Джон Толкин - Неоконченные предания

• Название: Неоконченные предания
• Автор: Джон Толкин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002

«Что сильнее в сердце нуменорского принца: любовь к морю или верность жене? Чего желает гордая Галадриэль: править в Средиземье или вернуться на запад? Каким образом Торин и Компания ввязались в авантюрное путешествие к Одинокой Горе? Почему дикари остались только в Друаданском лесу? В этой книге вы не найдёте чётких ответов, зато воистину проникнитесь духом созданного Толкином Легендариума Средиземья, а также узнаете о таких сторонах истории этого мира, о которых и не подозревали. Выбор Сарумана, клятва Юного Эорла, трагедия детей Хурина, поиски Кольца назгулами, военные кампании Рохана и Гондора, устройство и использование палантиров, морские путешествия нуменорцев… обо всём этом умудрился рассказать Кристофер Толкин, разобравший черновики своего отца и соединивший их в одну более–менее слитную композицию.

---

Тогда Мим обнял колени Турина, говоря:

— Мим будет тебе другом, господин. Сперва я по твоей речи и голосу принял тебя за эльфа; но ты человек, это лучше. Мим не любит эльфов.

— Где этот твой дом? —перебил Андрог. —Он должен быть очень хорошим, чтобы Андрог согласился делить его с гномом. Потому что Андрог не любит гномов. На востоке, откуда пришел его народ, об этой породе рассказывают мало хорошего.

— Суди о моем доме, когда увидишь его, —ответил Мим.— Но вы, неуклюжие люди, сможете пробраться туда только при дневном свете. Когда можно будет отправиться в путь, я вернусь и отведу вас.

— Ну уж нет! — воскликнул Андрог. — Ведь ты не позволишь этого, предводитель? А то мы этого старого плута больше не увидим.

— Темнеет уже, — сказал Турин. — Пусть оставит какой–нибудь залог. Что ты скажешь, Мим, если твоя ноша останется у нас?

Но гном снова упал на колени — он казался ужасно обеспокоенным.

— Если бы Мим решил не возвращаться, разве вернется он из–за какого–то мешка с кореньями? — сказал он. — Я вернусь, вернусь! Отпустите меня!

— Не отпущу,— сказал Турин. —Не хочешь расставаться с мешком — оставайся вместе с ним. Просидишь ночь в мокром лесу — может, пожалеешь нас.

Но он, как и прочие, заметил, что Мим гораздо больше дорожит мешком, чем тот стоит с виду.

Они отвели старого гнома в свое унылое становище. По дороге он что–то бормотал на непонятном языке, в котором слышались отзвуки застарелой ненависти; но когда ему связали ноги, он внезапно притих. Часовые видели, что он всю ночь просидел молча, неподвижно, как камень, и лишь бессонные глаза сверкали в темноте.

К утру дождь перестал, и в вершинах зашумел ветер. Рассвет был ясный, впервые за много дней, и легкий южный ветерок расчистил светлое небо. Мим все сидел неподвижно и казался мертвым, ибо теперь он прикрыл тяжелые веки, и в утреннем свете выглядел дряхлым и иссохшим. Турин встал и взглянул на него.

— Уже светло, — сказал он.

Мим открыл глаза и указал на путы; когда его освободили, он яростно выпалил:

— Запомните, глупцы: не смейте связывать гнома! Он этого не простит. Мне не хочется умирать, но из–за того, что вы сделали, сердце мое горит. Теперь я жалею о своем обещании.

— А я нет,— сказал Турин. —Ты отведешь меня в свой дом. И до тех пор не будем говорить о смерти. Такова моя воля!

Он смотрел прямо в глаза гному, и Мим не выдержал: немногие могли вынести взгляд Турина, когда он хотел утвердить свою волю или был в гневе. Скоро гном отвернулся и встал.

— Следуй за мной, господин, — сказал он.

— Отлично! —сказал Турин. —А теперь выслушай вот что: я понимаю твою гордость. Может быть, ты умрешь, но связывать тебя больше не станут.

Мим отвел их к тому месту, где его схватили, и указал на запад.

— Вон мой дом! — сказал он. — Я думаю, вы часто его видели, он ведь высокий. «Шарбхунд» звали мы его, пока эльфы не переделали все имена.

Он показывал на Амон–Руд, Лысую гору —ее обнаженная вершина была видна на пустошах за много лиг.

— Видели мы его, но близко не подходили, — сказал Ангрод. — Где же там укрыться? Ни воды, ничего. Я так и думал, что он нас надуть хочет. Кто же на вершине прячется?

— Зато с Амон–Руда видно далеко, — возразил Турин. —Так может быть безопаснее, чем сидеть в лесу. Ладно, Мим, я пойду посмотреть, что ты хочешь предложить нам. Долго ли придется идти туда нам, неуклюжим людям?

— Весь день до вечера, — ответил Мим.

Отряд отправился на запад. Турин шел впереди вместе с Мимом. Выйдя из леса, они все время держались начеку, но кругом было тихо и пустынно. Они прошли через россыпи камней и стали взбираться наверх: Амон–Руд стоял на восточном краю нагорья, поросшего вереском, что разделяло долины Сириона и Нарога; более чем на тысячу футов вздымалась его вершина над каменистыми вересковыми пустошами у подножия. С востока к отрогам горы вел неровный склон, по которому там и сям росли купы берез и рябин и старые могучие боярышники, цеплявшиеся за камень. Нижние склоны Амон–Руда были покрыты зарослями аэглоса; но высокая серая вершина оставалась голой — камень был одет лишь алым серегоном[48].

Приближался вечер, когда изгои подошли к подножию горы. Они вышли к ней с севера — так вел их Мим. Заходящее солнце озаряло вершину Амон–Руда, и серегон был в цвету.

— Смотрите! — воскликнул Андрог. — Там, на вершине — кровь!

— Пока еще нет, — отозвался Турин.

Солнце садилось, и во впадинах становилось темно. Гора нависала впереди, и изгои никак не могли понять, зачем в такое заметное место нужно идти с проводником. Но когда Мим привел их к горе и они начали взбираться к самой вершине, разбойники заметили, что гном ведет их какой–то тропой, то ли следуя тайным знакам, то ли просто по памяти. Он поворачивал то туда, то сюда, и, глядя по сторонам, они видели, что там сплошные трещины и провалы или крутые склоны, усеянные валунами и ямами, скрытыми под ежевикой и терновником. Без проводника они не нашли бы дороги и за несколько дней.

Наконец они поднялись к более крутым, но и более ровным склонам. Они прошли под старыми рябинами и очутились под сенью высокого аэглоса — там царили сумерки, напоенные сладким ароматом[49]. Внезапно они увидели перед собой каменную стену, ровную и отвесную, которая уходила ввысь и терялась в полутьме.

— Это и есть двери твоего дома? — спросил Турин. — Говорят, гномы любят камень.

И он придвинулся к Миму, боясь, как бы тот не выкинул напоследок какую–нибудь штуку.

— Это не двери дома, это врата города, — ответил Мим.

Он повернул направо вдоль стены и шагов через двадцать вдруг остановился. Турин увидел, что прихотью природы или искусства утес был высечен так, что концы стены заходили друг за друга, и между ними налево шел проход. Вход был укрыт ползучими растениями, гнездившимися в трещинах скалы, но внутри виднелась крутая каменистая тропа, уходившая во тьму. По ней тек небольшой ручеек, и в проходе было сыро. Изгои друг за другом вошли в проход. Наконец тропа повернула направо, к югу, и через заросли терновника вывела их на зеленую лужайку, пересекла ее и исчезла в темноте. Они пришли в дом Мима, Бар–эн–Нибин–ноэг[50], о котором говорилось лишь в самых древних преданиях Дориата и Нарготронда, и которого не видел никто из людей. Но тогда наступала ночь, на востоке уже зажглись звезды, и изгои не могли разглядеть, как устроено то удивительное место.

Вершина Амон–Руда была увенчана чем–то вроде короны: огромная плосковерхая каменная шапка. С севера к ней примыкал уступ, плоский, почти квадратный; снизу его было не видно: позади него возвышалась, как стена, вершина горы, а на востоке и на западе края уступа обрывались отвесными утесами. Подняться туда можно было лишь с севера, как шли изгои, да и то, если знать дорогу[51]. От расселины шла тропа, проходившая через рощицу карликовых берез, окружавших прозрачный водоем в каменной чаше. Водоем этот питался от источника, бившего у подножия стены за рощицей, и вода выбегала из него по желобу и белой струйкой ниспадала по западной стене уступа. За деревьями, близ источника, меж двух высоких выступов скалы, был вход в пещеру. Она казалась всего лишь неглубокой нишей с низкой полуразрушенной аркой; но неторопливые руки Мелких гномов расширили и провели ее глубоко в гору за долгие годы, что прожили они здесь, не тревожимые лесными Серыми эльфами.

В сгущающихся сумерках Мим провел их мимо заводи, в которой теперь отражались неяркие звезды меж березовых ветвей. У входа в пещеру он повернулся и поклонился Турину.

— Войди же в Бар–эн–Данвед, Дом Выкупа, — сказал он, — ибо так будет зваться он отныне.

— Может быть, — ответил Турин. — Сперва надо взглянуть.

И он вошел вместе с Мимом, а за ним, видя, что он не боится, последовали и остальные, даже Андрог, который больше всех не доверял гному. Они очутились в кромешной тьме, но Мим хлопнул в ладоши, и из–за угла появился огонек: из прохода в задней стене пещеры выступил другой гном с маленьким факелом.

— А! Значит, я промахнулся — жаль! — сказал Андрог.

Но Мим перебросился с другим гномом несколькими словами на своем грубом языке и, словно встревоженный или разгневанный тем, что услышал, бросился в проход и исчез. Теперь Андрог первый настаивал на том, чтобы идти вперед.

— Нападем первыми! — требовал он. — Их тут, наверное, целое гнездо, но они ведь маленькие!

— Похоже, всего лишь трое, — сказал Турин, и пошел вперед, а остальные пробирались сзади, держась за неровные стены. Проход несколько раз резко поворачивал то влево, то вправо; но наконец впереди показался отблеск света, и они вступили в небольшой, но высокий зал, освещенный неяркими лампами, подвешенными к потолку на тонких цепочках. Мима там не было, но Турин слышал его голос, и он вывел его к двери в конце зала, которая вела в комнату. Заглянув туда, Турин увидел, что Мим стоит на коленях на полу. Рядом молча стоял гном с факелом; а на каменном ложе у стены лежал другой гном. Мим рвал на себе бороду, причитая: