Аркадий Адамов - Злым ветром

• Название: Злым ветром
• Автор: Аркадий Адамов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1975

«Злым ветром» — первый роман трилогии «Инспектор Лосев» Аркадия Адамова, занимающего одно из ведущих мест среди современных мастеров детективного жанра. Герою этого романа, инспектору уголовного розыска Виталию Лосеву, поручено расследование кражи в гостинице. Однако не очень сложное на первый взгляд дело перерастает в криминальный беспредел, в центре которого — жестокое убийство.

Роман «Злым ветром» удостоен премии Всесоюзного литературного конкурса Министерства внутренних дел СССР, Союза писателей СССР и Госкомиздата СССР, посвященного 60-летию советской милиции в 1977 году.

Трилогия «Инспектор Лосев» награждена Золотой медалью имени Героя Советского Союза Н. Кузнецова за лучшее героико-приключенческое произведение 1981 года, учрежденной СП РСФСР и ПО Уралмашзавод.

---

— Еще бы, — коротко отвечаю я. — Ну что там?

— Там ваш сотрудник малость оплошал. И конечно, даром нам такие вещи не проходят. В общем, слушайте. Сообщение, надо сказать, подробное.

Он принимается читать. И вот что мы узнаем.

Игорь, приехав утром в областной центр, немедленно ознакомился со всеми материалами по убийству Клячко. К тому времени их накопилось уже немало. Сотрудникам местного уголовного розыска удалось установить людей, видевших Клячко на вокзале в момент его приезда из Куйбышева. На вокзале его никто не встречал и он узнавал, когда идет местный поезд на Пунеж. В самом Пунеже, как и предполагал Игорь, удалось довольно быстро установить, к кому приезжали иногородние гости. Таким человеком оказался некий Петр Горохов, рабочий местной деревообделочной фабрики, в прошлом дважды судившийся за разбой. После убийства Клячко он исчез. Жена его заявила, что Петр уехал к родственникам в Воронеж. Но проверка установила, что он туда не приезжал.

В тот же день Игорь выехал в Пунеж. Там он решил сам побеседовать с женой Горохова и отправился один к ней в дом Встречавший Игоря сотрудник пунежского отдела не советовал ему это делать. Дом был подозрительный, все связи Горохова установить еще не удалось, обстановка в самом доме была также еще не ясна. Но Игорь настоял на своем. В сообщении особо подчеркивалось, что капитан Откаленко был настроен крайне нервозно и очень торопился с расследованием. В ту ночь Игорь в гостиницу не вернулся.

Утром в доме Горохова никого не обнаружили. Он был пуст. Видны были лишь следы ожесточенной борьбы и пятна крови на полу. Розыск в течение дня ничего не дал. А вечером в отдел с плачем прибежала жена Горохова. Там с ней случился сердечный приступ. Был вызван врач. На женщине были обнаружены следы побоев. Она не скоро пришла в себя, после чего смогла сообщить следующее.

Всего через несколько минут после прихода к ней Игоря в доме появился муж с двумя неизвестными ей людьми. Все они были сильно выпивши. Началась драка. Выбежать из дома она уже не могла. Двоих Игорь, кажется, ранил, а его самого ударили ножом и еще чем-то тяжелым сзади. Потом Игоря в беспамятном состоянии отволокли в заброшенный сарай около реки, туда же заперли и ее. По словам Гороховой, муж и его приятели собирались немедленно покинуть город. Всю ночь она ухаживала за Игорем, а потом, измученная, уснула. Очнулась она только под вечер. И Игорь тоже. Они там чуть не замерзли, в этом сарае. С трудом докричалась до соседей и сразу же прибежала в отдел.

Сотрудники милиции немедленно кинулись к тому сараю, где и обнаружили раненого Откаленко. Он был тут же отправлен в больницу. Срочная проверка на вокзале подтвердила, что все три преступника накануне покинули город. Причем один из них, предположительно сам Горохов, взял билет до Одессы. Кассирша заметила, что у них при себе было много денег. Проверка в поезде, где был прямой вагон на Одессу, Горохова там не обнаружила. Вероятнее всего, он, доехав до областного центра, раздумал дальше следовать в этом поезде, ибо преступник он опытный. Скорей всего Горохов является и убийцей Клячко. Работа в этом направлении продолжается силами областного уголовного розыска.

Далее в сообщении шли приметы Горохова. В конце указывалось, что следует учесть возможность его появления в Одессе, и высказывалось предположение, что он ищет встречи с Зурихом.

Отдельно была приложена справка о давней судимости Зуриха за крупные хищения в строительных организациях Куйбышева, где он длительное время работал. А также справка о судимостях Горохова и местах отбывания им наказаний. Из этих справок следовало, что Зурих и Горохов некоторое время находились в одной и той же колонии.

Стась наконец кончает читать.

Я смотрю на Лену. Она сидит все так же неподвижно, в напряженной позе, вцепившись длинными пальцами в подлокотники кресла. Губа у нее сейчас закушена, и прищурились глаза, словно от дыма.

Стась отрывается от бумаг и с тревогой спрашивает:

— Что с тобой, сестричка? Капитан Откаленко, это не муж твой, часом?

Ох уж эти ребята из розыска, от них невозможно ничего скрыть.

— Нет, — хрипло отвечает Лена и отводит глаза.

Потом вынимает из кармана брюк сигареты и закуривает. Чтобы вынуть пачку, она вытягивает ногу и откидывается на спинку кресла, и мы невольно следим за ее движениями.

Стась переводит взгляд на меня, и я нетерпеливо отвечаю на его немой вопрос:

— Да нет же, нет, — и, помолчав, добавляю уже другим тоном: — Откаленко друг мой… и ее.

Но удивительный Стась, кажется, все понимает. Впрочем, и Лева тоже. Черные его глаза сочувственно смотрят на Лену. Эти люди прекрасно знают, что такое потери, риск и опасность в нашей работе. Чуткость их, мне кажется, сродни той, что была у солдат на фронте, которых тоже ждали женщины, иной раз совсем близко и тоже под огнем.

А Стась уже хмурится и отрывисто говорит:

— Ладно. Отставить. Повторяю приметы этого Горохова. Слушайте.

Он читает на этот раз совсем медленно. А я пытаюсь представить себе по «словесному портрету» облик этого бандита.

— Ну а теперь, — говорит Стась, — сообщение номер два. Москва передала из Саратова, от Рогозина. Некий Николов… ты, кажется, должен его знать, — Стась кивает мне (господи, мне ли не знать Николова!), — так вот, Николов, — повторяет Стась, — получил письмо от Зуриха из Москвы. И этот самый господин просит Николова не писать ему по одесскому адресу, который он ему дал. Этого адреса, мол, больше не существует. А писать все в ту же счастливую Одессу, но на почтамт, до востребования. Вот так, родные, и никак иначе. Вы все чувствуете?

— Чувствуем, чувствуем, — откликаюсь я за всех, потому что Лева молчит и Лена тоже. — Видно, Зурих окончательно порвал с Галей, если… если только мысленно уже ее не похоронил.

— Возможно и такое, — кивает Стась. — Господин, по всему видать, решительный.

— К тому же она его на золотишке попыталась нагреть, — добавляю я. — Не на чем-нибудь.

— Именно, — Стась снова кивает. — Но еще, братец ты мой, это означает, что Зурих в Одессе.

— Или скоро приедет.

— Нет, он в Одессе, — упрямо повторяет Стась и даже прихлопывает кулаком по столу. — У меня чутье на этих шакалов. Правда, Левушка? Ты что-то хочешь сказать или нет?

— Ага, — говорит Лева. — Хочу. Мы имеем в гости еще одного бандита, слава богу. И он непременно появится в том самом месте. Куда ему еще деться?

— Точно, Левушка. Там надо будет серьезно поработать, если я тебя правильно понял.

— Да что это за место? Скажите наконец, — прошу я.

— Главный там Левушка, — усмехается Стась. — Ты не думай, пожалуйста, что он всегда такой тихий. Он всюду такой, какой надо. Правда, Левушка? И все это его идея, роскошная идея. Увидишь сам.

— Это место, — скромно замечает Лева, — среди воров и прочей дряни называется не как-нибудь, а «у господа бога за пазухой». Шикарное место. Покажем.

— Ладно, — говорю я. — Наведаемся туда завтра, если нет возражений. Сегодня у меня свидание с Галочкой. Я сказал ей, что еле дождусь вечера. А до этого у нас есть еще одно деликатное дельце.

Далеко за Молдаванкой, во дворе одного из новых домов разместилось нужное нам строительное управление, сокращенно СУ. Мы с Леной долго бродим по улицам, пока его находим.

Всю дорогу мы молчим, ограничиваясь рассеянными «да» и «нет» или короткими расспросами прохожих. Я неотступно думаю об Игоре, и Лена тоже, в этом я уверен. Как он мог допустить такой страшный промах? Как мог так неосмотрительно поступить? И это Игорь, всегда хладнокровный, расчетливый, осторожный. Почему он так спешил? Хотел побыстрее вернуться в Москву, ко всем своим неприятностям, что ли? Нет, он, конечно, рвался к Лене, он не знал, что она уехала со мной, он думал, что она его ждет. Впрочем, дело скорей всего не в этом. А в том, что у него просто сдали нервы, он издерган до предела всеми последними событиями. Эх, если бы я был рядом с ним… Как он там теперь, в больнице, один?..

Я не могу оторваться от этих проклятых мыслей. Они мучают и преследуют меня. А надо бы думать сейчас совсем о другом. О некой Инге Сиволап, купившей известную вам кофточку у Галины Кочерги, и о некоем Богдане Теляше, якобы замешанном в хищении двадцати тонн керамзита в Москве. Кое-какие сведения об этих двух персонажах нам дали одесские товарищи. В результате особых надежд я ни на одного из них не возлагаю. Инга знакома только с Галей, причем отнюдь не является ее близкой подругой и потому скорей всего не посвящена в ее секреты. А Богдан Теляш не та фигура среди дельцов-жуликов, чтобы располагать какими-либо сведениями о Зурихе, не говоря уже о непосредственном контакте с ним, последнее вообще, очевидно, исключается, Да и тогда, в Москве, Теляш имел дело совсем с другим человеком. И тем не менее все эти связи надо отработать хотя бы для того, чтобы с чистой совестью их отбросить.