую-нибудь вещь, которую гость совершенно точно брал в руки, а затем больше ее не трогали.

Обескураженная его вежливостью, а еще больше не слишком понятными словами Юрика, Инка прошла с Сергеем на кухню.

Из распахнутого на столе чемодана в разных направлениях протянулись провода. Присосками они крепились к обоям на стенах, к потолку и даже линолеуму пола. Два были прикреплены к холодильнику с выдернутым из розетки шнуром. Провода образовывали сложную звезду, центром которой был чемодан с мигающим на внутренней стороне крышки экраном компьютера. Они мешали пройти.

— Там…

— Точно она? — Сергей держал за горлышко и донце водочную бутылку, извлеченную им из-за холодильника, куда он пробрался, отсоединив пару проводов.

— Точно.

— Может, другая какая, там много.

— Она, она. Я уж забыла, когда и пила-то еще такую гадость.

— Если вы насчет того, что предпочитаете более благородные напитки, то я с вами совершенно солидарен.

Покручивая в пальцах бутылку, южный Сергей явно не спешил докладываться начальству. Инка смотрела ему в глаза, мигнувшие зазывной искоркой, секунд пять, потом сказала:

— О Гос-споди!.. — И ушла обратно в комнату. Сергей явился через минуту.

— Я на всякий случай, пока контур снимается, решил взять пальчики с пары плоскостей. Дедовским способом, еще разочек для контроля. Нигде ничего похожего на клиента. Вот что мы теперь имеем — Положил на скатерть запятнанный листик целлулоида. — Инна Аркадьевна, бутылочку протирали перед тем, как в холодильник поместить? (Инка кивнула, вспомнив, что да, протирала, залапанной какой-то показалась.) Разливал он сам, так? По крайней мере отпечатки одного человека. И сравните, — выложил рядом с первым второй листок.

Седой и подошедший Юрик склонились над листиками.

— Сказал бы я, если бы сильно воспитанным не был, — промолвил Юрик.

— Но мы, похоже, пролетели. Как фанера над Пентагоном.

— Мальчик ты еще, — жалостно сказал седой. — Иди работай.

— А я — все. Что мог собрал.

— Сергей?

— Заканчиваю.

— Что ж, тогда…

— Благодарю тебя, Семен Фокич, — сказал высокий от окна. — Когда результаты обработаешь, пообщаемся еще. Сворачивайтесь, а мы с Инной Аркадьевной побеседуем на разные темы.

Парни стали собирать свои чемоданы, рассовывать по гнездам приборы, пристегивать хомутиками инструменты, сворачивать в аккуратные бублики шнуры, укладывать полиэтиленовые пакетики и конверты из вощеной бумаги. Семен Фокич тоже поднялся.

Все бы окончилось вполне благополучно. Инка проводила бы с облегчением, но тут Юрик, видно, припомнив и желая уточнить, задал не слишком, в общем-то, деликатный, но и не самый, применительно к ситуации, нескромный вопрос:

— Да, Инна Аркадьевна, туалетом вы последняя пользовались или друг ваш?

И спросил без всякой задней мысли. По работе просто.

Но для Инки вопрос явился последней каплей. Без того взвинченные нервы не выдержали. Кровь бросилась в лицо, запекло и по шее, и верх груди. Слезы прямо-таки брызнули. Всякое у нее бывало в жизни, куда похлеще ситуации случались, а тут — не выдержала.

— Да что ж вы!.. — закричала, заходясь на визг. — Что ж вы меня, как перчатку-то выворачиваете?! Я вам совсем не человек, да?! Убирайтесь отсюда все, слышите! Вон! Игнат, пусть они уйдут!

И зарыдала, отвернувшись, в ладони.

Высокий, к которому она обращалась, приобнял ее одной рукой, а другой сделал Семену Фокичу с бригадой жест, могущий быть расценен и как извинительный. Было слышно, как, пока уходили, Юрик сказал недоуменно: «Чего это она?» — «Шалава, физдипит много…» — Но кому принадлежали последние слова, помешала понять захлопнувшаяся дверь.