Александр Плонский - Алгоритм невозможного

• Название: Алгоритм невозможного
• Автор: Александр Плонский
• Жанр: Космическая фантастика

Александр Филиппович Плонский (родился в 1926 году) — русский прозаик и ученый.

Доктор технических наук, профессор, автор около 40 научных монографий. Лауреат 1-й и 2-й премий Всесоюзного конкурса на лучшее произведение научно-популярной литературы, лауреат премии журнала «Вокруг света» за фантастический рассказ «Экипаж». Работает профессором кафедры «Радиоэлектроника» Государственной морской академии им. адмирала Ушакова. Ветеран Великой отечественной войны. Почетный работник морского флота России. Живет в Новороссийске.

Александр Плонский — автор 79-и научно-фантастических рассказов и двух сборников — «Плюс-минус бесконечность» (1986) и «Будни и мечты профессора Плотникова» (1988), романов «По ту сторону Вселенной» и «Алгоритм невозможного».

---

В этот момент на его плечо легла тяжелая рука и он услышал низкий, глуховатый голос:

— Тебя ждет славная будущность. Иди и ничего не бойся!

Соль обернулся. На него в упор смотрел человек, крепкий как гранитное изваяние, покинувшее пьедестал. Лицо человека, в морщинах, напоминавших трещины на источенном ветрами и влагой камне, могло бы внушать страх, если бы не было исполнено доброты и вместе с тем твердости, — сочетание, которое присуще только очень сильным и справедливым людям.

И такое доверие к незнакомцу испытал Соль, что выбросил из головы фатальные мысли. Когда под крики трибун он выбежал на поле, то лишь одно чувство владело им: покончить с машиной-монстром — воплощенным в металл злом.

Остальное было и впрямь как во сне. Смазанные очертания трибун, прыжки и отскоки монстра, несущийся со всех сторон рев, а на его фоне — лязг шарниров и собственное хриплое дыхание…

Затем вспышка, грохот чего-то рушащегося и… тишина.

На него, глаза в глаза, смотрит человек. Не тот, гранитный, — олицетворенная сила и доброта, — другой. С волнистыми фиолетово-седыми волосами, гладко выбритый, одетый в пуритански-строгий, застегнутый на все пуговицы серый костюм, какие, наверное, носили лет двести назад.

Великий Физик!

И сна как не бывало. Ни радости (все кончилось благополучно!), ни досады

(принял сон за явь!). Одно настойчивое стремление: скорей к Великому

Физику, он единственный, кто способен помочь…

11. Я в тебе не ошибся!

Вопреки опасениям Соля, Великий Физик откликнулся незамедлительно, словно ожидал вызова.

— Наконец-то объявился! — обрадовался он. — Приезжай ко мне сейчас же!

Как говорили в старину, одна нога там, другая здесь!

Соль не заставил себя уговаривать.

— Рад тебя видеть, сынок! — поднялся Великий Физик со своего знаменитого кресла и, распахнув объятия, шагнул навстречу. От его чопорности ничего не осталось.

Виктор был смущен.

— А я думал, вы меня забыли…

— Думал… думал… — ласково проворчал ученый. — Сам-то не догадался проведать? Особого приглашения ждал? Мне бы и впрямь тебя пригласить, да обиделся, что не даешь о себе знать. Мог бы заглянуть к старику. Ведь не на поклон же!

— Именно на поклон, — краснея, признался Соль.

— Что стряслось, сынок? — встревожился ученый. — Выкладывай, не стесняйся.

Спеша и путаясь, Соль рассказал о своих невзгодах.

— Родился правшой… Теперь левша… А рефлексы остались правши… Только перевернутые… Инвертированные, как вы говорите… Хочу повернуть ручку по часовой стрелке, получается наоборот… Мы же действуем как? Не успеешь подумать, уже сработало… Раньше — никаких проблем… Теперь все кувырком… Кончился я как пилот, понимаете?

Рассеянно внимая Солю, Великий Физик примерял к нему роль, от которой во многом зависел успех экспедиции в интракосмос, и не заметил, как тот умолк.

— Вы меня не слушаете! — огорчился пилот.

— Не просто слушаю, а с пониманием. Со мной ведь произошло то же самое.

— Вы никогда не бывали в космосе!

— Я побывал там же, где и ты. Правда, другим способом. Но результат, представь себе, такой же.

Недоумение, недоверие, надежда так явственно отразились на лице Соля, что Великий Физик от души рассмеялся, как никогда прежде.

— Не веришь? Хочешь, побожусь, что сказал правду? Случившееся с тобой в космическом полете я воспроизвел в лаборатории.

— И правое тоже поменялось местами с левым? — никак не мог поверить

Соль.

— Ну да.

— Значит, теперь у вас сердце там же, где у меня, — справа?

— Уже нет. В общем-то я не испытывал неудобств от зеркальной инверсии.

Даже приятно было сознавать себя этаким уникумом. А потом надоело.

Как-никак, всю жизнь прожил обыкновенным человеком…

— И что вы…

— Да ничего особенного. Просто повторил опыт. Инвертировался во второй раз и стал прежним.

— А мне так можно? — волнуясь, спросил Соль.

— Конечно.

— Когда?

— Да хоть сейчас, — с доброй улыбкой сказал Великий Физик.

От мысли, что помочь «сынку» — пустяковое дело, его охватило ликование, какого он не испытывал, даже совершив очередное открытие. Тогда обычно наступало «похмелье» — опустошенность, безразличие, апатия.

Великий Физик по-отцовски обнял Соля, растрепал его огненные вихры.

— Чего мы ждем? — не терпелось Виктору. — Раз уж втравили меня в эту историю, исправляйте!

Старик помрачнел, сделал шаг в сторону.

— Вот, значит, что ты думал… Ошибаешься, не я повинен в твоих бедах.

— Кто же тогда?

— Не знаю.

— Вы, и не знаете?

— Ты попал в больное место, сынок, — страдальчески морщась, проговорил

Великий Физик. — Дорого бы дал, чтобы узнать, кому все это понадобилось: и наша встреча на престонском стадионе, и зеркальная инверсия. Чувствую, здесь кроется что-то такое…

— Сверхъестественное? — подсказал Соль.

— Чепуха! Ничего сверхъестественного не бывает. Все на свете имеет материальную причину, только не всегда ее удается нащупать. Вот и сейчас: сознаю, что мы с тобой связаны в тугой узел, а кто и с какой целью нас связал, уяснить не могу. Но твердо убежден: надо не дожидаться новых событий, а поторопить их. И ты должен мне помочь.

— Помочь? — удивился Соль. — Это я рассчитываю на вашу по-мощь!

— Прости, сынок! — спохватился Великий Физик. — Сейчас еще раз пропустим тебя сквозь барьер ирреальности, и ты возвратишься в прежнее состояние.

Спустя полчаса Соль восторженно восклицал:

— Неужели я… И так просто, даже не верится… Будто ничего не было!

Значит, снова смогу летать? Бьется слева, да? Ну, послушайте! Бьется?

— Бьется, бьется! — нарочито хмурился Великий Физик, в десятый раз прикладываясь ухом к широкой груди пилота. — Говорю тебе, все в порядке!

— Буду летать, буду!

— Я тебе помог?

— Спасибо огромное, — сжал узкую старческую ладонь Соль.

— Теперь твоя очередь. Ты вправе поступить, как захочешь. Но я очень на тебя надеюсь.

— Это связано с космосом?

— Речь идет об экспедиции в интракосмос.

— Интракосмос? Никогда о нем не слышал…

— Еще бы, — хмыкнул Великий Физик. — Об интракосмосе знают лишь два человека: я и Преземш. Ты третий. Интракосмос это Вселенная у нас под ногами. Предстоит проникнуть в ее сердце — центр Земного шара. Нужен командир корабля. Ты подходишь по все м статьям.

— Но я же астронавт, а не крот! — обидчиво сказал Соль. — Мне Солнечная система тесна, а вы меня под землю!

— Астронавтов тысячи. Интранавтов же вообще пока не было.

— Говорите, тысячи? Но запредельных пилотов всего двенадцать… вместе со мной. Все мы наперечет! Вы хоть представляете, что такое космический запредел?

— А кто создал его теорию? — улыбнувшись, спросил Великий Физик. — Только само словечко «запредел» придумал не я. Нашлись умники… Зондирующая свертка пространства — слишком громоздко, видите ли…

— Зачем вы так! — не вытерпел Соль. — «Запредел» — замечательное слово.

Оно определило мою судьбу. А ваша «зондирующая свертка» оставила бы меня равнодушным. Страшно подумать, кем бы я был теперь… И пусть со взлета до посадки — риск, но запредел стоит того. Нигде не живу так полнокровно, нигде не испытываю такого удовлетворения собой и тем, что делаю, как там…

— Ты прав, сынок, — признал ученый. — Наверное, действительно нужно, чтобы термин не просто выражал смысл процесса, а оказывал на человеческое сознание эмоциональное воздействие. С этой точки зрения «запредел» определенно лучше, чем «свертка». И я хорошо представляю степень связанного с ним риска. Представляю, а потому говорю: в интракосмосе риск во сто крат больше. Иначе подошел бы любой из астронавтов. А нужен мне только ты.

Подумай: стать первооткрывателем, даже ценой жизни, — что может быть почетнее, это ведь на века. Сегодня интракосмос загадочнее, чем запредел, недаром я отождествляю его с внутренней Вселенной. Скажу по секрету, — понизил он голос, — я и сам собираюсь участвовать в экспедиции. Пустят, как ты думаешь?

Соль отвел глаза.

— Не знаю…

— Без тебя не пустят точно…

— Эх, будь по-вашему, уговорили!

Перед Великим Физиком стоял Рыжий с престонского стадиона — бесшабашный, простецкий парень. Но ученый знал его истинную цену…

— Я в тебе не ошибся, сынок, — проговорил старик растроганно.

12. Крестный отец «Геи»

Открытие Великого Физика, как полагалось, обсудили на пленуме Всемирной академии наук и одобрили — одни восторженно, другие с тайным завистливым раздражением.

— Торжествуй, Павел! — воскликнул Седов при очередной встрече. — Мои опасения не оправдались. Парламент одобрил экспедицию.